Гений пустого места - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 47

– Сколько машин проехало, ты не помнишь, да?

Хаким потряс головой, подтверждая, что не помнит.

– А кто-нибудь входил или выходил?

– Не выходила, не входила.

– Точно?

– Точно.

Расследование удалось, подумал Хохлов. Подполковник Никоненко был бы в восторге от его умения последовательно вести допрос и делать логические выводы!

Никто не входил и не выходил. Сколько машин проехало, неизвестно. Охрана кушала водку и резалась в игры на автоматах.

– А камеры? – вслух подумал Хохлов. – Камеры пишущие?

Последняя надежда была на то, что камера не только показывает ворота, но и записывает информацию на кассеты, как та, что стояла в его офисе, или та, что снимала снаружи институтское здание, – прав, прав оказался подполковник Никоненко, утверждавший, что такая камера непременно должна быть!

Конечно, никаких записей не велось. Домоуправление и тут решило сэкономить! Хохлов, потыкав в кнопки мониторов и не найдя никаких признаков кассет или дисков, от досады длинно выматерился и заслужил тем самым неодобрение в рядах ударников труда.

– Нэ харашо, – сказал ударник осуждающе. – Плохой слова гаваришь!

– А какие мне слова говорить, если ничего у меня не получается?! – закричал Хохлов.

– Одын машин два раза приезжал, – вдруг сообщил Хаким. – Белый машин «жигуль».

И показал на пальцах – два раза.

– Дважды за ночь? – переспросил Хохлов, и дворник кивнул.

– В пэрвый раз полдвэнацать прыехал. Второй раз после тры прыехал. Одын и тот машин.

– Точно?

– Братом клянусь! Здоровьем его клянусь!

– А номера? Не помнишь?

– Такси-машин, – пояснил Хаким. – Крыша-шашечка. Первый раз пасажыр уехала. Второй раз без пасажыр уехала. Пустая.

– Откуда ты знаешь?

– А видно! – сказал Хаким и показал рукой в монитор. – Открывал ворот, видел, нет пасажыр в машин. Закрывал ворот, видел, нет пасажыр!

– Стой, стой! – опять закричал Хохлов, как будто Хаким был лошадью, которая понесла. – Значит, первый раз в полдвенадцатого машина приехала пустая и забрала пассажира, да?

Дворник кивнул.

– Во второй раз, около трех, машина приехала и уехала пустая, да?

Дворник опять кивнул.

– Машина-такси, белые «Жигули», да?

Дворник кивнул два раза подряд.

– Хаким, дорогой, а что на машине было написано? Ну, всегда что-то написано, название фирмы, реклама ресторана, доставка пиццы! Ну, что-нибудь! Вспомни!

– «Гарадской такси» – написана, – сказал дворник твердо. – Буква большой, желтый.

Городское такси, подумал Хохлов. Именно эти слова написаны на зажигалке, которую он нашел в снегу в том месте, где убили Кузю. Там еще кусты были сломаны.

– А вы такси просто так пропускаете? Они подъезжают, и вы открываете ворота, правильно?

– Правылно.

– А остальные? Ты же не можешь все номера знать!

– Спысок есть. – На столе лежала засаленная тетрадь, Хаким открыл ее, потыкал в разграфленные страницы смуглым пальцем с черным ушибленным ногтем. – Вот ты прыехала, вот твоя машин. Твой спысок называтся «Гость». С 717 СТ – твоя машин?

– Моя.

– Вот машин, а вот квартыр номер. Ты гость шеснацатый квартыр. Ты приехала, я тебя пустила. Когда гость едет, нам телефон говорыт номер и квартир, куда едет.

Хохлов еще немного подумал, а потом пошел было из каптерки, но остановился.

Хаким уже сидел на своей табуреточке за шкафом, неподвижно, как сфинкс. Руки сложены на коленях, ноги в валенках стоят по стойке «смирно».

…где взять среди зимы работу, если прогонят с этой? Кто станет кормить детей? Охранник разгневается и погонит, ему, охраннику, разве есть дело до какого-то там Хакима? Охранник местный, у него здесь дом, родня, и вообще он на своей земле! Чего ему иноземцев жалеть? Иноземец отработал день, отрабатывай ночь, пока у нас водочка да веселье удалое, дело молодое! А не хочешь, так мы тебя моментально отсюда наладим! У тебя регистрация-то небось липовая или вообще никакой нет?

– Спасибо тебе, – сказал Хохлов громко. – Ты мне помог.

