Звезда на одну роль - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 10

– А я вас на сцене видела, – соврала Катя.

– Где?

– Ну, в этой, во французской пьесе…

– В «Слишком нежной коже»?

– Именно.

Пьеро слабо улыбнулся.

– Жаль, что мы познакомились при столь трагических обстоятельствах… – Он вздохнул и картинно повел рукой. Катя обратила внимание, что ногти его наманикюрены, как у женщины, и покрыты прозрачным блестящим лаком.

– Да, жаль. Ну, мы пойдем. – Она чувствовала, что больше ничего от этого накрашенного павлина не добьешься. – Свяжитесь с Бергманом, пожалуйста. Он просил.

Тут в дверь гримерной просунулся парень, игравший Аполлона. Как был, в хитоне и лавровом венке.

– Толька, тебя к телефону. Аппарат внизу, в администраторской.

– Кто?

– Тип какой-то, сказал, насчет работы.

– Иду… извините, я должен…

– До свидания, – попрощалась Катя.

– Актеришка, – ворчал Кравченко, когда они возвращались домой в его «Жигулях». – И она с такой куклой спала? Ну и вкусы у вас, теток!

– Он талантливый, – молвила Катя. – Наверно.

– Талантливый! Хмырь в шелках. Еще на Вертинского замахивается! – Кравченко в сердцах прибавил газу.

– Я в понедельник съезжу в Каменcк, – решительно сказала Катя.

– Зачем?

– Так, узнаю кое-что. Результаты медэкспертизы будут готовы.

– Давность смерти-то там какая? – осведомился Вадим.

– Примерно две недели.

– Две? Брр! Там уже червячки давно завелись. Хотя нет, холодно же. На льду мясо долго не гниет. Но все равно зрелище – дрянь.

Катя подняла воротник шубы. Ее клонило в сон.

Глава 4

ТАИНСТВЕННАЯ РАНА

В понедельник, однако, ехать в Каменск Кате не пришлось. «Голос Подмосковья» срочно заказал статью в криминальную полосу.

– Ну, ты там чего-нибудь такого подкинь, покруче, – напутствовал ее редактор полосы. – Чтоб читателя до печенок пробрало.

И Катя, предварительно созвонившись по телефону, срочно отправилась в министерство на Житную к замкомандира федерального спецназа.

Эксклюзивное интервью этот моложавый атлет-полковник обещал ей давно. А тут как раз удачная операция подвернулась. В Мытищах спецназ вместе с областным розыском взял банду Малахова, совершившую восемнадцать убийств водителей-транзитников.

Эту банду искали несколько месяцев. Вова Малахов, никогда принципиально не использовавший при убийстве водителя огнестрельного оружия, а действовавший подобно мяснику исключительно ножом и железной дубинкой, был обложен сотрудниками милиции в квартире на шестом этаже дома на окраине Мытищ. У него имелись два автомата, восемь гранат, и он намеревался дорого продать свою подлую жизнь.

Спецназ брал эту квартирку, больше похожую на хорошо укрепленный дзот, по всем правилам боевого искусства. Дверь вышибли кувалдой, в окна спустились с крыши по специальным тросам. Малахова, собиравшегося попотчевать гостей гранатами «РГД», прошили двумя автоматными очередями.

Спецназовец, несмотря на свой рост и саженные плечи, оказался кокетливым, словно выпускница последнего класса. Он то и дело скромненько потупливал глазки и смущенно басил, что «ничего там особо героического не было» и что «про это не надо писать». Кате удалось разговорить его только после получасового увертливого диалога, в котором она весьма талантливо разыгрывала преклонение перед храбростью и отвагой полковника.

– А как часто вам приходится применять оружие на поражение? – вкрадчиво задала она свой излюбленный вопрос.

Полковник тихо бубнил, что так часто, что и не сосчитать.

– И вы в них попадаете? – допытывалась она.

Полковник был уязвлен в своем профессиональном мастерстве. Как же, посмели усомниться – меткий ли он стрелок! Да он из «макарова» бьет десять очков из десяти, из «стечкина» девять из десяти, из автомата «АКС» десять из… Катя добросовестно записала все его достижения.

