На рандеву с тенью - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 7

– Ничего страшного! Квадрат, когда вы его седлали, просто надулся. Это они специально иногда вытворяют из упрямства. – Инструктор почесал гнедому коньку белую отметину на лбу и начал умело подтягивать подпругу. – Спокойно, Квадрат, стоять.

– Ах ты черт, комары заели. – Муж то и дело звонко хлопал себя ладонью по щекам и шее. – Кровопийцы.

– А скоро луна взойдет? – спросила его супруга, пытаясь разглядеть вечернее небо меж крон темных корабельных сосен.

– Давно взошла. Только нам в лесу не видно. До реки доедем – увидишь, – ответил муж.

– А тут очень даже прохладно, зря ты куртку не взял. – Женщина нежно погладила его по плечу, обтянутому серой фланелевой футболкой.

– Нормально. Я на реке еще искупаюсь.

Она хотела что-то возразить, но тут конь инструктора, привязанный в стороне, внезапно навострил уши и тихонько тревожно заржал. Инструктор, все еще возившийся с подпругой, удивленно обернулся:

– Что такое? Ты чего заволновался?

Конь, прядая ушами, тревожно косил глазом в сторону зарослей. Снова заржал.

– Возьмите повод. – Инструктор передал коня своей подопечной и подошел к своей лошади. – Да что с тобой такое? – Он потрепал его по холке. – Ну? Это же просто тень от кустов на траве. Чего ты, глупый, испугался? Ну, айда по коням. До реки путь неблизкий, – пошутил он.

До реки было рукой подать. Оттуда явственно слышался шум мотора. Видимо, какая-то веселая компания из «Соснового бора» вместо ужина решила отправиться на катере на ночной подлунный пикник.

Женщина подошла к своей лошади. Муж стоял рядом. Она уже поставила ногу в стремя, держась за седло руками, как вдруг…

Конь внезапно и резко шарахнулся в сторону, сбив мужчину. Поднялся на дыбы, панически визгливо заржал. Женщина от толчка не удержала равновесия и упала на спину. Нога ее запуталась в стремени.

– Квадрат, стоять! Стой, кому говорю! – загремел инструктор. Он пытался поймать коня за повод, но тот снова дико шарахнулся от зарослей, волоча за собой по хвое свою наездницу.

Инструктор спрыгнул на землю. И в это мгновение ему померещилось… Тень ли то была от играющего на траве лунного света или просто причудливый лесной морок – от зарослей к прогалине, ведущей к реке, бесшумно и быстро что-то мелькнуло… Хрустнула ветка…

Кони захрапели, пятясь задом.

– Наташа, ты не ушиблась? Не ранена?! Скажи же что-нибудь… – Мужчина, уже пришедший в себя от падения, был возле жены. Судорожно и торопливо пытался выпутать ее ногу из стремени.

– Нога… Ой, кажется, вывих, больно… – Она приподнялась на локте, глаза ее были испуганными. – Скажите, а что это было?

– Где? – Муж с помощью инструктора освободил ее. – Перелома, кажется, нет, сейчас я за врачом сбегаю.

– Нет! Не оставляй меня тут! – Она вздрогнула и вцепилась в него. – Там же кто-то был в кустах. Я же видела! Он смотрел прямо на меня!

Вечером Катя с Варварой – Варенькой – Варюшей Красновой достойно отметили и встречу, и новоселье. Придя утром на кухню, Катя взирала на остатки ночного пиршества: две пустые бутылки из-под шампанского, пакетики из-под апельсинового сока, пустая коробка от их любимых конфет «Пьяная вишня в шоколаде».

Около половины двенадцатого ночи веселье достигло апогея, и они запели. Вот здесь, на кухне, не страшась гнева соседей: «Вот кто-то с горочки спустился», «Так будьте здоровы, живите богато», «Орел степной, казак лихой».

Катя улыбнулась: чудная штука гены. Можно неделями слушать дома диски Сантаны, Стинга, Сары Брайтмэн и Фредди Мэркьюри, а в теплой компании за накрытым столом все равно тебя потянет петь: «Когда весна придет, не знаю…»

У Варвары Красновой был чистый высокий голос, петь она любила и знала, в отличие от Кати, все песни с первого и до последнего куплета.

