Ключ от миража - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 2

На стоянку подрулили еще несколько патрульных машин с мигалками. Начинался развод. ГИБДД стягивала силы на опасные участки трассы. Все разговоры вертелись вокруг каких-то «противотуманок» и «прямых попаданий». Вернулся Марголин и сообщил новость: машину придется оставить на стоянке до утра. Надо было думать, как добираться до ближайшего метро.

– Погрейтесь пока, чайку вот попейте, – к Кате подошел тот самый «салатовый жилет». Из-за комбинезона и толстой куртки с надписью «ДПС» он казался почти богатырем. Он вручил Марголину термос, а Катю угостил апельсиновой карамелькой. После грозного окрика на дороге по поводу какого-то там аварийного знака это было не совсем логично. Катя развернула карамельку и сунула за щеку – вкусно. А в автошколе пугали, что все гаишники – кто? Ну, одним словом…

– Значит, из пресс-центра нашего? – поинтересовался «салатовый жилет». – Пишете все. Про нас хоть бы кто слово написал.

Катя сказала, что «уж вашу-то службу вниманием никто не обходит».

– Ну да, – хмыкнул «жилет». – В прошлом году прислали какого-то дедка с бородой, фотокорреспондента. Все на операцию, бедный, рвался, в натуре процесс заснять. Взял я его, сжалился. На «Арсенал» – машины досматривать на оружие, наркоту. А ночью как мороз ударил за тридцать, гляжу – дед-то мой посинел, руки камеру не держат. Намучился я с ним, отпаивать пришлось, и не только чаем. А потом он…

– Ну, ты не очень-то распространяйся… Все же пресса, – усмехнулся дежурный, косясь на Катю. – А то дадут тебе потом за это «не только чаем».

«Салатовый жилет» обернулся к Кате.

– Погрейтесь пока с полчасика. – Он понизил голос. – Я сменяюсь. Доброшу вас в Москву. А вы в субботу вечером что делаете?

– А что? – спросила Катя, разглядывая его.

– Вы на лыжах катаетесь? У нас тут места есть, лыжня хорошая.

Катя улыбнулась: на лыжный марафон ее еще никто никогда не приглашал. Это даже как-то чудно. Сказал бы еще – на каток.

– Я не катаюсь на лыжах, – сказала она. – За то, что подвезете, большое спасибо. Вы и так нам очень помогли. Если бы не вы – ночевать бы нам сегодня на дороге.

– А вы сами машину водите? – спросил «салатовый жилет».

– Только учусь.

– Где?

– В автошколе, конечно.

– Ерунда. Я вас сам научу. В эту субботу первое занятие. У меня машина. Договорились?

Катя засмеялась, смутилась: напор и натиск. И все это под любопытными взглядами Марголина и дежурного. Когда «жилет» скрылся за дверью, дежурный по-отечески ободрил Катю:

– Да вы не обращайте внимания. Балабол – он и есть балабол.

Он хотел развить эту тему далее, но тут дверь снова распахнулась, и вместе с февральской вьюгой на пороге возник незнакомый гражданин. Он сразу бросился к стойке и осипшим голосом закричал на всю дежурку:

– Помогите, на меня напали! Украли машину… Я… Боже, я даже не знаю, где я… Это… это ведь не Ленинградское шоссе?!

Когда «салатовый жилет» зашел за Катей и Марголиным, они в один голос попросили подождать их. Катя хотела дослушать до конца историю о разбойном нападении. Если повезет, из этого мог бы сложиться неплохой репортаж о «раскрытии по горячим следам».

Фамилия незнакомца оказалась Бортников, имя Александр Александрович. Дежурному пришлось поверить ему на слово, потому что ни водительских прав, ни документов у Бортникова не было.

– Все в машине было, все украли. А меня затолкали на заднее сиденье, ударили и куда-то повезли. – Бортников задыхался от волнения. – А потом на снег выбросили. Я по дороге шел, там все какие-то садовые участки, ни души кругом. Я даже не знал, где я нахожусь.

