На рандеву с тенью - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 49

– Так что же там произошло той ночью? – Катя оторвалась от блокнота. – Вы говорите, когда «Скорая» приехала, эта женщина была уже мертва? – спросила она у водителя Петухова.

– Ну да, елки-палки! На столе лежала нагишом, ну как покойник, когда его обмывают. – Петухов дымил папиросой. – Нас-то соседи вызвали. Тринадцатое было число, канун пятницы. Приехали мы туда уже ночью. Врач с сестрой на крыльцо пошли, а я в окно глянул – елки-палки, женщина на столе, дети на полу, как зверята дикие. Она ж от побоев скончалась, Раиса-то. Врач мне сказал после вскрытия – сомнений нет, убили ее до смерти. Молотили и ногами, и стульями, и табуреткой, живого места на теле не было.

– Кто? – спросила Катя. – Кто молотил?

– Мы сразу дело тогда возбудили по факту, – вклинился Лизунов. – Сначала на ее тогдашнего сожителя думали, на пьянь, но потом повторную судмедэкспертизу провели и…

– Да они ее и кончили, всем скопом. – Петухов трубно высморкался. – Чада-то эти чокнутые. Они Райку и убили. Мы с врачом как глянули – елки-палки… Ну, ненормальные ж, быстровозбудимые, без тормозов. А потом еще эти карточки поганые в шкафу милиция нашла – тьфу! Чем она, гадина, оказывается, занималась. Да я б такую стерву сам своими руками удавил. Разве ж это мать?

– Дело в том, что эксперты позже пришли к выводу, что Мальцеву действительно убили родные дети. – Лизунов поморщился. – А вот что стало причиной… Видите ли, Екатерина, дом этот был весьма своеобразный. Точнее сказать, бордель. Я туда лично выезжал: халупа нищая, грязная, алкашка же жила. И вдруг в шкафу находим новенький японский фотоаппарат. Я думал сначала, украла его где-то Райка, чтобы продать. А там фотопленка. Проявили… Такая порнуха – во сне не приснится. И во всех сценах – Райкины дети. Друг с другом в разных позах. Олигофрены вообще в половом отношении рано созревают, ну и… В общем, и в Интернете такого не увидишь. Самая тухлая порнуха. Видимо, Мальцева специально заставляла их этим заниматься, а сама фотографировала.

– Своих детей? – Катя покачала головой. – М-да, а вы, Аркадий Васильевич, говорили, что здесь у вас тихое курортное место.

– Я говорил? Когда? – Лизунов хмыкнул. – Мы тогда предполагали, что Мальцева для кого-то на заказ эти снимки делала. За деньги. Кто-то покупал у нее фотографии, отсюда и фотоаппарат японский – ей его дали, чтобы снимки были качественными. Но кто за всем этим стоял, так мы тогда и не узнали.

– Так Витька же убежал тогда, к чему я все это и говорю, слушай сюда. – Петухов энергично дернул Катю за рукав. – Что, и мою фамилию в газете напечатают? Слушай сюда, я там был, своими глазами видел. Значит, подъехали мы к дому. В окне свет. Только врач и сестра на крыльцо – а он, Витька, в окно. Раму высадил. Испугался, наверное, что натворили, – мать-то мертвая. Я в саду был, врач мне кричит, я за ним – куда там. Он через забор и наутек. И крови там было на подоконнике! Порезался о стекло, наверное.

– Может, и порезался, но скорее всего… Там, в каменоломнях, он нас тоже всех кровью перепачкал. Носом у него хлестала, – сказал Лизунов. – Врач его осмотрел, сказал, что он сильным носовым кровотечениям подвержен, при его диагнозе это обычное дело. Потому там в ходах под землей следы крови и находили. У него, между прочим, первая группа. Мы когда его поймали, на нем только одни тряпки, рвань были от штанов, от рубашки. Кстати, насчет его одежды… Мы тут кое-что на экспертизу направили. Это вот и это. – Лизунов положил перед Катей две фотографии, где были засняты какая-то куча лохмотьев и фрагменты клетчатой рубашки, Кате уже знакомые. – Эксперт заключение дал, это фрагменты одной и той же вещи, но разной степени износа. Мужская клетчатая байковая рубашка. Эти куски от нее спелеологи из штольни подняли. А эти вот тряпки мы с Мальцева сняли. На всех тканях – обильные потеки крови первой группы, различной давности.

– Значит, вы уверены, что это ваше пещерное чудовище и есть Виктор Мальцев? – недоверчиво спросила Катя.

