Ола - Валентинов Андрей - Страница 23

А здесь что?

«Здесь» – это, само собой, в Касалья-де-ла-Сьерре. Пока мы с одрами нашими через толпу, что улицу главную запрудила, протискивались, успел я осмотреться. Бывал я тут этак с год назад, и ничего в Касалье не изменилось. Да и чему меняться? Крыши черепичные, стены желтого кирпича, морды опять же – кирпичные.

Дыра!

Одно хорошо – людно тут сегодня, отовсюду собрались-набежали. Со всего города, да и с округи, пожалуй. Стиснули – не повернуться, отовсюду луком несет да маслом прогорклым.

Не хотел бы я здешней ольи отведать!

И все это толпище вперед ломится – на главную площадь. Бывал я и там. Площадь, как площадь, мощеная, вокруг дома под желтой черепицей, один, алькальда здешнего, даже двухэтажный. Ну и церковь, понятно – та, что с минаретом. Только в обычные дни пусто тут и голо. А вот сегодня…

– Или праздник какой нынче, Начо? – вопросил Дон Саладо, не иначе, мысли мои подслушав.

В этой пыльной толпе козопасов да свинопасов мой идальго на своем коньке выглядел чуть ли не самим Сидом Компеадором. По меньшей мере – Ланчелоте. На нас уже поглядывали – уважительно так, серьезно.

– Едва ли, – дернул я плечами. – Троица уже прошла, Святой Андрей и Святой Хуан – тоже…

– Может, праздник тут местный? – встрял толстячок, от чьей-то широкополой шляпы нос свой отводя (ой, несло от той шляпы, на десять шагов слышно!). – Известно, что в провинции почитаются обычаи всякие, порою весьма древние…

Я даже слушать не стал. Праздником тут и не пахло (луком пахло!). Ясно – случилось что-то. Но не пожар, не война. Или война все-таки? Повелела Ее Высочество[37] Изабелла созвать воинство да идти прямиком на Гранаду…

А по хребту – словно иголочки покалывают. Нет, не война, чую. Вот заорет сейчас глашатай про злодея державного с башкой белой да с дагой миланской у пояса…

Ага, уже орет! Прямо с паперти церковной.

– …и к тем словам должно отнестись вам с вниманием и почтением!..

Ага! Так и есть. Морда пропитая, штаны черные, узкие, накидка тоже черная.

Глашатай! Да не простой – из Севильи, не иначе, накидка-то серебром шита! А рядом с ним…

Да как тут увидеть того, кто рядом? Площадь маленькая, ступить негде, людей ежели не море, то с озеро немалое – точно. Толкнули нас, затем снова, Куло мой зубищи желтые скалит, сейчас укусит кого-нибудь…

– Пропустите сеньора! Пропустите! Эх, деревенщина, а ну, в сторонку!

Так и знал, так и чувствовал! Эрмандада! Этих сразу узнаешь – морды красные, бороды черные, латы огнем горят. И прямо к нам!

– Сеньор! Сеньор идальго! Благоволите поближе! Мы вам место расчистили.

Ого, кому это такой почет? Неужто рыцарю моему калечному?

Оказалось – ему. И не только ему – нам. И дорогу указали, и место освободили к паперти поближе. Поклонились даже.

…Ох, ни к чему мне такой почет!

А Дон Саладо приосанился весь, мочалку свою огладил.

Хорош!

Ну ладно, что там на паперти? Точнее – кто там?

А на паперти, у самых врат церковных – черное с белым.

– …почтенные и благочестивые братья фра Мартино и фра Луне[38]… Да тише вы, добрые граждане Касальи! Тихо, болваны, кому говорят!

Стихло!

Стихло, замерло, я в седле чуть привстал, за чью-то шляпу заглянул…

Да, черное с белым – ризы. И знакомые такие!

– Домине канес…

Тихо сеньор Рохас это сказал, прошептал почти, да только я услышал. Услышал, повернулся…

Не узнать толстячка! Похудел словно, губы ниточкой сжались, побелели…

– Домине канес…

Повторил, глазами блеснул. А мне не по себе стало. Зря это он так шутит! А ежели думает, ученый, что латынь тут не знают, то зря думает. Я вот не знаю, а то, как он братьев-доминиканцев обругал, сразу понял. Домине канес – божьи собаки, значит. Псы!

Не любишь монахов – и не люби. Только чтобы тихо. Вслух-то зачем?

– Дети мои-и-и-и!

Словно бомбарда ахнула. Колыхнулась толпа, Куло мой ушами дернул, я еле в седле усидел. Только это не бомбарда и не кулеврина даже, это один из черно-белых голос подал. Большой, громоздкий, лицо как жернов мельничный, брови черные глаза закрывают. А голосина! Бас колокольный!

– Дети мои! Граждане города Касальи! О великой беде пришли мы с фра Луне рассказать вам!..

Тишина – мертвая. Была бы муха – услыхали муху. Да только нет мухи, от жары, наверно, сдохла.

– …В опасности наша Кастилия! В великой опасности! И не только она, но и весь мир христианский, Господом нашим сотворенный и спасенный!..

Что такое? Переглянулись мы с толстячком.

– Не иначе, турки, – озабоченно заметил сеньор Рохас. – Слыхал я, эмир Гранады завел переговоры с Баязедом…

– Неужто в крестовый поход? – донеслось из-под шлема. – Славно, сеньоры, славно!

Я только вздохнул. Ну, Дон Саладо!

А громоздкий нас словно услышал. Услышал, ручищу поднял, да так, что рукав черный сполз. Ух, ручища!

– Но не от мавров беда эта, не от турок даже, не от французов и не от португальцев! Враг – в нашем доме, в нашей родной Кастилии. Тут, среди нас, готовит он измену черную. Имя же ему – Легион, ибо многочисленны сии бесы, наш дом запрудившие!..

– Бесы-то в свиньях… – тихо-тихо проговорил сеньор Рохас, а мне вновь не по себе стало. Молчал бы лучше!

– Я понял, кажется, сеньоры… Ах, сволочи!

Не молчит! Рот ему, что ли, заткнуть, толстячку? Уже и соседи коситься начали!

– Кто же враги эти, дети мои! Кто?!

Эге, да это уже другой – длинный, худой как жердь. Но тоже – черно-белый.

– Кто? Спросите меня, добрые граждане Касальи! Спросите меня, скромного брата Луне!

– Кто?! – единым вздохом отозвалась толпа. – Кто-о-о?!

– Знаете вы их! – заверещала жердь. – Хорошо знаете, дети мои! Кто распял Христа, Господа нашего? Кто погубил Его апостолов? Кто забил камнями Святого Яго, нашей Кастилии покровителя?

– Но не только в давние годы злодействовали они! – вновь вступил бас. – Но и наши дни мерзостью их переполняются. Правда, фра Луне?

– Правда, фра Мартино! – радостно подхватила жердь. – Кто дерет с вас безбожные проценты, деньги в рост отдавая? Кто упивается кровью добрых христиан? Кто презирает веру Христову и над таинствами глумится? Кто маврам проклятым первый помощник? Кто-о-о-о?

– Иудеи! Иудеи! – глухо пронеслось над толпой.

– Кто-о-о?!

– Жиды-ы-ы-ы-ы-ы!!!

Я покосился на своих спутников. Дон Саладо недоуменно моргал, ладонь к уху приложив – не понял, видать. А толстячок замер, губы свои тонкие закусил…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.