Амулет - Bibby James - Страница 15

Не забывай, что ты всего лишь послушник, промелькнуло у него в мозгу, и ты еще не давал никаких клятв…

И снова Гларт вспомнил слова аббата Теллоу. Мысли обрели кристальную чистоту и ясность. На него возложены определенные обязательства, и он должен их выполнять, нравится ему это или нет.

У седриканских монахов имелся свод правил, которым они должны были безоговорочно подчиняться. Из курса обучения Гларт знал, что во внешнем мире, получив еду, питье и ночлег, он связывал себя обязательствами отплатить своему благотворителю тем, чем может.

Я пил ее пиво, ел ее еду, думал он. Я должен сделать то, что она просит. Тем более что от этого, как я полагаю, не умирают…

– Хорошо, – сказал он, расплываясь в улыбке, хотя его душа ушла в пятки.

Лицо Маленды озарилось радостью.

– Хороший мальчик, – похвалила она его и спустила бретельки сорочки. Легкая ткань послушно соскользнула с загорелых плеч.

Покидая «Яйца тролля» следующим утром, троица путешественников была тише воды ниже травы. У каждого из них имелись собственные основания для этого.

Безногий так сильно страдал от похмелья, что дал зарок никогда больше не употреблять горячительных напитков.

Угман из чувства солидарности присоединился к клятве приятеля и уже горько жалел об этом.

Что касается Гларта, то он вел себя сдержанно – в первую очередь, из уважения к грустному настроению попутчиков, еще потому, что ему нужно было заранее обдумать, что он будет делать по прибытии в Кумас, но главным образом Гларт боялся, что если раскроет рот, то либо запоет, либо будет беспричинно хихикать. Жизнь представлялась ему прекрасной и удивительной.

Идти оказалось легко, так как дорога не петляла и ландшафт был ровным. По обе стороны от дороги тянулись ухоженные плодородные поля. День стоял солнечный, теплый, но не жаркий. После вчерашнего дождя воздух был упоительно свеж и насыщен восхитительными ароматами трав. Постепенно настроение путников улучшилось, как и самочувствие Безногого. Они зашагали веселее.

Хотя в течение дня они останавливались, чтобы пообщаться с другими странниками или местными жителями, к вечеру до Кумаса оставалось полпути. Гларту не терпелось найти укромную таверну с симпатичной хозяйкой, но его новые приятели объяснили, что постель и завтрак обычно не включают маленькие дополнительные услуги, которые так понравились ему предыдущей ночью. Поскольку вечер был теплым и дождя не предвиделось, путешественники решили ночевать под открытым небом. Обескураженный Гларт был вынужден согласиться.

Вскоре они заприметили вблизи от дороги уютную лощину, защищенную со всех сторон порослью. Лучшего места для ночлега было трудно придумать. Безногий развел костер, на котором Угман сварил яйца, полученные в подарок от благодарного фермера, которому монах вылечил магией охромевшую лошадь. Яйца они заели хлебом, которым булочник отблагодарил Гларта за то, что тот изгнал крыс, кишмя кишевших в его маленькой пекарне.

После того как они подкрепились, монах развязал бурдюк с вином. Вино дала Маленда в награду за интересные забавы прошедшей ночи. Безногий не стал отказываться от угощения, решив, что напиток пойдет ему на пользу и излечит от последних остатков похмелья. Угман последовал его примеру, обосновав свой поступок тем, что хочет подбодрить друга.

Они сидели вокруг костра, передавали из рук в руки бурдюк, наслаждались вином и рассказывали друг другу всякие небылицы. Над ними на черном бархате неба перемигивались звезды…

Перед мысленным взором Гларта возник монастырь и другие послушники. В это время суток они должны находиться в продуваемой всеми ветрами трапезной и есть свою немудреную пищу, а после вечери разойтись по кельям, где их ждали одинокие жесткие постели. При мысли о том, что в будущем ему предстоит вернуться в монастырские стены, Гларта охватил леденящий ужас.

