Если смерть проснется - Валентинов Андрей - Страница 2

– Кеи всегда убивали своих братьев, – тихо проговорил один, и чубатые головы согласно кивнули.

– Но Валадар был нашим другом. – негромко ответил Покотило, и все вновь кивнули, – Он жил у нас. Стал одним из наших…

– Если смолчим, в его крови обвинят нас, – проговорил кто-то.

– Да… – Покотило медленно поднял голову. – Кеи вновь начали войну. Мы не сможем отсидеться…

– Не сможем… – эхом отозвались голоса.

– Нам ли мстить? – в голосе говорившего звучало сомнение. – У Валадара остались братья. Это – их дело. Если Рацимир начнет войну, мы не отступим. Но это был его брат…

– Он был нашим… – повторил Покотило, но его собеседник мотнул чубатой головой:

– Нет! Он был Кеем! Он искал нашей дружбы, но еще больше – наших сабель. Что нам до этой проклятой семьи?

– Тогда пусть скажет сам.

Остальные промолчали, но стало ясно – никто не будет спорить. Покотило встал и сгинул в темноте. Послышалось блеяние – откуда-то появились двое молодых хлопцев. Один нес мешок, второй вел двух черных овец. Сидевшие у костра стали переглядываться, но никто не сказал ни слова. Хлопец положил мешок на землю и достал лопату.

– Может, не здесь? – тихо проговорил один из усачей. – В прошлом году…

– В другом месте будет не лучше, – возразил его сосед. – Лишь бы не услышал Косматый…

– Не поминай! – резко бросил третий, и сидевшие у костра умолкли.

Между тем хлопец быстро орудовал лопатой. Когда яма достигла локтя в глубину, парень положил инструмент на землю, поклонился и исчез. Другой, державший овец, испуганно оглядывался, явно тоже желая уйти. Наконец появился Покотило. Увидев яму, он удовлетворенно кивнул и, достав из-за пояса нож, начертил на земле широкий круг, в котором оказались и костер, и те, кто сидели вокруг него.

– Огонь и железо – всему хозяева, – тихо проговорил бродник, – нет на вас управы, нет у вас господина, сохраните нас этой ночью…

– Сохраните нас… – эхом отозвались усачи.

Покотило вынул из принесенного мешка небольшой мех и чашу. Густое вино лилось медленно, словно нехотя. Наконец чаша была полна. Бродник поднял ее над головой и столь же медленно вылил на землю.

– Это вино для вас, темные навы, – проговорил он, – пейте и свое разумейте, нас же не замечайте, мимо пролетайте, иного желайте…

Ответом была тишина. Затем, совсем рядом, послышался странный звук, словно затрепетали крыльями невидимые птицы. Бродник выпрямился, нахмурился и резко произнес:

– Прочь! Хозяин на пороге!

Вновь шум – и у костра стало тихо. Покотило наполнил вторую чашу.

– Это вино для вас, души заложные, неприкаянные. Ищите Ирий, нас же обходите, не будет вам поживы, пролетайте мимо…

Ответом был тихий стон. Покотило вылил вино на землю, в третий раз наполнил чашу и осторожно поставил прямо на траву:

– Эта чаша для Хозяина. Пусть ему будет сладко, пусть смотрит на дно, а не на нас, пусть забудет и не вспомнит, пока Всадник не придет, пока заря не встанет. Пусть нас забудет и другим закажет…

Мертвая тишина была ответом. Но вот еле заметно дрогнула земля. Испуганно заблеяли овцы, парень, державший их, пошатнулся и захрипел, схватившись рукой за горло. Покотило даже не оглянулся. Взяв одну из овец, он подтащил ее к яме. В неярком свете пламени сверкнула сталь. Обезглавленное животное без звука рухнуло на землю, кровь с легким шипением полилась в яму. Покотило немного подождал, затем подтащил вторую овцу и вновь взмахнул саблей.

Все это время сидевшие у костра не проронили ни звука, словно и вправду окаменели. Костер, в который давно уже не подбрасывали дров, почти погас, лишь большие розовые угли ярко светились среди белой золы. Покотило выпрямился, поднял голову к темному небу и негромко заговорил:

– Месяц на небе, мертвец в земле. Месяц все видит, мертвец все знает. Месяцу не холодно, мертвецу не больно. Месяц – это ты, Кей Валадар, и мертвец – это ты, Кей Валадар. Глух ты и нем, мучит тебя жажда и негде тебе напиться – ни в небесах, ни под землей. Приди же, выпей с нами!

