От первого до последнего слова - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 5

– Как отказывается, когда там без вариантов? – Долгов завел мотор и потер глаза. Спать хотелось невыносимо. И Алиса одна в ресторане в меру своих сил развлекает Михаила Ефимовича!.. – Да она специально из своего Хреново-Тучинска приехала, чтобы операцию сделать! И муж ее ко мне вчера ломился, весь на нервах!

– А сегодня ей какие-то… – тут Бэлла изящно выматерилась, – специалисты в нашей больнице сказали, что оперативное вмешательство ей не показано, а показано консервативное лечение.

– Бэл, там все тянется уже год! Они ко мне осенью приезжали, и я еще тогда сказал, что нужна операция, но дама все тянула и вот наконец собралась! Что за новости?!

– Дима, я не знаю. Ты когда будешь в триста одиннадцатой? Завтра?

В триста одиннадцатой больнице у них была база, где они в основном и оперировали.

– Завтра, но у меня три большие операции, и я освобожусь только часов в пять. Ну, в четыре, если бог даст и все пойдет хорошо. Но не раньше. Я позвоню заведующему отделением, попрошу, чтобы ее не трогали, эту нашу нервную!

Бэлла Львовна помолчала. Она была женщиной решительной во всех отношениях и хирургом отличным, и ей хотелось, чтобы Долгов все вопросы решал немедленно, прямо сейчас, а не когда-то там!

– Бэл, ты меня слышишь? Скинь номер и перестань нервничать. Все будет в порядке. Я все решу.

Бэлла длинно вздохнула в трубке.

– Во сколько мне завтра приехать?

– Решай сама. Можешь приехать к восьми, я ее уже посмотрю и поговорю с ней, а потом мы с тобой все обсудим, но в половине девятого у меня первая операция и я уйду. А можешь приехать часам к пяти, но уже не в триста одиннадцатую, а в медицинский центр, у меня там прием. Мы как раз поговорим.

– У тебя три операции и еще прием?!

Долгов вздохнул.

Ну и что? Да, у него три операции, а потом прием. А эта самая дама, о которой хлопотала Бэлла, не просто больная, а жена какого-то большого чиновника то ли из Ростова, то ли из Таганрога, а всем хорошо известно, что начальник департамента по ремонту железнодорожного полотна из Таганрога или Ростова гораздо круче, чем президент России или, скажем, канцлер Германии, и хлопот с ним и с его супругой будет вдесятеро больше, чем с этими двумя, даже если они в одночасье надумают лечь в триста одиннадцатую клиническую больницу!

Ну и что?.. У него, у Долгова, такая жизнь, и Бэлле об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.

Вот выспаться бы, и все будет отлично.

Бэлла Львовна еще помолчала в трубке, потом велела Долгову меньше работать и больше отдыхать, а также не забыть позвонить заведующему отделением, в котором больной заморочили голову.

Долгов сунул телефон в карман и стал прицеливаться, как бы втиснуться в плотный поток, обтекавший фуру, и тут гаишник, который что-то записывал в блокнот, замахал ему рукой, загримасничал и двинулся в его сторону.

– Чего тебе надо? – себе под нос спросил Долгов. – Ну, чего тебе надо?!

Телефон опять зазвонил. Долгов посмотрел в окошко, нажал кнопку и поднес трубку к уху.

– Мария Георгиевна, я вам перезвоню.

– Да у меня пустяковый вопрос, Дмитрий Евгеньевич. Или совсем не можете?

– Секунду, – покорившись, сказал Долгов, опустил стекло и, держа руку с телефоном на отлете, крикнул подходившему гаишнику: – Я уехать хочу! Аварию я не видел!

– Что?!

Долгов выскочил из машины.

– Я говорю, аварию не видел! Я тороплюсь, мне ехать нужно!

– Как не видел?! – тягостно поразился гаишник.

– Да так. Не видел, и все. Я подъехал, когда уже один на асфальте лежал, его реанимация забрала, а остальные были на ногах.

Гаишник почесал за ухом.

– А этот, который на асфальте лежал, он из какой машины?

– Да не видел я! – с тоской повторил Долгов. – И разбираться мне некогда было!

– То есть совсем не видели?!

– То есть решительно не видел.

– А как вы здесь оказались?

– Я ехал, – выговорил Долгов отчетливо, уставясь гаишнику в глаза и взглядом не отпуская его взгляда. Иногда это помогало. – Увидел последствия аварии. Остановился. Вышел. Помог пострадавшему. А сейчас можно мне уехать? Я тороплюсь очень.