О делах служебных говорить за столом как-то не случилось. Не до того было. Да и новостей из лагеря спелеологов Катя не привезла никаких. Тот джип спутал все карты. Всех куда-то сразу унесло. Она терпеливо слонялась у палаток, поджидая эту самую Гордееву, но так и не дождалась.

Спустя час терпение ее лопнуло. Несолоно хлебавши она поплелась назад на автобусную остановку – не ночевать же там! И еще битый час ждала автобуса. Вернулась в Спас-Испольск, прошлась по магазинам: отмечать новоселье с пустыми руками нельзя.

Итак, за исключением классно проведенного вечера, командировочный день ухнул коту под хвост. Не оставалось ничего, как вернуться в ОВД и, воспользовавшись великодушным разрешением капитана Лизунова, покопаться в материалах профилактической антинаркотической операции «Мак». Чтобы было чем отчитаться за поездку.

«Мак» этот чертов проводили каждое лето, и он уже успел набить оскомину всем – и наркоторговцам, и оперативному составу управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (УНОН), и газетчикам. При виде статьи под дежурным заголовком «Мак» наносит удар» в «Подмосковном вестнике» всех перекашивало: опять эта тягомотина!

– Да не расстраивайся ты. – Варя (она как штык вскочила в семь утра) колдовала у плиты, бухая в кипящую соленую воду вареники из картонной пачки. – Ну, не удалось узнать, и что? Начальство тебя за это не съест. Да тут и никто пока ничего не знает. Розыски в тупике. Трупов – и тех нет.

– Может быть, они просто не там их ищут? – предположила Катя, моя посуду. – Кероян ведь мне говорил: в эти ваши Съяны много входов.

– Поблизости от Большого провала нашли их машину. Логичнее всего предположить, что они доехали на ней и спустились в каменоломни именно в этом месте.

– Да, это логичнее всего, – согласилась Катя. – И все же я никак не пойму: зачем им вообще понадобилось это?

– Ну а зачем люди с парашютами прыгают? Зачем подводным плаванием занимаются, экстремальным альпинизмом? – Варя шумовкой вылавливала вареники. – Так и путешествие в наши катакомбы. Выброс адреналина в кровь. К тому же в «Пчеле», ты же слышала, как раз в тот вечер и затевалось что-то в этом духе – вечеринка ужасов. И все же темное это дело. Месяц прошел, и ничего пока не ясно. А ты хочешь по-репортерски, наскоком, за два часа все узнать.

– Да, одного дня для ваших тайн маловато, – согласилась Катя. – А вареники вкусные, совсем как домашние.

– Завтракаем и на автобус. Мне к половине десятого в наркологический диспансер. Дело уголовное волочь. Пререкаев, змей, наркологию в сотый раз проходит. Господи, я уже со счета с ним сбилась. А ты в отделе останешься?

– Придется.

– Ну, значит, увидимся еще или созвонимся, в справочнике номер наркологического диспансера посмотришь. Я вечером Катюшку у мамы заберу. Может, ты еще на денек у нас останешься? Она так рада будет.

Но Катя отказалась. Командировка у нее оформлена на один день, и так уж пришлось задержаться.

В ОВД после ознакомления со скучнейшими материалами «Мака» она заглянула к Лизунову, попрощалась, поблагодарила, тепло по телефону попрощалась с Варей и пошла на автобусную остановку.

Было всего-навсего четверть одиннадцатого. Небо затянули тучи, сильно парило. Воздух был тяжелым и влажным. Подошел автобус… семнадцатый номер. Катя секунду колебалась. А, была не была! Может, сегодня ей с этой неуловимой Гордеевой повезет больше.

В лагере на этот раз жизнь так и била ключом. Под навесом дымилась печь полевой кухни. Там крутились дежурные поварихи, с грохотом расставляя на дощатом столе походные железные миски.

– Сейчас пятнадцатый маршрут вернется, а гу-ляш не готов! Что Женя сказала? – спросила одна из них другую.

– Передали: вроде четвертый уровень прошли. Но это же три часа назад было, – ее подруга озабоченно глянула на наручные «Командирские» часы.

Катя снова чинно официально представилась и спросила, где она может повидать Алину Гордееву.

– Нигде пока. Они внизу, в штольне. Скоро должны вернуться. Если хотите, вон Майя вас проводит. Майка, ну как там у наших дела? – зычно окликнула повариха девушку в брезентовой куртке, камуфлированном комбинезоне и каске, какие обычно носят строители.