Некоторое время спустя Гларт поднялся и отошел от костра, чтобы справить малую нужду. Когда он вернулся, то обнаружил, что Безногий и Угман курят по очереди толстую самокрутку. Гларт впервые закурил прошлой ночью, и ему это понравилось, поэтому, когда спутники предложили ему затянуться, он с удовольствием принял угощение.

– Это и правда классное дерьмо, парень, – заверил его Безногий.

Заявление эльфа насторожило и удивило Гларта. Он не подозревал, что сигареты делают из такой мерзости, но, затянувшись, признался, что вкус гораздо лучше, чем он ожидал. Наслаждаясь курением, он старался не думать о столь низком происхождении сигарет.

В ту ночь Гларт спал беспокойным сном, и тело от жесткой постели к утру занемело. Во сне его посетило видение. Оно было ярким и реалистичным. Гларт снова увидел женщину с длинными темными волосами, а заодно и себя самого.

Их встреча произошла в маленькой таверне Кумаса. Название таверны он прочел на вывеске над дверью – «Вайверн». Женщина была чем-то обеспокоена и напугана. Потом, к своему смущению, Гларт увидел ее в постели в объятиях какого-то мужчины. В его облике было что-то знакомое, но окончательно Гларт узнал человека только тогда, когда мужчина во сне повернулся. Монах понял, что это был он сам.

Потом перед глазами Гларта прошло нечто, что заставило его проснуться и вернуло к действительности. Он рывком сел и, обливаясь от страха потом, всмотрелся в темноту. Сон сняло как рукой.

Гларт постарался воспроизвести в памяти только что увиденные события. На этот раз ставшая уже знакомой женщина красовалась в кожаном костюме для верховой езды. Она попала под дождь и была мокрой с головы до ног. Каким-то образом он знал, что должно было состояться ее бракосочетание. Женщина вошла в церковь, чтобы встретиться со своим будущим мужем. Счастливая и красивая, она была одна. Гларт видел лицо человека, прятавшегося в тени церкви. Этот человек караулил женщину, чтобы убить ее.

Глава шестая

Макоби сидела за столиком таверны под названием «Чудаковатый двор», прихлебывая из кружки напиток, который называли здесь кофе, хотя на самом деле он скорее походил на варево из дохлой кошки, и препиралась с призраком Дариана и амулетом.

Ситуация была, мягко говоря, странной. Никогда прежде Макоби не чувствовала себя в таком нелепом положении. К несчастью, несмотря на утро, в харчевне было многолюдно, а привидения, кроме нее, никто не видел. В результате со стороны казалось, что девушка ведет жаркий спор с оловянной вещицей в виде свиного рыла. Она уже попала в поле зрения посетителей, нарочито громко возмущавшихся, почему это по городу разгуливают сумасшедшие женщины, и никто за ними не присматривает.

Макоби поднялась бы к себе в номер, но за последние двадцать четыре часа у нее во рту и маковой росинки не было, поэтому она твердо решила, что без завтрака не тронется с места. Откладывать разговор на потом девушка тоже не хотела, потому что у нее возникло слишком много вопросов. Макоби не терпелось получить на них ответы, и она боялась, что ее необычные собеседники могут с минуты на минуту бесследно исчезнуть.

Вопросы хлынули лавиной накануне вечером, когда она сидела в сгущавшихся сумерках на капустном поле вдали от людской суеты. Ругая призрак – который побелел как полотно – последними словами, Макоби наконец исчерпала свой словарный запас и надолго замолчала.

Дариан надулся и парил по соседству жалкой тенью, в то время как амулет, воспользовавшись паузой, заснул и смачно засопел. Не в силах подавить свой гнев, Макоби выместила его на двух несчастных гусеницах, припечатав их на месте первым попавшимся под руку камнем.

Неблаговидный поступок тут же заставил девушку раскаяться, в результате чего она еще больше рассердилась. Уставившись в землю, она дала себе клятву, что тот, кто устроил все это, жестоко поплатится.

Когда она наконец подняла глаза, то увидела, что дух виновато вьется рядом и выглядит так, словно вот-вот расплачется.

– Я правда очень сожалею. Честное слово, – лепетал он, – но я ведь ничего не могу с этим поделать. Меня тянет за тобой какая-то необъяснимая сила!