Родео для прекрасных дам - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 15

– Нет, это не эпилепсия, – ответила Марьяна. – Вашего клиента отравили. Это уже не предположение, это факт.

– Отравили?!

– Распишитесь, пожалуйста, в протоколе. Вы подтверждаете свои показания?

Мизина взяла из рук Марьяны ручку, не глядя, не читая, подписала протокол.

– А кто его отравил? Чем? – спросила она.

– Это мы и выясняем, – мягко (подозрительно мягко, на взгляд Кати) ответила Марьяна. – Пожалуйста, кроме адреса, запишите мне вот здесь ваши контактные телефоны, Вероника. Возможно, мне еще понадобится переговорить с вами.

Глава 7

ОХРАННИК ЛОСЕВ

Игорь Лосев встречи со следователем – а именно так ему сообщили с рецепции: с тобой хочет говорить следователь из милиции – не ждал. Он вообще старался по жизни идти легко, без напрягов и заморочек. В двадцать семь лет жизнь все еще видится длинной такой дорогой, по которой хочется шагать уверенно и быстро. А лучше даже мчаться на мотоцикле – новенькой «Ямахе», крутой донельзя, красной, как кровь. Прибавил газа и очутился где-нибудь за тридевять земель – например, в каком-нибудь городе Дублине или в австрийских Альпах, где горные дороги – сплошной серпантин. Или на трассе Париж – Дакар посреди оранжевых песков.

Красной «Ямахи» у Игоря Лосева – старшего охранника службы секьюрити «Паруса» – в наличии пока еще не было. Проект был только в мечтах. Но кое-какие события позволяли уже надеяться на то, что он в самом скором времени воплотится в реальность.

Ведь подарил же он вчера Веронике золотой кулон! А вышло-то все само собой, легко, как в фильме: был выходной у обоих. Решили махнуть в торговый центр на окружной дороге, прикупить того-сего. А тут ювелирный отдел двери свои распахнул, заманивает на турецкое золото. Бери, не проходи мимо.

Себе Игорь Лосев присмотрел печатку – мощную такую, внушительную. Но не купил – придет время, купим. А ей, Веронике, с которой жил вот уже полгода, деля съемную квартиру, стол, заработок и постель, приобрел золотой кулончик на цепочке. Симпатичный такой в виде двух слепленных золотых рыбок – Вероника по Зодиаку была Рыбы. А он, Игорь Лосев, – Козерог. Себе он никогда, ни под каким видом Зодиак-талисман не покупал. Вот уж радость носить на цепочке или брелоке козла! А золотые рыбки понравились – аккуратненьки такие, махонькие. И друг к другу брюшками по воле турецкого ювелира приклеены – словно трахаются друг с другом до потери пульса.

Когда Вероника надела кулон – а сделала она это тотчас же, прямо у витрины ювелирного, – у нее глаза так и засияли. Прямо заискрились. Такой вид был блаженный, благодарный, что он, Игорь, невольно подумал: ну, брат, держись – ночью эта женщина даст тебе жару. Из одной лишь признательности наизнанку вывернется.

Так и случилось, все так и случилось…

Когда позвонили в комнату секьюрити с рецепции, Игорь Лосев как раз был целиком погружен в ночные, полночные, предрассветные воспоминания. Ух, Вероника! Горячо! Как же горячо – обжигаешься, а продолжаешь, продолжаешь, хочешь… Сколько, оказывается, в них, бабах, скрытых возможностей, неизведанных соблазнов даже после стольких месяцев совместного бытия. Хоть женись теперь совсем, безоглядно, на всю оставшуюся жизнь. А и то правда – где лучше-то сейчас найдешь? По крайней мере, она собой недурна. И верная – полгода, и ни одного закидона, ни одного взгляда, вздоха на сторону. А ведь тут «Парус». Тут тебе все, что угодно, – и мужики, и бабы-лесбиянки, и ночные дежурства, и пустые номера, и охотничьи домики в парке. Так нет же закидонов, верность одна сплошная. Только уж больно нудны порой вопросы: «Гоша, когда поженимся? Ну, когда поженимся, родной?»

Но вчера, после кулона и ночью в постели никакой этой бодяги, никакого канючанья и в помине не было. Игорь Лосев закрыл глаза – ох, Вероника, что ж ты со мной вчера делала, что делала! Я это был – Игорь Лосев, или не я, а кто-то другой, стонущий, мычащий, мечущийся от удовольствия, страсти и жара? Во кайфанули, подружка! Так кайфанули – вспомнить, аж в пот бросает. А причиной-то что послужило – какой-то там кулончик, фитюлька женская на цепочке. И море, море любви хлынуло в благодарность. Чуть не утопило, в натуре.