Лизунов кивнул. Петухов замахал руками:

– Да он это! Тот был немой и этот, да и фотографии небось совпадут, если сравнить. Как он убег тогда от нас, так больше его никто и не видал. А норы-то эти подземные ему как раз. Он ненормальный, наверное, и прежде туда лазил – Александровка ведь у самых ходов. А кормился по помойкам или что сворует где. А домой боялся возвращаться: мать-то убили. Псих-псих, а знает кошка, чье мясо съела.

– Вы действительно считаете, что этот несчастный виновен в убийствах? – спросила Катя, когда Петухов ушел. Лизунов отметил ему повестку и поблагодарил за помощь.

– Думаю, да, – Лизунов закурил. – И дело даже не в том, что он психически ненормален и бывает весьма агрессивным. Гордеева ведь видела его в ночь убийства Железновой – он выходил из каменоломен. – Но это же было далеко от Большого провала, – возразила Катя.

– Ну и что? Ходы под землей сообщаются. А он там как летучая мышь ориентируется, в этом я сам убедился. – Лизунов что-то вспомнил, хмыкнул. – Ну и страха мы там натерпелись, в жизни больше в эту могилу не полезу… К тому же насчет убийства Клыкова кое-что совпало. Мне Колосов говорил: эксперт считает, что убийца был гораздо легче Клыкова по весу. А у этого шизика – всего сорок кило, отощал там, как скелет.

– Выходит, версия Баюнова теперь полностью отпала? – спросила Катя.

– И потом, еще одно. – Лизунов словно не услышал ее вопроса. – Дактилоскопическая экспертиза показала, что на ящиках с оружием, которые мы в тайнике нашли, кроме отпечатков Клыкова, отпечатки и того, кого мы сейчас именуем Виктором Мальцевым.

– ??!

– Нет, торговлей оружием он не промышлял. И я еще в своем уме, если вы это, Екатерина Сергеевна, имеете в виду. – Лизунов наслаждался произведенным на Катю эффектом – та просто дара речи лишилась от неожиданности. – Дело скорее вот в чем. Прячась в каменоломнях, Мальцев мог видеть, как Клыков и Быковский прятали ящики. А существо он хоть и полоумное, да любопытное и, что еще важнее, голодное. Когда они ушли, он крутился возле ящиков, пытаясь открыть. Но силенок не хватило. А потом, возможно, Клыков снова спускался в тайник, чтобы проверить оружие. Правда, это еще подтвердить нужно. Мальцев подкараулил его там, напал и убил. Точнее, подкараулил его наверху у моста.

– Но Клыкова и Железнову зарезали ножом. – Катя оторвалась от блокнота. – А у Мальцева ничего не нашли.

– Ну, он и бросить его мог, когда мы за ним по штольне гнались. Там такой лабиринт, какой уж там нож во тьме искать… Видите ли, Екатерина, здесь кое-что сходится, кое-что нет, но так в делах об убийствах и бывает, уж поверьте моему опыту… – Лизунов игнорировал то, что они с Катей были почти ровесники, и говорил тоном умудренного жизнью профи. – А здесь, в случае с Мальцевым, как раз больше всего фактов совпадает, получив разумное и логичное объяснение.

– Вы так считаете? Разумное? Значит, в гибели девушек и Славина вы его тоже подозреваете? – спросила Катя. – Где же теперь искать их тела?

– Съяны большие. Спелеологи помогут. Я с Островских говорил, с Алиной… Гордеевой… – При упоминании имени начальника экспедиции и. о. начальника ОВД пунцово покраснел. – Будем сообща искать. Что там точно произошло, он нам, конечно, сам не расскажет. Но версий достаточно. Возможно, Мальцев напал на девушек, хотел изнасиловать. Если учесть, к каким развлечениям его мать родная приохотила, период воздержания для него был долгим. Может, он пытался утащить их в штольню, а Славин кинулся на выручку и… Там, в темноте, против этого безумного они были совершенно беззащитны. Та же история и с Железновой. Ему потребовалась женщина, он ее убил и потащил тело в провал. Но его кто-то спугнул.

Катя внимательно слушала Лизунова.

– Что, малоправдоподобно? – спросил он. – Ничего, в нашей работе и не то порой случается. Вот пять лет назад, я еще опером желторотым был, у нас с девятого этажа ребенок двухлетний вывалился. Мать-шляпа окно не закрыла. И ничего, живехонек, как воробей, на кусты спланировал. Ни единой царапины. Вот как бывает, Екатерина… Нам, конечно, придется еще подтверждать личность этого Мальцева, но Колосов уже договаривается с экспертным управлением, проведут ему генетическое обследование. У него же сестры-братья остались, так что сравнить родство есть с кем.