– Сабакам забирала. Сам маладец.

– Я тебе щенка привезу, – пообещал Хохлов. – У меня в шестнадцатой квартире друзья.

– Брат выручай, – Хаким посмотрел на него и улыбнулся. – Брат тюрма сидит – нехарашо!

– Да что уж тут хорошего!

И Хохлов скатился с крыльца, до подбородка затянул «молнию» курточки и побежал к своей машине, достал телефон и…

– …и я просто ее подожду. Я посижу тихонько и не доставлю вам никаких хлопот!

Мужик замолчал надолго. Похоже, зря она так его умоляет. Ему это кажется подозрительным.

– Нет, вы не подумайте, что я… возглавляю секту свидетелей Иеговы! Мы когда-то дружили с Катей, еще когда в институте учились.

– В институ-уте? – протянул мужик с таким удивлением, будто она сказала, что вместе с Катей летала на Луну и ее девичья фамилия Стаффорд или Армстронг.

– Ну да! То есть наши мужья вместе учились, а мы…

– Му-ужья?! – Это прозвучало угрожающе.

Он стал надвигаться на Ольгу так, что она попятилась и принуждена была схватиться за косяк, чтобы не свалиться с каблуков. Дернул ее черт надеть эти самые каблуки!.. Целый день мешают! Впрочем, она не думала, что ей придется спасаться бегством от разъяренных мужчин.

Этот был разъярен совершенно точно.

– Ну, вот что, голубушка, – начал мужик, и клыки у него по-волчьи ощерились. – Катин муж я. И точка. А вы проваливайте!..

– Па-па! – закричали из глубины квартиры басом. – Па-ап!

Волчьи клыки спрятались как по волшебству. Ощерившийся хищник превратился в добродушного здоровенного пса:

– Сынок, я сейчас!

– Пап, я хоккейные сумки собрал! Мы едем или нет?

– Сейчас, говорю!..

Ольга заглядывала хищнику за плечо, держалась одной рукой за косяк, а другой делала некие приветственные знаки, призванные свидетельствовать о том, что она не враг, а друг.

– Па-ап?!

Кузин сын оказался высоченным, угловатым и худосочным подростком в слишком широких штанах и алой майке с рекламой собачьего корма поперек живота. На животе был нарисован зверь, улыбающийся плотоядной улыбкой, а внизу надпись: «Рагу для собак, не оторваться никак!» Сын жевал морковку, с хрустом откусывал большие куски, двигал челюстями.

– Пап, мы опоздаем!

– До свидания, – сказал мужик Ольге и стал закрывать дверь, но она всунула ногу – вот тут и пригодились каблуки, чтобы упереться как следует, – и дверь закрыть не дала.

– Пап, у тебя чего тут? Свидание?

– Да какое свидание?!

Кузин сын посмотрел на Ольгу. Взгляд у него был нарочито равнодушный, как у всех подростков, которые очень интересуются взрослыми делами, но ни за что не подадут виду, что им хоть сколько-нибудь интересно, потом этот взгляд стал непонимающим, а затем прояснился.

– О! – сказал он. – Привет, теть Оль!

– Привет, – поздоровалась она.

– А вы чего… там стоите? Или вам мама нужна?

Мужик отпустил дверь, которую все пытался закрыть, и уставился на Ольгу.

– Пап, ты чего, не пускаешь ее, что ли?! Так это мамина подруга, тетя Оля!

– Я ее вижу первый раз в жизни, – мрачно сказал мужик.

– Да ладно тебе!..

Великовозрастный ребенок подошел и, оттеснив мужика плечом, сделал широкий приглашающий жест:

– Проходите, теть Оль!

– Спасибо.

– Только мамы все равно нет. Она так рано не приезжает.

Ровными сахарными зубами он отхватил еще один кусок морковки и стал громко хрупать.

Произошла короткая заминка. Мужик явно колебался. Мальчишка проглотил морковку, посмотрел на отца, потом искоса на Ольгу, хмыкнул и спросил:

– Пап, ты че? Не знаешь, что гостей нельзя держать в дверях?

– Мы не приглашали гостей. И мы едем на хоккей.

– Кстати, мы сейчас опоздаем, – сообщил ребенок. – Пап, я же сумки собрал!

– Ты уже говорил. Молодец.

– Можно мне Катю подождать? – умоляюще произнесла Ольга. – Я просто посижу, и все. Мне обязательно нужно с ней увидеться. И именно сегодня!