Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей - Страница 36

Сначала Згур увидел тропу. Она была самой обычной – широкой, хорошо утоптанной, покрытой серой пылью. Правда, пыль эта лежала неподвижно, и Згуру даже показалось, что ноги ступают поверх, не доставая до земли. Он поднял голову, но впереди не было ничего, кроме тумана. Впрочем, выбирать было не из чего. Тропа одна, ошибиться невозможно.

Звук шагов был еле слышен. Згур шел быстро, то и дело поглядывая по сторонам. Туман начал медленно редеть, слева и справа обозначились смутные контуры огромных склонов. Ближе к дороге громоздились серые валуны, покрытые седым мхом. Згур вспомнил – Дол. Значит, ему вперед, до самой Реки. Что ж, дорога прямая, идти легко…

Первого человека он увидел за ближайшим валуном. Сгорбленная фигура медленно брела по дороге, опираясь на сучковатую палицу. Згур ускорил шаг и вскоре понял – старик. Лица увидеть было нельзя, удивила лишь рубаха – новая, вышитая яркими нитями, смотревшаяся здесь, среди серого сумрака, особенно странно.

Он обогнал старика, еле удержавшись, чтобы не оглянуться и не взглянуть в лицо. И почти сразу же увидел еще одного путника. Теперь это был воин – высокий, плечистый, в странных незнакомых латах. Хотелось окликнуть, спросить, но Згур сдержался. Спрашивать нечего. И так ясно, почему этот парень оказался здесь.

А дальше он увидел целую толпу – в ярких кафтанах, в простых селянских рубахах и даже кого-то в черном плаще, какие в Ории вообще не носят. Люди брели медленно, молча, и в этой покорности было что-то страшное, лишающее сил. Згур знал, какой дорогой идет. Но эти, бредущие навстречу Реке, они, наверное, тоже знают! Может, как и он, даже надеются вернуться!

Проходя мимо, Згур не выдержал и взглянул в сторону. Лицо – обычное мужское лицо, даже глаза казались живыми. Странен был лишь взгляд – пристальный, немигающий. Тот, кто шел по тропе, смотрел только вперед…

Тропа вела дальше, серый туман редел, и можно уже было разглядеть громадное ущелье, тянущееся, сколько хватало глаз. Мертвые каменистые склоны были пусты, ни дерева, ни травинки. Серые гребни нависали над тропой, но тени не было. Згур поглядел на себя, затем на тех, кто шел впереди – и понял. В этих местах тени нет. Ее не может быть у тех, кто сам стал тенью.

Он уже потерял счет тем, кого довелось встретить. Люди шли и шли, тропа казалось бесконечной, и Згур почувствовал страх. Где же Улада? Может, он опоздал? Или просто не узнал девушку? Много раз по пути попадались женщины, но никто даже не походил на длинноносую. Згур ускорил шаг. Теперь он почти бежал, стараясь лишь не оступиться, чтобы случайно не взглянуть назад. И вот впереди послышался глухой ровный шум. Згур удивился, но тут же вспомнил – Река! Река, за которую нет пути! Тропа чуть вильнула, обходя огромный валун, а за ним неярко блеснула ровная водная гладь.

Згур невольно остановился. Река на первый взгляд казалась самой обычной: песчаный берег, темная спокойная вода, редкий желтый камыш. Но стоило лишь всмотреться, чтобы понять – все это лишь видимость, такая же, как камни ущелья. Чуть дальше, за негустыми камышовыми зарослями, вода становилась черной. Таким же черным было небо, а между небом и водой клубился туман, но не серый, как в ущелье, а ослепительно-белый, словно сотканный изо льда. Чем дальше, тем гуще он становился, сливаясь с близким горизонтом. Издали доносился шум, но не привычный шелест воды, а отдаленные раскаты, словно где-то там, в самом сердце тумана, с грохотом сталкиваются льдины.

У кромки воды стояли люди. Их было много, десятки, а может и сотни. Они чего-то ожидали, спокойно, не двигаясь и не произнося ни слова. Невольно подумалось о лодке или пароме, но вот первые, стоявшие у самой воды, шагнули вперед. Темная вода дрогнула, доходя до колен, затем до пояса, до груди. Легкий плеск – и воды Реки сомкнулись над головами идущих.

Згур замер, в сердце ударил холод. Почему-то думалось, что все будет иначе. Лодка, в ней перевозчик… Кажется, румы верят, что перевозчику нужна плата, потому и кладут мертвецу в рот кругляшек серебра. Все оказалось проще и страшнее. К воде шагнула вторая шеренга, затем третья…

И тут только Згур опомнился. Улада! Неужели опоздал?

