Ключ от миража - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 15

– Мы нашли вашу «Волгу», Михаил Борисович.

– Нападавшие ее бросили? Машину бросили, а деньги забрали? Так вас надо понимать?

– Нет, не так. Но с вашими вопросами не торопитесь, – Колосов покачал головой. – Значит, Бортников, как вы его характеризуете, сотрудник выше всяких похвал?

– У меня… у руководства компании к нему никогда никаких претензий не было.

– А роль кассира-инкассатора он у вас и раньше выполнял?

– Ну да, он иногда отвозил деньги в банк.

– И всегда такие вот крупные суммы?

– Нет, суммы были гораздо меньше. У нас просто в этом месяце срок платежей по банковскому кредиту.

– А что, у вас острая нехватка кадров, да? Что, очень дорого вам обошлось бы посадить в ту «Волгу» вместе с Бортниковым пару-тройку крепких ребят из охраны?

– Но… конечно, это наша ошибка. Но он ведь сам руководитель службы охраны. Он отличный, опытный сотрудник. И он… он не был против. Руководство ему всецело доверяет и всегда полагалось на его опыт и… Ну, я не знаю, что вам еще сказать, кроме того, что мы наказаны за нашу же собственную ошибку. Вы что, хотите, чтобы мы Бортникова наказали? За халатность? Но он ведь и так пострадал – на него напали бандиты. Хорошо, еще жив остался, могли ведь и прикончить. Разве мало таких случаев?

– Да, – согласился Никита. – К сожалению, так и вышло.

– То есть? – Жуков удивленно вскинул голову. – О чем вы? Он же мне сразу из милиции звонил, все рассказал, доложил…

Когда он услышал о том, что Бортников убит, лицо его сначала выразило сомнение – как же так? Что вы говорите? Жуков явно не верил. Колосов вкратце рассказал ему о случившемся в субботу.

– Вы говорите, он найден мертвым в каком-то доме, в квартире? – Жуков опять не верил. – В какой квартире? Он же… Саша… Саша ведь за городом живет, в Менделееве, у него там дом, от отца остался…

– А ваша машина обнаружена нами во дворе того же дома, где найден труп Бортникова. Машина оставлена закрытой, с включенной сигнализацией.

– Вы хотите сказать, что… – Жуков ошеломленно смотрел на Колосова.

– Я хочу сказать, что, по нашим данным, никакого разбойного нападения не было. Бортников солгал и нам, и вам. Инсценировал все, чтобы присвоить деньги, которые вы ему доверили. А потом кто-то убил его.

– Кто? – хрипло воскликнул Жуков.

– Это я и выясняю. С вашей, Михаил Борисович, помощью. И я хочу теперь услышать ваш ответ на свой прежний вопрос: потеря этих денег сильно ударила по вашей компании?

Жуков прислушался к голосам за дверью.

– А как вы думаете? – спросил он устало. – Это была основная часть платежа. Денег нет – завтра срок истекает, банк наш счет заморозит. Ни горючего для самолетов, ни средств на зарплату персоналу. Слышите? Вон уже собрались, митингуют.

– Как же вы допустили, чтобы Бортников ехал один, без сопровождения?

– Но он же… Я ж его сам на работу сюда брал. Отец его тогда еще жив был, мы же с ним четверть века знакомы, в одном экипаже отлетали вместе сколько лет… Я ж Саньку вот таким пацаном знал. Он на моих глазах рос. Я ему, как себе, верил. Он у нас тут всей безопасностью заведовал.

– Дозаведовался, – Колосов вздохнул.

Так и есть, как он и думал: слепая вера в «своих» людей, верных до гроба. Можно было, конечно, заподозрить и другое. Например, что и эти показания Жукова – инсценировка. И существует, точнее, существовал прямой сговор начальника и подчиненного, направленный на завладение деньгами компании. Но тогда выходило, что этот седой бывший летчик – сообщник Бортникова. И возможно, его убийца.

– А откуда вам Бортников вечером звонил? Из Менделеева?

– Он обычно всегда звонит со своего мобильного телефона.

«Так, – подумал Никита, – телефон у Бортникова все же имелся. А там, на месте происшествия, его не оказалось. Случайное ли это совпадение?»

– И что же, вы за эти дни даже не потрудились к нему домой съездить, поговорить, выяснить все: что произошло, где деньги?

