Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей - Страница 41

– Нет! Не надо! – Улада бросилась к отцу, схватила за руку, зашипела, словно кошка.

– Нет! Нет! Не его! Ты не посмеешь! Не посмеешь! Не посмеешь!

Згур закрыл глаза. Мать Болот, что же это? Что же происходит?

Лицо Ивора не дрогнуло. Широкая ладонь отстранила девушку:

– Он ведь просто наемник, правда, дочка?

– Оставь его, ты! Ты не можешь! Не посмеешь!

Палатин махнул рукой. Двое «коловратов» подбежали к Згуру, схватили за плечи. Еще трое стали между ним и Уладой.

– Этих – сторожить. Головой отвечаете! Пойдем, волотич!

Он попытался дернуться, но кметы держали крепко. Згур вздохнул. Вот и все… Впрочем, нет! Самое главное – впереди…

Его отвели недалеко – за ближайшие деревья. Там оказалась еще одна поляна – совсем маленькая. В центре темнело старое кострище, рядом лежал покрытый мхом ствол давно рухнувшего ясеня. Згур мельком отметил, что рядом с мертвым деревом краснеют шляпки молоденьких сыроежек и невольно усмехнулся. Сейчас бы костерок…

Охрана стала по краям. Згура подвели к кострищу и отпустили. Хотелось оглянуться, но он понимал – бежать не дадут. Наверно, кто-то уже целит ему в спину из гочтака. Ладно, пусть…

– Ну, что скажешь, Згур?

Палатин стоял совсем рядом – протяни руку. Светлые глаза смотрели куда-то вбок, словно Ивор боялся взглянуть своему пленнику в лицо.

– Ничего, сиятельный! Разве что спрошу…

Губы Ивора дернулись, светлые глаза взглянули в упор:

– Спрашивай…

Внезапно стало легко. Он долго ждал этого мгновенья. Очень долго! Ждал – и дождался!

– Что случилось с Навко Месником, Палатин? С моим отцом! Ты ведь знал его?

Згур ждал чего угодно – гнева, презрительной усмешки, удивления. Но случилось невозможное – Ивор отшатнулся, словно его ударили.

– Почему… почему ты так говоришь?

Почему?! Згур еле удержался, чтобы не броситься на этого человека, не вцепиться в горло. Предатель еще спрашивает!

– Во время Великой войны мой отец был лазутчиком Велги. Ты помогал ему – в Савмате и Валине. Только ты знал, кто он и где скрывается. Потом он погиб. Или ты скажешь, что этого не было?

…О Мстителе за Край он слыхал с самого детства, но только в семь лет узнал, что легендарный Навко, Навко Волотич – его отец. Отец, не вернувшийся с Великой войны, тот, по которому до сих пор плачет мама. И лишь совсем недавно тысячник Барсак, глава Варты, рассказал ему правду…

– И ты думаешь… Ты думаешь, что я… Я виноват в его смерти? Разве Алана… Разве мать не рассказала тебе?

Гнев исчез, сменившись растерянностью. Мама? Что она должна была ему сказать?

– Нет… Но я знаю, что мой отец был еще жив после войны. Он вернулся домой, потом снова уехал…

– Сядь…

Згур послушно присел на черный, покрытый мхом ствол. Палатин немного помедлил, затем пристроился рядом.

– Алана… Она ничего не говорила обо мне?

Вновь вспыхнул гнев. Как он смеет даже упоминать о маме!

– Говорила! Она сказала, что ты – очень опасный… Нет, она сказала иначе: ты страшный человек, Палатин! Она хотела, чтобы я никогда не встречался с тобой.

Да, мать запретила ему. Они разговаривали перед отъездом, и Згур, словно ненароком, упомянул об Иворе. Мать побледнела, с трудом смогла выговорить несколько слов…

– И ты решил мне отомстить? Сам – или тебе приказал Барсак? Можешь не отвечать, знаю…

Отвечать Згур и не собирался. Конечно, Ивор догадался – умен. Но от него Палатин не услышит ни слова…

– Хорошо… Ты хочешь, чтобы я рассказал о Навко? Згур, а ты действительно хочешь этого? Ведь ты уверен, что твой отец – герой!..

Згур еле сдержался, чтобы не вскочить, не закричать. Как он смеет, этот предатель!

– Навко Волотич герой не только для меня, – Згур усмехнулся прямо в бледное лицо Ивора. – Он герой для всего Края! Его знает каждый – и каждый помнит! И о тебе тоже помнят, Палатин – но другое. Рассказать, что?

– Что я предал Край, служил Волчонку Уладу, а затем выпросил у Войчемира Валин. Ну а теперь, наверное, говорят, что я хочу договориться с Велегостом и вместе править Орией…

– И это неправда?