Он бросился вперед. Люди стояли густо, плечом к плечу, и Згур понял, что не протолкнется. Позвать?

– Улада! Улада! Ты здесь?

Крик прозвучал негромко, словно утонул в близком тумане. Никто не шелохнулся, не повернул головы. А сзади подходили все новые путники, те, кого он обогнал дорогой…

– Улада! Это я, Згур!

Шум далеких льдин стал громче, от реки повеяло холодом. Все новые и новые шеренги медленно уходили под темную воду. Згур посмотрел влево, надеясь найти проход, но толпа заполонила весь берег, до самых скал. Вправо… И тут сердце радостно дрогнуло. Скала! Даже не скала, невысокий валун, с очень удачной выбоиной, в которую можно поставить ногу, затем подтянуться…

Через несколько мгновений он уже был наверху. Отсюда был виден весь берег. Згур взглянул вдаль. В разрывах тумана была заметна лишь черная недвижная гладь, больше похожая не на воду, а на черную трясину. Нет, туда смотреть нельзя. Берег! Что на берегу?

Люди стояли плотно и с каждым мгновением толпа становилась все больше. Мужчины, женщины, дети, старики. Все – нарядно одетые, в новых рубахах, в цветных плащах, сверкающих латах. Где же Улада? Неужели уже там, под темной водой? Згур сцепил зубы и заставил себя успокоиться. Не так! Горячиться нельзя, нельзя бояться. Он просто в разведке, ему нужно найти человека, найти быстро и без ошибки. Итак, первый ряд, слева направо…

Вначале взгляд терялся, скользя по десяткам неподвижных фигур, но вскоре Згур приспособился и дело пошло быстрей. Первый ряд, второй, третий… Дважды казалось, что он видит девушку, но каждый раз приходилось убеждаться в ошибке. Еще один ряд, еще… Люди медленно двигались, на черной воде неслышно смыкались круги, и Згура начало охватывать отчаяние. Ее здесь нет, он все-таки опоздал! В глазах зарябило, и Згур уже был готов все бросить и спуститься вниз, на тропу, как вдруг взгляд скользнул по чему-то знакомому. Короткие, опаленные огнем волосы, широкие, чуть сутулые плечи… Улада!

Он догнал девушку у самой воды. Те, что шли впереди, уже ступили в Реку. Черная гладь дышала ледяным морозом. Улада шла, опустив голову, руки бессильно висели вдоль тела…

– Стой! Улада, стой!

Девушка не повернула головы, даже не шелохнулась. Она ждала – ждала, пока освободиться берег, чтобы идти дальше.

– Стой!

Згур протянул руку, боясь, что не успеет, что пальцы сомкнутся, не встретив ничего, кроме призрачной дымки. Но ее запястье было теплым, и Згуру даже показалось, что он чувствует, как бьется пульс.

– Пошли! Пошли отсюда!

Улада не сопротивлялась, и они стали протискиваться сквозь густую толпу. Девушка шла все так же молча, не поднимая головы. Двигаться было трудно, те, что стремились к Реке, не замечали их, поэтому приходилось то и дело останавливаться, пропуская все новых и новых путников. Наконец берег остался позади. Згур отвел девушку к скале, взял за руку, взглянул в лицо.

– Улада! Это я, Згур! Слышишь меня?

В неподвижных глазах что-то дрогнуло. Бледные губы шевельнулись:

– Згур…

– Нам… Нам надо возвращаться! Улада! Ты слышишь?

– Згур… Згур… – медленно повторила она. – Я не хочу возвращаться, сотник! Зачем?

Взгляд потух, глаза смотрели вперед, на близкую реку. Згур понял – спорить бессмысленно. Эта девушка – уже не Улада, ее не уговоришь, не испугаешь. И вдруг он вспомнил – браслет! «Прикоснись к браслету!»

Серебро обожгло холодом, но Згур крепко сжал пальцы, затем резко дернул за руку:

– Улада! Ты должна пойти со мной! Я… Я приказываю тебе! Слышишь!

На какой-то миг ее глаза стали прежними, в них мелькнула боль:

– И что ты будешь делать со мной, сотник?

– С кашей съем! – он чуть не рассмеялся. – Пойдем! Только не оглядывайся!

– Погоди! – Улада медленно подняла руку, провела по лицу. – Теперь… Теперь понимаю. Я умерла, ты пришел за мной… Все-таки ты чаклун, волотич!