Катя разглядывала потерпевшего. На вид Бортникову было лет тридцать пять. Он был маленького роста, однако жилистый и крепкий. Заметно поредевшие пепельные волосы его были коротко, по моде, острижены. Короткая коричневая дубленка была местами мокрой от грязи и снега. Под дубленкой виднелся теплый свитер. Шарф, перчатки и шапка отсутствовали.

Рассказ Бортникова был короток и сбивчив. Дежурному несколько раз пришлось переспрашивать его.

– Вы поймите, я никак не ожидал… Я ехал на машине из аэропорта, из Шереметьева.

– На своей машине? Марка, госномер, цвет, приметы? – Дежурный сразу взялся за трубку.

– На служебной. Я работаю в авиакомпании «Трансконтинент», у нас офисы в Шереметьево-1. Машина авиакомпании, не моя. «Волга» номер… черт, сейчас, одну минуту, никак с мыслями не соберусь даже… Синяя «Волга», служебная, номер… – Бортников с трудом вспомнил цифры. – Обычно мы ездим не на ней, а…

– Кем вы работаете в авиакомпании? – спросил дежурный, записывая его показания в журнал.

– Я начальник службы охраны… безопасности, одним словом. За нами закреплено несколько машин, но сегодня я поехал на этой «Волге».

– Куда вы ехали?

– В центр, в Палашевский переулок, там расположен наш банк. Но выслушайте же меня. – Бортников снова заторопился: – Я ведь даже на Ленинградку не успел выехать. А их я даже не видел. Они откуда-то сбоку вывернулись – вишневая «девятка» с тонированными стеклами. Обогнали, подрезали меня, к обочине прижали. Я им едва крыло не смял. Дорогу загородили. Я думал, это из-за ДТП, но… Двое вышли и ко мне – один дверь рванул с моей стороны и ударил меня кулаком в грудь. Не надо меня снимать, зачем это? – Бортников резко отвернулся от Марголина, наставившего на него объектив камеры. – Значит, в грудь меня ударили, аж дух захватило от неожиданности. Вытащили меня вдвоем и запихнули назад. Один пистолет мне к ребрам приставил – сиди и молчи, говорит, дернешься, пристрелю. Второй сел за руль. И куда-то повезли меня. Этот, что со мной сидел, шапку мне на глаза надвинул. Долго ехали, часа, наверное, полтора. Потом они остановились и меня пинком вон. А сами – газу. Я поднялся – ничего не знаю, где я, что за место? Снег валит, дорога какая-то проселочная… Кладбище, участки вроде садовые.

– Во сколько вы выехали из аэропорта? – спросил дежурный.

– В половине второго.

– А сейчас без четверти пять. И это не Ленинградское, это Горьковское шоссе. Не Москва, область.

– Черт! – Бортников стукнул кулаком по колену. – Ну да, они же долго меня мотали. Но чтобы столько времени прошло…

– Вы нападавших-то в лицо запомнили? – подала голос Катя. Она украдкой записывала показания Бортникова в блокнот – пригодятся, если дело раскроют.

Бортников резко обернулся. Видимо, он принял ее за сотрудника или за секретаршу.

– Да я… да они мне каждую ночь, эти твари, сниться будут! Конечно, запомнил, рожи бандитские. Два кавказца. Молодые, лет по двадцать. В шапках таких шерстяных, ну маски-шоу, в куртках кожаных. У того, что меня держал, кажется, нос перебит. Прямо перед глазами они у меня стоят до сих пор. В жизни такого не забудешь…

– Хорошо не убили еще, – философски изрек Марголин.

Дежурный связался с управлением и местными отделами, передавая приметы похитителей и «Волги».

– Подождите, я еще не все сказал, – Бортников страдальчески поморщился. – Машина-то черт с ней совсем, права мои, документы, ну и это ладно. Главное-то ведь… Они наверняка следили за мной от самого аэропорта. Им все наверняка известно было.

– Что? – спросил дежурный.

– Деньги я вез, понимаете? Сегодня пятница – последний день срока платежей по кредитам. Я вез деньги в банк в Палашевский переулок. Деньги нашей компании. Они были в кейсе, рядом со мной на сиденье.

– И что – большая сумма? – спросил дежурный.

Бортников затравленно оглянулся на присутствующих и нехотя кивнул.