Пожатие широких плеч. Палатин усмехнулся:

– Правда. Но ты хотел узнать об отце. Кое-что, наверно, тебе рассказали. Навко был сотником, под Коростенем его ранили – очень тяжело. Потом, когда Навко все-таки выжил, он узнал, что его невеста попала в плен…

Голос Ивора звучал спокойно, даже равнодушно. Згура передернуло. Если б он мог, то запретил бы изменнику говорить об отце. Но только Ивор знал правду…

– Алана, твоя мать, попала в Валин. Навко решил пробраться туда. Но сотника Велги не пустили бы в Палаты наместника, и он назвался чужим именем. Ты, может, знаешь, он был холопом старого Ивора. Ивора сына Жгута…

– Твоего отца? Так вот почему…

Тяжелая ладонь Палатина легла на его плечо, и Згур, не договорив, умолк.

– Я не знаю своего отца. Я – подкидыш. У старого Ивора был сын, но он умер в детстве. И твой отец решил стать Ивором-младшим…

Згур кивнул – отец поступил верно. Не надо ничего придумывать, лгать. Значит, Навко Месник стал…

– Нет… – Згур почувствовал, как земля уходит из-под ног, словно под ним разверзлась черная топь. – Мой отец… Нет! Нет!!!

– Извини, Згур, – Палатин сгорбился, по лицу промелькнула грустная усмешка. – Я предупреждал тебя. Лучше бы тебе остаться сыном героя! Навко Месник действительно много сделал для Края. И тогда, и потом. Но… Так получилось…

Отвечать было нечего. Лучше бы он погиб там, на истоптанном, пропитанном кровью снегу в страшную Ночь Солнцеворота. Лучше бы не вернулся с берегов черной Реки. Тогда бы все запомнили его как Згура, сына Навко Месника! Навко Месника, а не Ивора Предателя!

– Мама… Моя мать знает?

Палатин кивнул:

– Да. Мы видимся с ней каждую осень, после обжинок. У меня есть село на самой границе с Краем, туда удобно добираться…

…Да, мама каждую осень уезжала на пару недель. И никогда не говорила – куда…

– Я давно хотел поговорить с тобой, но она запретила. Сказала, что тогда порвет со мной навсегда. Я не мог… Я очень… Впрочем, зачем это тебе?

Згур вспомнил, как мама плакала по ночам, думая, что он спит и не слышит. Тогда он отдал бы все, чтобы отец вернулся из теплого Ирия…

– Я предлагал ей переехать в Валин, но она не захотела. Ей пришлось бы стать второй женой. Она гордая – ты ее знаешь…

Згур кивнул, но отвечать не стал. Говорить больше не о чем – он узнал правду. Этот сильный красивый человек, которого так ненавидят и так боятся, – его отец. Отцов не выбирают – ни героев, ни предателей. Жаль, что мама не рассказала ему…

– Ладно, – Палатин усмехнулся, вновь став прежним – спокойным, слегка насмешливым. – Барсак решил слегка мне насолить, что ж… В Коростене у меня тоже есть друзья! Я только не мог представить, что в Валин пошлют именно тебя. Неплохо сработано, сотник Згур! Ты не виноват – я знал, что вы попадете в Тирис. К тому же тебя видели в Валине. Помнишь Лантаха-кобника?

Кобник? Все стало на свои места. Он, сотник Згур, получил приказ – и не смог его выполнить. Ивор сын Ивора, Великий Палатин Валинский, победил…

– Жаль дурака-Черемоша! И жену его жаль. Его родитель от усердия того и гляди повесит парня! Ну а Уладе такая встряска будет полезна – перед свадьбой. Может, слегка остынет…

Вспомнилось то, что рассказывала длинноносая. Палатин Ивор не любит чужую дочь. Он любит своего сына…

– Она… Улада – не моя сестра?

Ивор пожал плечами:

– Она? Нет, даже не сводная. Когда-то я пытался думать о ней, как о своей дочери, но… Не волнуйся, ничего с ней не станется. Запру в терем на месяц, слегка напугаю… К приезду Велегоста все устроится…

Да, все устроится. Свадьба состоится, и Палатин Валинский поддержит младшего сына Светлого в борьбе за Венец. А потом они вместе вспомнят о Крае…

– Сделаем так, Згур. Сейчас мы вернемся, и я наговорю много страшных слов. Потом… Потом ты героически убежишь и доложишь тысячнику Барсаку, что в его Варте – предатель. Можешь даже намекнуть, кто именно. Я тебе скажу – после. Думаю, особо тебя винить никто не станет.