– Я… он все очень подробно мне тогда по телефону доложил. Потом я с вашим сотрудником лично разговаривал. Он мне тоже все подтвердил: разбойное нападение, машина угнана, ваш сотрудник Бортников пострадал. У меня и в мыслях не было, что все это ложь, что Санька все это придумал, чтобы… Да полно, – Жуков снова недоверчиво глянул на Колосова. – Так ли все это было? Может быть, вы ошиблись? Я же его знаю – не мог он так подло поступить с компанией, с коллегами, со мной, наконец. Он же меня… Я же его как сына тут принял, как родного сына.

Колосов вздохнул: да, развели тут семейственность, летчики-налетчики…

– Друзья-приятели у него здесь, в аэропорту, были какие-нибудь? С кем он хорошие отношения поддерживал, кроме вас?

Жуков пожал плечами:

– Да он со всеми был в отличных отношениях. Любого спросите – от пилота до механика, все Бортникова знали. Мне он как родной был. Со всеми болячками своими куда шел? Сюда, ко мне. «Дядя Миша, помогите».

Колосов посмотрел на Жукова.

– А болячки-то у него насчет чего были? – спросил он. – Что-то личное?

– Да нет, в основном за дела наши он душой болел. Что бы еще такого сделать, чтобы компания лучше работала, эффективнее, выгоднее.

– Но это ведь не вопросы службы охраны.

– Ну, мы фирма небольшая. Весь коллектив – сто человек. У нас все проблемы – общие. Собрание акционеров все решает, а акционеры – весь коллектив.

– Выходит, особо близких друзей здесь у Бортникова не было? Так я вас понял?

– Да нет, особо чтобы близких не водилось. Он ровный был со всеми, приветливый. Но это чисто внешне, а так он замкнутым человеком был, молчуном. Приезжал на работу раньше всех, уезжал позже – охрана есть охрана. Пожалуй что, – Жуков тяжко вздохнул, – я ему тут самым близким человеком был. Потому и с деньгами этими так вышло.

Жуков достал сигареты и закурил. Руки у него были крупные, костистые. Сигарета казалась в них тоненькой, как спичка.

– Бортников не был женат? – спросил Колосов.

– Нет.

– Но у него кто-нибудь был?

– Вы мне такие вопросы задаете, молодой человек…

– Ну, может, какие слухи тут у вас ходили. Какая-нибудь молоденькая стюардессочка? Вон они тут какие красавицы у вас.

– Нет, не слыхал я ничего про эти дела. Он не говорил никогда, я не спрашивал. Я ж говорю, он молчун был, в отца весь. Серьезный не по годам.

Колосов помолчал, ожидая, может быть, Жуков еще что-то вспомнит, но тот молча курил.

– «Волгу» можете забрать, – сказал Колосов. – Мы ее на стоянку нашу перегнали к посту ДПС. Если временем располагаете, можно прямо сейчас туда подъехать. Расписку нам напишете, машину осмотрите.

– Хорошо. Я поеду со своим водителем, он «Волгу» потом сюда перегонит. Только, если вам не трудно, подождите минут десять-пятнадцать. Я тут кое с какими делами покончу, и поедем.

Колосов вышел в приемную. Завидя его, все, кто там находился, точно по команде умолкли. Под пристальными взглядами Колосов опустился на диван. В приемной было сильно накурено.

– Ну, заходите, что ли, – пригласил Жуков хмуро, и летчики повалили в кабинет. Дверь захлопнулась.

Разговор за закрытыми дверями сразу же перешел в яростный спор. И продолжалось все это довольно долго. Наконец Жуков вышел из кабинета.

– Все, я сказал – все, хватит, довольно! – Лицо его покраснело еще сильнее. – На сегодня я сыт по горло вашим базаром. Хотите митинговать дальше – митингуйте без меня. А я вам все сказал. Все доложил, о чем меня вот правоохранительные органы проинформировали.

– Но нам-то что теперь делать? – выкрикнул кто-то. – Другую работу искать? Увольняться? Платить-то кто нам теперь будет? Даже за горючее не сможем рассчитаться, за то, которое уж в баки залили!

– Будем изыскивать средства, как-то выходить из положения! – рявкнул Жуков. – А вы как хотите, а? Когда мы тут все только начинали, думаете, легче нам было?

– А милиция-то что – воды в рот набрала? – снова крикнул кто-то.

Колосов поднялся, заглянул в кабинет. Все молчали.