Молчание сфинкса - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 66

– Что за выражения, Валя? Следи за своей речью, – голос Долорес Дмитриевны звучал жалобно и плаксиво. – Если тебе дорого мое душевное спокойствие, если, наконец, ты меня любишь, ты… будешь на этот раз послушным. Слышишь? Я не разрешаю тебе никуда ходить! Пока не кончится весь этот ужас, пока милиция не поймает это чудовище…

– Да тут в этом вашем Лесном хуже, чем там, в деревне! – выпалил Валька. – Вы ж тут все ненормальные. От собственной тени шарахаетесь!

Леша со вздохом притворил дверь в комнату друга. Мать на Вальку наседает. А насчет теней он, в сущности, прав…

В этот час во всем большом доме было тихо. Работы в парке по-прежнему шли, на берегу пруда. Но как-то вяло. Утром Леша видел Малявина – тот был мрачнее тучи. Орал и ругался матом на рабочих. О чем-то долго совещался с Салтыковым в кабинете. Салтыков в Москву не уехал, остался. И Леша был этому несказанно рад. Более того – даже благодарен, так же как и музыке, которая жила, не умирала благодаря Вальке Журавлеву в этом отстое.

Если посмотреть в окно, можно было увидеть Романа Валерьяновича. В куртке, толстом свитере и твидовой английской панаме он прохаживался по аллее под руку с Анной Лыковой. Она приехала в Лесное одна на такси, без брата.

Если же спуститься вниз в гостиную, можно было бы увидеть и Марину Аркадьевну Ткач. Она сидела под праздно горящей в свете дня настольной лампой – бронзовый сатир, умыкающий нимфу. Курила – перед ней на столике стояла яшмовая пепельница, полная окурков. Что-то читала.

Завидев Изумрудова в дверях гостиной, быстро перевернула это «что-то» обложкой вверх. Леша успел заметить только, что это была вроде как толстая тетрадь. Переплет обтянут поблекшим от времени сиреневым атласом, испещренным пятнами.

– Тебе что здесь надо? – тихо спросила Марина Аркадьевна.

– Ничего, – Леша не знал, как себя теперь с ней держать.

– Поди скажи Салтыкову – только что звонил его родственник Сергей Мещерский, – Марина Аркадьевна кивнула на телефон на диване. – Он собирается приехать сюда. Спрашивал, удобно ли. Ну чего же ты застыл? Иди.