Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 27

– Почему ты спрашиваешь? – спросил Бородин.

Саша молча достала из сумочки ту самую фотографию и протянула ее Бородину. Он надел очки в тонкой оправе и принялся сосредоточенно разглядывать фото.

– Это ведь ты?

– Правда, похож...

– Только не ври! Это ты.

Бородин снял очки, потер переносицу.

– Я не понимаю, чего ты хочешь, Саша... Чего добиваешься?

– Правды! – выдохнула она.

– Какой правды? – железным голосом спросил Бородин.

– Ты был знаком с моей мамой. Я жду подтверждения.

– Возможно... И что с того?

– Как – «что с того»? – схватилась она за голову. – Это ведь из-за тебя отец убил маму – да?!

– Саша, эта фотография ни о чем не говорит...

– А я пойду к тем, кто помнит о тех событиях. Осталось много людей... Предъявлю им это фото... Они подтвердят!

Говоря о «людях», Саша слегка блефовала. Кроме бестолковой Светы Поповой она не знала никого.

Бородин невесело усмехнулся. Потом покачал головой.

– Эх, Саша, Саша...

– Расскажи мне все! – в отчаянии воскликнула она. – Расскажи... Иначе я просто с ума сойду!

Бородин молчал – он думал. Потом его напряженное лицо смягчилось, возле губ легли скорбные складки.

– Хорошо. Я расскажу тебе. Я мог бы сейчас отрицать все – и то, что это я на фотографии, и то, что был знаком с твоей мамой... в конце концов мы случайно могли оказаться на фото рядом... Бывают же совпадения!

– Я думала об этом... – пробормотала Саша.

– ...но я скажу тебе правду. И, знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что это может всплыть рано или поздно. Открыться в самый неподходящий момент... Лучше уж тебе узнать обо всем сейчас, от меня.

Саша, широко открыв глаза, смотрела на Бородина.

– Да, я был знаком с твоей мамой, Сашенька.

Она схватилась за голову, едва слышно застонала. Она добивалась этого признания и одновременно – боялась, не хотела слышать его...

– Саша! – Бородин слегка встряхнул ее за плечи.

– Ты... Я показывала тебе наш семейный альбом... Ты видел маму... ты сделал вид, что не узнал... Но почему?!.

– Я скажу тебе больше, моя милая, когда я в первый раз увидел тебя на пороге своего кабинета, то едва не сошел с ума. Передо мной стояла Мария. Живая, молодая Мария – твоя мама.

– Это ты, ты... из-за тебя... я так и знала! – зажимая уши ладонями, Саша медленно опускалась вниз.

Бородин снова схватил ее за плечи, силой усадил на подоконник.

– Да, твою маму убили из-за меня, – жестко произнес он. – Безумный ревнивец, папашка твой!

– Из-за тебя...

– Саша!

– Ты мог остановить... не дать... предотвратить...

– Мог. Тридцать лет я думаю об одном и том же! – жестко произнес Бородин. – Тридцать лет мне снятся сны – как я спасаю Марию, как заслоняю ее от ножа... Но в тот день меня не было рядом с ней. Она, видимо, решила рассказать все Филиппу, твоему отцу, – и вот...

– А я? Ты был любовником моей матери... а потом со мной... Это извращение какое-то в конце концов! – Саша затрясла головой, сморщилась.

– Саша! Выслушай меня... – он поднял ее лицо. – Выслушай все с самого начала – так оно, пожалуй, проще. Ты готова?

– Говори...

– Это случилось много лет назад. На семейном празднике у своих знакомых я познакомился с молодой женщиной по имени Мария. Она была бывшей одноклассницей хозяйки квартиры – пришла поздравить ее... Поздравила, хотела уйти, и тут – я. Уговорил ее остаться на один танец. Она отнекивалась, говорила, что дома ее ждет муж, маленький ребенок, но все-таки задержалась в гостях еще на полчаса.

Саша, затаив дыхание, слушала Бородина.

«Маленький ребенок... Это обо мне, значит!»

– Ты веришь в любовь с первого взгляда, Сашенька? Любовь, похожую на солнечный удар, на смертельную инфекцию, болезнь?.. Любовь, которая является и наградой, и наказанием, и... У меня даже слов нет – на что это похоже! – Бородин достал из кармана платок, вытер влажный лоб.

– А она? Мама? – тихо спросила Саша. – Она в тебя тоже сразу влюбилась?

