Хищники Аляски - Бич Рекс - Страница 27

Черри лгала без запинки, и он поверил ей.

– Помните, как они взломали ваш сейф и взяли ваши деньги?

– Да.

– Откуда они знали, что у вас там десять тысяч?

– Не знаю.

– О, я знаю: Дэкстри говорил ей.

Гленистэр встал.

– Довольно, – проговорил он. – Я сойду с ума; у меня трещит голова, со мной еще никогда не случалось ничего подобного. Видите ли, все эти годы я жил как животное, пил, когда хотелось пить, и брал все, что хотел, потому что я был достаточно силен, чтобы брать. Но такие вещи для меня новы. Пойду вниз, постараюсь рассеяться, а потом домой.

Оставшись в одиночестве, она отдернула занавески, облокотилась о барьер и стала смотреть вниз на толпу. Представление окончилось, и танцы были в разгаре; но она не видела их; она была погружена в размышления; казалось, она, наконец-то увидела перед собой цель, к которой она так упорно и так долго стремилась. Она не заметила ни знаков, подаваемых ей Бронко Кидом, ни человека, стоявшего рядом с ним. В конце концов игрок привел своего знакомого к ней в ложу и представил его в качестве мистера Чемпиона.

– Не хотите ли потанцевать? – спросил новоприбывший.

– Нет, я лучше посмотрю, мне хочется сегодня общества. Вы человек светский, мистер Чемпион. Что слышно новенького?.. Может быть, скандальчик какой-нибудь или что-нибудь в этом роде?

– Определенного ничего не слыхал. Но сплетен много. Забавно, как много люди воображают о себе. Как будто мы не все равны между собой здесь, севернее пятьдесят третьего градуса широты. Просто смешно!

– Кого вы имеете в виду? – спросил Бронко.

– Племянницу судьи – мисс Честер.

Черри резко повернулась к говорившему, а Кид медленно опустил на пол передние ножки своего стула.

– В чем дело? – спросила Черри.

– Оказывается, она порядочно скомпрометировала себя с этим молодцом, Гленистэром, прошлой весной на пароходе. Моя жена говорит, что это просто стыд и срам. Она ехала на одном с ними пароходе и была возмущена их поведением.

«Ах, так, значит, Гленистэр рассказал не всю правду, – подумала Черри. – Только теперь выясняется истина».

В этот момент Чемпион взглянул на нее и решил, что она типичная представительница своего мира – мира танцулек и балов, хитрая, ревнивая, на все способная авантюристка.

– И такая девка позволяет себе изображать приличную барышню, – насмешливо фыркнула она.

– Она и есть приличная барышня, – сказал Кид.

Он сидел прямой как палка, и костяшки на его кулаках побелели от напряжения.

Полумрак, царивший в ложе, не дал остальным присутствовавшим заметить, как побледнело его загорелое лицо.

Больше он ничего не сказал. Чемпион вскоре ушел. Когда дверь затворилась за ним, Кид встал, потягиваясь, как после сильного напряжения. Черри посмотрела на него.

– Чего ты улыбаешься? – Потом, вглядевшись в него, она вздрогнула. – На кого ты похож? Ты болен?

Ни один человек в Аляске не видел такого выражения на лице Бронко Кида.

– Нет, я здоров, – ответил он изменившимся голосом.

Девушка хрипло рассмеялась.

– И ты влюблен в нее! Что это такое? Все мужчины в городе сходят по ней с ума.

Она заломила руки – плохой признак для человека властного и нервного – и, увидав Гленистэра, пересекавшего внизу зал, произнесла:

– Я готова убить его за это.

– И я тоже, – сказал Кид и вышел, не попрощавшись с ней.

Глава ХIII. О ЧЕЛОВЕКЕ, ОДЕРЖИМОМ БЕСАМИ.

Черри Мэллот еще долго сидела, погрузившись в размышления. Она так далеко унеслась от музыки и танцев, что звуки бала доносились к ней лишь в виде какого-то хаотического шума.

Она приставила стул к двери, подсунув его под дверную ручку, чтобы ей никто не мог помешать, бросилась в кресло и глубоко задумалась.

По мере того, как она думала, лицо ее все больше омрачалось и загоралось ненавистью. Моментами она невнятно стонала, как бы боясь, что ее планы могут провалиться. Время проходило незаметно для нее; вдруг, среди говора в соседней ложе, до нее донеслось имя, заставившее ее вздрогнуть. Мужской голос возбужденно рассказывал что-то о Гленистэре.