Перед глазами чередовались ночные картины. Смятая постель – их постель. Подушка на полу. Вероника на подоконнике – на фоне черного ночного окна. И чего ее на подоконник-то потянуло, бесстыжую? Ведь совсем бесстыжая была, голая, ведьма – и свет в комнате заставила включить! А с улицы-то все, все видно. А потом вообще на балкон перекочевала. До того завелась и его зажгла, запалила с четырех концов. Интересно, соседи слыхали? Конечно, слыхали – такой вопеж, такое половое недержание…

– К телефону, – раздался в рации голос начальника смены.

– Сейчас, – Игорь Лосев, с трудом оторвавшись от ночного – балкона и тел, сплетенных в объятии среди разного балконного хлама, – их с Вероникой тел, таких отчетливых со стороны, взял трубку. – Да, Лосев.

– Подойдите срочно на рецепцию. Приехали из милиции. Следователь. Хочет переговорить с вами.

Это не было похоже на удар грома. Но все-таки это было как-то того, стремно. Неприятно. Игорь встречи со следователем не ждал.

Комната охраны располагалась на первом этаже, за рестораном, в другом конце корпуса. Пока Игорь шел, он собирался с мыслями.

А милиционеров, оказывается, было двое. И обе – женщины. Причем молодые, весьма и весьма. На душе сразу как-то отлегло. Ну, с бабами-то и ленивый справится…

Катя увидела, как холл пересекает высокий статный молодой мужчина в черной форме охранника, так похожей на американскую полицейскую форму. Рост – метр девяносто. Блондин, серые глаза с прищуром. Взгляд прямой, оценивающий. Окинул, измерил все ваши параметры: грудь, бедра, талия и… усмехнулся. Не сказать, чтобы нагло, а так, с явным чувством собственного превосходства.

– Я Лосев, а вы что, из милиции? Ко мне? А моя машина на месте – я об угоне не заявлял.

– Мы к вам не по поводу угона. Мы по другому вопросу, – вежливо (ох как вежливо) сказала Марьяна. – Мы незнакомы. Я следователь Киселева Марианна Ивановна. Веду уголовное дело по факту гибели клиента вашего отеля Авдюкова Владлена Ермолаевича. А это вот Екатерина Сергеевна, сотрудник нашего главка.

– И обе вы ко мне? – спросил Лосев. – Но я не знал этого Авдюкова. К сожалению.

– Мне надо вас допросить. Вы дежурили в ту ночь. По корпусу – с двух часов ночи и до пяти утра. Так? – Марьяна подняла голову – она доходила Лосеву только до плеча.

– Так.

– Где мы можем побеседовать? Здесь в холле неудобно.

– А у нас в офисе еще более неудобно, народ, охрана меняется. Нет уж, давайте здесь, – Лосев первый шагнул к диванам напротив стойки рецепции. Марьяне пришлось раскладывать свои бланки на виду у портье, на низеньком журнальном столике из закаленного стекла.

– Вы дежурили в главном корпусе в ночь на тринадцатое мая с двух и до пяти – так мне сказал управляющий отелем. А разве тут у вас такой порядок, чтобы охранники дежурили по одному ночью?

– Ну, в обычные дни у нас в ночной смене всегда по двое дежурят, – Лосев пожал плечами, – но на праздники такая свистопляска была, наплыв. Напарник мой Зубов в ночь подряд трижды выходил – отгулы копил. Ему надо было к матери съездить. Ну и так вышло: дни послепраздничные, ажиотаж спал, клиенты почти все разъехались. А у меня по графику дежурство. Мы старшего смены в известность ставили – ну по поводу того, что Зубов уедет, а я за него отработаю.

– А где вы находились конкретно? – спросила Катя.

– Как где – в здании, конечно. Корпус обходил по первому этажу. Потом где-то около трех уже в комнату охраны вернулся. Камеры работали. Кстати, тут мне сказали напарники – от вас приезжали, тоже из милиции, пленку изъяли за тот день.

– Это я распорядилась изъять. Я должна ее посмотреть и приобщить к делу, если потребуется. – Марьяна заполняла протокол.

Лосев кивнул: да ради бога, мне-то что?