Гаишник отвел глаза и спросил:

– А кто вас на место происшествия вызвал?

– Никто.

– А как вы здесь оказались?

– Мария Георгиевна, – простонал Долгов в трубку, – я вам все-таки перезвоню. Это надолго.

– С вами все в порядке, Дмитрий Евгеньевич?

– Со мной все в порядке, – уверил ее Долгов тихим голосом. – Я сейчас быстро решу вопрос с ГАИ, и… мы поговорим. Хорошо?

– Я лучше подожду, – весело сказала анестезиолог. – Заодно послушаю, как вы решаете такие вопросы!

Машины ревели, над дорогой вечерело, небо на западе над многополосным шоссе плавилось и истекало жидким золотом, и Долгов вдруг подумал, как давно не был в отпуске.

И еще он подумал, что жизнь прекрасна. Пострадавшего довезли, и теперь им занимается Павел Сергеевич Ландышев или кто-то из его службы, а это значит, что все, что можно сделать, будет сделано!..

– Ну чего? – повеселев, спросил он гаишника. – Можно ехать-то?!

– То есть вас никто не вызвал, а вы просто так, чисто мимо проезжали?!

– Ну, наконец-то, – похвалил его Долгов, – все в точности так и было. Чисто мимо ехал, чисто с работы.

– А вы кто?!

– Я врач, – в сто первый раз отрекомендовался Долгов и извлек из кармана визитку. – Вот все мои телефоны, если я вам понадоблюсь, можете звонить.

– А «д.м.н.» – это что такое означает? – спросил гаишник, уставившись в визитку.

– Доктор медицинских наук. Я поеду, ладно? Вот прямо сейчас!

– А тут написано, что вы профессор! – вдруг радостно сказал гаишник, словно уличил Долгова в чем-то постыдном, но довольно смешном.

– Я поеду, да? – повторил Долгов с нажимом и открыл дверь джипа.

Гаишник молча наблюдал за ним, а когда Долгов уселся и уже ногу на газ ставил, вдруг снова махнул своей палкой.

Профессор озверел.

– Да что ты будешь делать!.. – И в телефон: – Мария Георгиевна, еще секунду. Ну, чего тебе?!

Гаишник, не торопясь, подошел, взялся обеими руками за дверь, нагнулся и просунул голову внутрь.

– Чего надо-то?!

– А вы профессор… чего?

– Медицины, ты не поверишь!

– Не, я верю! Те, – и он мотнул головой в сторону людей, которые все еще топтались посреди шоссе рядом с гаишной машиной, – вон те сказали, что вы тому, который лежал, жизнь спасли!

– Ничего я не спасал, – перебил Долгов, – его реанимация сейчас спасает!.. Говори быстрей, чего ты хочешь?!

– Мама болеет, – погрустнев, сказал гаишник. – Может, посмотрели бы?

– Хорошо! – Долгов воткнул передачу, ему очень хотелось уехать. – Позвони, и мы обо всем договоримся! Понял?

– Понял, спасибо, – просиял гаишник, еще немного подумал, повисел у Долгова на окне, потом отступил, опять почесал за ухом и спросил: – Может, вас проводить? Вы же вроде торопитесь! Машинка бы проводила, ласточкой долетели бы!

Долгов очень красочно представил себе, как подруливает к ресторану, где Алиса все еще развлекает Михаила Ефимовича, в сопровождении милицейской машины, как сине-красные всполохи мигалки зажигательно и несколько даже по-дискотечному озаряют мирную Маросейку. Еще он представил, как Алиса непременно хлопнется в обморок, а Михаил Ефимович начнет хохотать и интересоваться, за что именно Долгова наконец-то «повязали»!

– Провожать не надо! – сказал профессор громко, стараясь не смеяться. – А маму я посмотрю, конечно! Ты звони!

И тронулся наконец-то с места.

– Але, Мария Георгиевна!

– Я здесь, Дмитрий Евгеньевич.

– Простите, что так долго, я же говорил, что перезвоню!

– А я говорила, что вопрос пустяковый!

– Все равно мне… неудобно, – пробормотал Долгов, встраиваясь в поток. – Вы про завтрашний день?

– Зря вы от сопровождения отказались, – помолчав, все-таки съехидничала анестезиолог, – ох, зря, Дмитрий Евгеньевич, дорогой вы мой! И почетно, и приятно!