– Я ничего подобного не видал со времен знаменитого случая с Мак Мастером в Виргинии тринадцать лет тому назад. Ну и везет человеку.

– Весьма возможно, – с сомнением возразил другой голос. – Но я все же не намерен входить к вам в долю.

– Тогда одолжите мне деньги. Я отдам их вам через час, только, ради Бога, давайте скорее. Я вам говорю, он сегодня стоит миллионы. Сегодня – его ночь. Через четверть часа уже нельзя будет пробиться к столу: весь лагерь до последнего человека прибежит сюда.

Итак, насколько она поняла, Гленистэр играл. И притом так счастливо, что возбуждал зависть во всех жителях Нома. Весть о его счастливой игре распространялась по улицам, и любители этого спорта стекались отовсюду с целью примазаться к нему. Кто не имел денег, занимал их, чтобы поставить на его счастье.

Черри покинула свое убежище, сбежала вниз по лестнице и увидела странную сцену. Танцевальный зал был пуст. В нем остались одни музыканты, которые продолжали энергично играть в надежде вернуть часть толпы, хлынувшей в игорный зал. Больше всего народа толкалось около стола, стоявшего посередине зала.

Черри не видела, что там происходило, так как мужчины и женщины окружали стол в десять рядов. Иные влезли на стулья и столы, тянувшиеся вдоль стен. Вдруг раздался рев, за которым наступило мертвое молчание; затем послышался звон серебра. Еще через секунду толпа вновь заговорила и засмеялась.

– Он выиграл восемнадцать ставок подряд, – раздался голос банкомета. – Делайте вашу игру.

Опять наступил напряженный момент; слышался стук костей, а потом загремели торжествующие крики. Банкомет выхватил деньги, и Гленистэр встал с места и прошел к рулетке. Толпа последовала за ним. На столе, из-за которого он встал, не осталось ни одной ставки. К Черри подошел Мексико-Мэллинз, и она засыпала его расспросами.

– Он только что сорвал банк в «Крэп», – сообщил он. – Он выиграл девятнадцать раз подряд.

– Вы играли?

– Нет, разве вы не знаете, что я играю только в рулетку. Если счастье не покинет его, то и я поставлю в рулетку на его номер.

Возбуждение толпы начало передаваться и Черри, хотя она не принимала участия в игре. Торжествующие возгласы, внезапные затишья и всеобщее нервное напряжение действовали на нее.

Какой-то незнакомец вынырнул из толпы и подбежал к Мэллинзу и Черри. Он был мал ростом и рыжеват, с бегающими глазами и коротким подбородком. Глаза его горели, крысиные зубы сверкали.

Он крикнул им, словно дикий зверь, травимый собаками. Неестественное возбуждение звучало в его пронзительном голосе.

– Не дурно, а? Для трех ставок!

Он помахал связкой банкнотов.

– Почему же вы перестали играть? – спросил Мэллинз.

– Я не так глуп. Я знаю, когда надо уходить. Он не может выигрывать все время. Он играет без системы. Ну вот, что я вам говорил?

У стола вновь раздался шум.

– Да ведь он опять выиграл, – сказал Мэллинз.

– Что вы говорите? Ах, черт. Я слишком рано ушел.

Он помчался обратно, но через минуту вернулся, сжимая деньги в кулаке.

– Вы думаете, можно играть? В жизни не видал я такой отчаянной игры. Лучше бросить, а?

Он заметил насмешливую улыбку Черри и опять убежал.

Она видела, как он пробирался к своему месту у рулетки.

– Пустите, – орал он, – у меня есть деньги! Я хочу ставить.

– Фу, – сказал Мэллинз с отвращением. – Это один из этих горе-игроков, не сделавших ни одной ставки до тридцатилетнего возраста. Если Гленистэр проиграет, он возненавидит его на всю жизнь.

– Их тут много, – ответила девушка. – Мерзкие, копеечные душонки.

Внезапно к ней подошел Бронко Кид. Он прислонился к стене и стал наблюдать за тонкой струей дыма, подымавшегося от его сигары; казалось, он не замечал окружающего. Ничего не напоминало в нем человека, только что пережившего сильное волнение.