– Несомненно, вы самый меткий стрелок, каких я только знаю, – сообщила она с восторгом. – И вы, несомненно, попадаете в каждую живую мишень. Значит ли это, что в конце операции всегда – летальный исход?

В глазах полковника мелькнуло сомнение.

– Ну нет, почему, мы, естественно, стараемся брать их живьем. Суд, следствие… Правосудие, так сказать… – сказал он осторожно.

– А если они не сдаются, как Малахов? – полюбопытствовала Катя.

Полковник хотел что-то соврать, но гордость пересилила, и он ответил честно:

– Если оказывают сопротивление с оружием в руках, тогда пусть пеняют на себя: в расход, и точка.

– И правильно! – бессердечно подхватила Катя. – Всех бы этих гадов к стенке, воздух бы стал чище.

Полковник оценил этот ход, кокетство его как рукой сняло. Катя была вознаграждена: в течение часа он скармливал ей первоклассный материал о мельчайших подробностях задержания малаховских подельников, а напоследок угостил кровавой и красочной историей освобождения пассажиров «Икаруса», взятых в качестве заложников в аэропорту курорта Серные Источники.

– Приезжайте еще, Екатерина Сергеевна, – пригласил он, когда Катя, окончив все записи, убирала блокноты в сумку. – С такой прессой приятно общаться. С полуслова все понимаете.

– Я же все-таки ваша коллега, – скромно похвалилась Катя.

– Вы аттестованы? – Лицо полковника изобразило живейший интерес.

– Да.

– А звание какое у вас?

– Капитан милиции.

– Приятно слышать. Очень приятно. – Спецназовец широко улыбнулся. – Приезжайте. У нас тут много всего интересного бывает.

– Не сомневаюсь, обязательно приеду, – пообещала Катя и, поймав быстрый взгляд полковника, достала из сумочки визитку. – Вот мой телефон. Может быть, вы сами позвоните, когда случится это самое «интересное».

«Позвонит, и очень скоро», – размышляла Катя, шагая по Житной к метро «Октябрьская». Она давно уже научилась распознавать то неуловимое движение зрачков мужчин, когда он хотел и не решался продолжить приятное знакомство. «А он ничего, храбрец, кажется. Впрочем, наверняка женат. Они все женаты до поры до времени, – размышляла она. – Но в смысле источника информации – сущий клад. Надо как-нибудь подъехать к нему с беспардонной лестью».

На улице было холодно. По площади, украшенной чугунным памятником, гулял ветер. Катя постояла, поглазела на памятник, а затем юркнула в метро.

Мысли ее уже витали далеко от спецназовца, и взгляд скользил по перрону, заполненному людьми. Вдруг один пассажир, резко поменяв прежний курс, повернул к Кате.

– Простите, девушка…

«Заблудился», – подумала она, окинув взглядом его сутулую фигуру в поношенном пальто-пуховике.

– Мы не могли с вами где-то встречаться? – вкрадчиво осведомился он. – Вы так на меня сейчас посмотрели…

«Все ясно. Уличный ловелас».

– Как я на вас посмотрела?

– Так. – Он неопределенно махнул рукой. – Меня зовут Венедикт Андреич, а вас?

– Видите ли, Венедикт Андреич, – произнесла Катя громко, – я как раз обдумываю, как мне отправить на тот свет одного типа. Вы на него поразительно похожи. Смерть в виде несчастного случая в метро – как раз то, что надо. А вон и поезд идет.

Венедикт Андреич пугливо отскочил от края платформы и засеменил прочь, поминутно оглядываясь на Катю.

«Ну почему я его отшила? – думала она. – Потому что он одет недостаточно модно. Кейс не солидный. Из дешевых. А вот было бы на нем пальто за пятьсот долларов, может быть, тогда я и вспомнила, где именно мы с ним «встречались». По одежке судишь, матушка, по одежке… А может, у него добрая душа и честное рыцарское сердце? – Она хмыкнула. – У субъектов с такой щучьей рожей и таким взглядом сердец, да еще рыцарских, не бывает. Он либо гулливый муж, почуявший весну, либо засидевшийся в девках холостяк из сорокалетних маменьких сынков».

Интервью со спецназовцем было закончено к вечеру. Катя отстучала его на машинке и положила в папку. Итак, завтра можно со спокойной душой ехать в Каменск.