Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Молчание сфинкса - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Сестру отца Дмитрия шестидесятилетнюю Зою Ивановну известие об убийстве брата довело до сердечного приступа. Она лежала в своей комнате, Колосова впустили туда одного. С Зоей Ивановной он беседовал около часа. А Катя пыталась разговорить старушек, но они вели себя как-то странно. Например, восьмидесятилетняя бабушка Павлуша – Паулина Дементьевна Малинович-Лансере твердила сквозь слезы: «Говорила, говорила я Митьке – не дело затеял. А он все свое, все свое. Упрямый стал, старый, вот и доупрямился, эх!» На что семидесятипятилетняя бабушка Маша с горечью возражала: «Бога побойся, он по-христиански поступал. А как надо было? Все камни бросали, и он бы свой бросил?»

«Тетерки! Как есть тетерки глухие, опять за свое: надо было, не надо было, – сердилась девяностопятилетняя бабушка Ля, теща, дергала слабенькой высохшей ручкой Катю за рукав куртки. – Наклонись-ка ко мне, девочка. Ты их не слушай, они из ума выжили. Ты меня слушай. Кто сотворил зло, тот и ответит. Вы его арестуйте только, сей же час арестуйте!»

– Да кого надо арестовать-то, бабушка? – осторожно спросила Катя.

– Да Кирюшку Мячикова – развратника, душегуба! – хором гневно вскричали старухи. – Кирюшку – бестию бесстыжую! Он это, он – больше-то некому! У кого б рука на отца нашего благочинного поднялась?

Катя отметила, что для кого-то отец Дмитрий в этом доме был «отец благочинный», а для кого-то просто Митька. Но в деле что-то сдвинулось с мертвой точки, и это было так неожиданно, что и верилось с трудом. Но, по крайней мере, уже трое свидетелей прямо называли фамилию первого подозреваемого в убийстве – некоего гражданина Мячикова.

– Где можно найти этого Мячикова? – спросила Катя: эх, где наша не пропадала? А вдруг? Пока там Никита разговоры разговаривает, она возьмет и лично задержит преступника!

– Щас, как же, найдете вы его, проклятого… Его, наверное, и след уж давно простыл, – обнадежили ее старухи, заволновались не на шутку. – Прежде-то он все при церкви терся – плотничал, столярничал. Наш-то, наш-то отец благочинный такую змею пригрел на груди!

Катя решила, не откладывая, пойти к церкви – а вдруг этот Мячиков все еще там?

– Будьте добры, выпустите меня, – попросила она. И старушки (даже девяностопятилетняя теща, громко стуча костылями) повлекли ее через весь дом к выходу. Миновали комнату отца Дмитрия, и Катя невольно остановилась: сколько книг! Стеллажи от пола до потолка везде. У настоятеля была обширная библиотека. А кроме книг, в комнате был только простой письменный стол с пишущей машинкой, икона Заступница Казанская в красном углу, вытертый ковер на полу да картина в духе передвижников на какой-то духовный сюжет.

Время в этом доме словно остановилось. Вот только когда именно? Машинка «Роботрон» на письменном столе была из семидесятых, коричневые с золотом корешки «Церковной истории» из девятисотых? А пожелтевшие военные фотографии в рамках? А православный календарь на стене с многолетием еще патриарху Пимену и русским иерархам? Он из каких времен?

Катя, сопровождаемая старухами, прошла и мимо комнаты, где Колосов, сидя на краешке кровати, беседовал с лежавшей на высоких подушках сестрой отца Дмитрия. Из комнаты пахло валокордином и мятой.

– Нет, нет, что вы, – донеслось до Кати. – У него не было врагов. Никогда. Мы живем тут уже тридцать лет. Всех знаем, все нас знают. У него никогда не было врагов, он любил людей, и люди платили ему тем же.

Любил людей… Катя вздохнула: кто вообще сейчас говорит так? Никто, кроме больной сестры священника – старой девы с бледным фарфоровым личиком. Катя вышла на улицу. За домом располагался хозяйственный двор, огород: пустые, аккуратно вскопанные грядки – урожай с них давно уже был собран, поленница дров, баня. В птичнике за сеткой квохтали куры, гоготали гуси. Из зеленой будки вылезла лохматая собачонка и, не обращая никакого внимания на Катю, начала ловить у себя зубами блох.

Церковь была совсем рядом. Кате надо было сделать каких-то двадцать шагов, но ее опередили. На дороге перед церковью остановился невзрачный серый «Москвич». Из тех, что, кажется, именуются «Святогорами». Из него гремела музыка «Король и шут», облачком взмывала над куполами-луковками. За рулем Катя увидела парня лет двадцати – симпатичного блондина в яркой красной куртке. Рядом сидел его ровесник, он наклонился, видимо, меняя кассету в магнитоле, а когда выпрямился, оказался тоже блондином – на вид не по возрасту серьезным. Хлопнув дверцей, из «Святогора» вышла женщина – высокая, стройная – и опять-таки блондинка – лет тридцати с небольшим, одетая изящно и стильно. Даже слишком стильно – в замшевую куртку, твидовую юбку и бежевый свитер. От осеннего ветра блондинка грациозно куталась в кашемировый палантин из тех, которые предложил в этом сезоне модницам дом «Кристиан Диор».

– Если не окажется чего-то, что есть в списке, – позвоните мне из магазина, – донесся до Кати громкий уверенный голос блондинки. – Мы прикинем, чем можно будет заменить. Леша, ты слышишь меня? Обязательно мне позвоните, чтобы я знала. И вообще, возьмите там каталог.

– Марина Аркадьевна, они каталога на руки не дают, – возразил парень, что сидел на пассажирском сиденье.

– Какие глупости, Валя, почему не дают? Обязаны дать. Короче, звоните мне оттуда, если что. Я сама договорюсь. Ну все, пока. Езжайте осторожно, не гоните сильно. – Блондинка Марина Аркадьевна, подхватив замшевую сумочку и запахнув разлетающийся палантин, кивнула парням и направилась прямо к церкви. «Святогор» газанул и умчался. Марина Аркадьевна взглянула на купола-луковки, извлекла из сумки шифоновый золотистый шарфик, набросила себе на голову, затем, словно вспомнив о чем-то важном, достала телефон и кому-то позвонила.

– Между прочим, я торчу здесь уже полчаса, где тебя носит, Данька? – донесся до Кати ее голос, из повелительно-веселого, каким она разговаривала со своими молодыми спутниками, ставший повелительно-злым. Неведомый Данька получил выволочку пополам с явной ложью: с момента, как Марину Аркадьеву высадили у церкви, прошло минуты две, не более. – Короче, мне ждать или не ждать тебя? – раздраженно спросила она, и неведомый Данька на том конце, видимо, горячо заверил: ждать.