– Да. Она сказала мне потом: «Знаешь, я думала, что люблю Филиппа, но до встречи с тобой я не понимала, что такое настоящаялюбовь...»

– Бедная моя мамочка... – с жалостью и ужасом прошептала Саша.

– Помнишь, еще в первую нашу с тобой встречу я сказал: «Симпатичная ты женщина, Саша Силантьева, я таких еще не встречал!» А потом оговорился – «Нет, встречал, но только один раз».

– Это ты о маме? – догадалась Саша.

– Да. Как же мы с ней сходили с ума друг по другу – боже мой, боже мой... – Бородин взъерошил волосы, сел рядом с Сашей на широкий подоконник.

– Ты просил ее оставить отца?

– Да. Я был готов на все. Я был готов удочерить тебя...

Саша усмехнулась:

– Папочка...

– Прошу тебя, не ёрничай.

– Прости. А потом?

– А потом Филипп убил ее. Я сам (молодой был, горячий!) – хотел убить его, но заболел. Видимо, сказалось нервное напряжение, месяц провалялся в больнице... Когда выздоровел, твоего отца уже осудили.

– Это я все могу понять. Ты любил маму, мама любила тебя, отец – ревнивый псих... – медленно произнесла Саша. – Но как тебе только в голову пришло жениться на мне? Мне – еедочери?!

– Ничего нелогичного здесь не вижу, – спокойно возразил Бородин. – Даже наоборот...

– О чем ты? – с отвращением спросила Саша.

– Это чудо, Саша. Ты – чудо. Бог вернул мне ту, единственную женщину, которую я любил. Поэтому я ни секунды не сомневался, сделал тебе предложение. Я, наконец, получил то, что хотел.

– Вот почему ты на меня все время так странно смотрел и не мог насмотреться... – пробормотала Саша. – Ты, Виктор, видел во мне Марию...

– Да, – просто ответил тот.

Саша более-менее успокоилась, она поняла и даже в какой-то мере приняла логику Бородина. Но кое-что ее по-прежнему смущало.

– Ты сердишься на меня? – спросил он, поправляя прядь ее волос. – Ты все еще злишься, Сашенька?..

Она покачала головой.

Бородин усмехнулся, притянул ее к себе, поцеловал в висок.

– Ты моя девочка, ты мое сокровище... Я люблю тебя. Я всегда любил только тебя!

– Меня или Марию?

– Что? – отстранился он.

– Я спрашиваю, кого ты любишь – меня или Марию?

– А, ты ревнуешь к собственной матери...

– Да ничего я не ревную! – с досадой воскликнула Саша. – Мне просто кажется теперь, что во мне ты видишь ее...

– Ну и что в этом плохого?

– Ничего! Но я хочу, чтобы любили меня, меня – Сашу Силантьеву! А не призрак из прошлого!

– Ах, вот оно что...

– Виктор! Ты хороший, я нисколько тебя не осуждаю, и вообще... Бедная мама, бедный ты, несчастный, глупый мой папаша! Но я теперь не знаю... Стоит ли нам жениться? – растерянно развела она руками.

Бородин изменился в лице.

– А почему нет?

– Потому что я не Мария! Пойми – ты сейчас не на ней женишься, а на мне!

Саша сознательно говорила – «Мария», а не «моя мама», чтобы Виктор, наконец, понял разницу.

– Я люблю тебя.

– Меня ли!

– Тебя. Ты другая. Вы разные, если хочешь знать...

– Виктор, нет...

Саша хотела оттолкнуть его, но Бородин прижал ее к себе еще сильнее. Она услышала, как бьется в груди его сердце – быстро, словно сумасшедшее.

– Я умру без тебя.

– Виктор, нет!

– Если свадьбы не будет, то я... то я даже не знаю, что я с собой сделаю! – мрачно, даже грубо произнес тот.

«И ведь правда, сделает! – с ужасом подумала Саша. – Такой человек, столько пережил...»

– Я никому тебя не отдам. Ты моя. Только моя! Скажи, что берешь свои слова обратно!

«И чего я мучаюсь... Все равно лучше его никого нет!»

– Хорошо, – после минутной борьбы с самой собой тихо произнесла Саша. – Я буду твоей женой. И, пожалуйста, Виктор... Мне больно!

– Слава богу... – он разжал объятия. – Прости.

Некоторое время они сидели молча.

– Виктор...

– Да?

– Виктор, а что это за лаборатория?