Он немного подождал, затем резко взмахнул рукой:

– Валадар сын Мезанмира! Заклинаю тебя кровью, твоей и чужой – приди!

Отзвучали последние слова, и внезапно налетел ветер – холодный, резкий. Последние языки пламени исчезли, прижатые к белой золе. Исчезли звезды, со всех сторон надвинулась тьма, и сквозь нее начал медленно проступать высокий силуэт, еще более черный, чем затопившая ложбину ночь. Парень, о котором все забыли, лежал на земле, закрыв лицо ладонями. Остальные сидели молча. Покотило ждал, затем вновь махнул рукой. Черная тень подступила ближе, к самой яме, на миг наклонилась, снова выпрямилась…

– Почему вы не даете мне покоя?

Голос, прозвучавший из тени, был обычным, немного усталым. Его узнали – усачи переглянулись, Покотило вытер со лба холодный пот:

– Мы не ведаем, что нам делать, Кей Валадар, – хрипло проговорил он. – Должны ли мы мстить за тебя? Ты был нашим другом, Кей, тебя убили на нашей земле…

Черная тень дрогнула, надвинулась, но невидимый круг не пустил ее к костру:

– Боитесь… – в голосе прозвучала горечь. – Даже ты теперь боишься меня, бесстрашный бродник! Не бойся, я не хотел вам зла живой, не хочу и мертвый. Не мстите – за меня отомстят другие. Когда-то первый из Кеев убил своего брата, и эта кровь отзывается в каждом колене. Мой отец убил дядю Жихослава, брат – меня. Но теперь погибнут все – кроме тех, чьи отцы убиты. Недаром сказано: малую кровь можно унять тряпицею, большую – временем, а великую унять нечем, течь ей, пока вся не вытечет. Вы же подумайте о себе – будет война.

– Но что нам делать, Кей? – один из усачей, не выдержав, вскочил, но его тут же схватили, вновь усадив на землю. Послышался смех – горький, невеселый:

– Я хотел быть вашим вожаком, бродники! Не вышло, и может, это к лучшему. Бойтесь всех, но всего более – Рацимира. Когда его душа уйдет вслед за моей – забудьте о войне. Ждите – и договаривайтесь с тем, кто наденет Железный Венец. Прощайте! Пусть наша встреча в Ирии будет нескоро…

– Прощай, Кей! – Покотило поднял мех и вылил остатки вина в яму. – Да будет твой путь легким!

– Да будет путь легким! – эхом отозвались усачи.

Порыв ветра – и все исчезло: и тень, и темные тучи над головой. Несмело, робко засветилось звездное небо. Внезапно одна из звезд бесшумно скользнула к горизонту и сгинула, не оставив следа.

– Хвала Дию, обошлось, – проговорил кто-то. Усачи зашевелись, в костер легла вязанка хвороста, и яркое пламя отогнало тьму. Покотило склонился над потерявшим сознание хлопцем, легко похлопал его по щекам и удовлетворенно кивнул:

– Обойдется! Сомлел…

– Сомлеешь тут! – охотно откликнулся кто-то. – И не страшно тебе, Покотило?

– Страшно? – бродник присел к огню и протянул к пламени широкие ладони. – Не того нам бояться надо! Завтра же соберем Большой Круг…

– Ласкини нет, – отозвался один из усачей. – Без него негоже…

– Ласкиня? – Покотило усмехнулся и поправил длинный чуб. – Ласкине незачем возвращаться. Он и так на месте… А где сейчас Кей Сварг? Не в Коростене ли?

Глава первая. Беглец.

Войчу разбудила боль – ныли зубы. Войчемир встал, поеживаясь от холода, и безнадежно взглянул на люк. Сквозь щели просачивался предрассветный сумрак. Начинался еще один день – такой же долгий и тоскливый, как и все прочие. Поруб – иного и ждать нелепо. Холодный песок под ногами, сырые стены, затхлый воздух. И так день за днем – неделя, месяц, второй…

Войчемир уже давно перестал шуметь, требовать, просить встречи с Рацимиром. Стало ясно – брат не придет. И никто не придет к нему, только стража – глухая и немая, зато зоркая и не знающая сна. Не будет даже суда, которого может требовать каждый Кеев подданый. Ничего этого не будет. Он, Войчемир сын Жихослава, останется здесь, в сырой яме. Ему будут приносить воду, жесткие заплесневелые лепешки и холодную похлебку. Брат не решился пролить его кровь – кровь урожденного Кея, но отсюда ему не выйти.