Готическая коллекция - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 40

Глава 22

МОКРЫЙ СЛЕД

«Век живи – век учись», – так ответила Катя на совершенно праздный вопрос Мещерского, удалось ли ей побеседовать с Баркасовым. Оба: и Мещерский, и Кравченко – проснулись только к завтраку. Кравченко казался почти прежним. Завтракал с отменным аппетитом, за троих, однако…

– Хочешь, сон свой расскажу? – спросил он вдруг Катю.

Это было что-то невероятное. Катя не могла припомнить, чтобы Драгоценный В.А. когда-нибудь рассказывал сны. Скорее всего, ему вообще ничего никогда не снилось, потому что спал он обычно, по его же собственному признанию, «как бревно».

– Мне приснилось, что я вдруг проснулся среди ночи, – сказал Кравченко, – где-то в комнате в темноте гудел комар. Тошненько так: пи-пи… Ты крепко спала. А я встал и выглянул в окно. Ночь была лунная, светлая, и там, за окном, оглушительно квакали лягушки. И вода в пруду блестела, как лак.

– Из окна нашего номера пруд не виден, – заметила Катя, – тебе, значит, приснилось, что ты не в гостинице, а где-то еще.

– Нет, номер был наш. Ну-ка, сделай мне еще бутерброд с сыром. И джема потолще сверху, не жадничай. – Кравченко с одобрением следил, как Катя хлопочет за столом. – И окно тоже было наше, только на нем не было жалюзи, а были такие белые занавески. И они колыхались от сквозняка, потому что окно было открыто. И тут я услышал такой гул и скрежет, будто трактор по улице гремит. Выглянул в окно и увидел, как с дюны прямо к пруду съезжает танк. Здоровый такой, как в «Балладе о солдате» показывают – немецкий, с крестом. «Тигр»! Его гусеницы зарывались в песок, лязгали и грохотали. Я подумал: «Он же всех в поселке перебудит». Наверное, это какие-нибудь поисковики местные громадину эту здесь, в песках, отыскали, отрыли и теперь перегоняют куда-нибудь на продажу.

– Это ты прямо во сне решил про поисковиков? – спросил Мещерский.

– Ну да. И я захлопнул окно.

– И что дальше? – спросила Катя.

– Ничего. Грохот стих, а я проснулся, – ответил Кравченко.

– Помнишь, я вам про танки в дюнах говорил? – сказал Мещерский. – И потом об этом же разговоры были. Этот твой сон, Вадик, просто некий психологический трансформер. Скажи спасибо, что тебе это приснилось, а не та утопленница из пруда к тебе в окошко во сне заглянула. М-да… Это я, кажется, не слишком удачно пошутил. – Он виновато глянул на рассерженную Катю. – Да, о чем бы мы с вами ни говорили, разговор непременно к этой теме свернет… Ну ладно. Катюша, ну как дела, удалось поговорить с Баркасовым?

Вот тут Катя и ответила той самой сентенцией и пояснила:

– Знаете, у этого старичка весьма оригинальный взгляд на многие вещи. Например, он мне объяснял, кем может оказаться Линк.

– И кем же? – спросил Мещерский.

– Шпионом-резидентом. Баркасов склоняется к тому, что непременно из ЦРУ, потому что название немецкой разведки мы так и не вспомнили. Абвер вроде бы устарело, а?

– И-эх, когда я был шифровальщиком в ставке фюрера, – Кравченко мечтательно вздохнул, – впрочем, все может быть. В таком месте, в такое время, с такими мозгами, да… Герр Поппельбаум, – он обернулся к Мещерскому, – а сколько на ваших швейцарских?

– Ровно десять, – Мещерский глянул на часы.

– Ну что сегодня делать будем? Чем займемся? Завтра, вы как хотите, говорите, что хотите, а я на рыбалку, в море. А сегодня…

– Насчет завтра с тобой никто и не спорит, а сегодня можем съездить на маяк, – предложил Мещерский. – И все же, Катя, ты уклонилась, чем разговор со стариком закончился. Только без шуток?

– Да трудно сказать. – Катя пожала плечами. – Вроде бы ничем, или мне так показалось?

До маяка пришлось добираться автобусом. Потому что машину, по словам Юлии, с самого утра забрал Базис – ему надо было съездить в Зеленоградск по делам и заодно оплатить счета за электричество, газ и воду.

А в автобусе, как всегда, была полна коробочка. И на удивление, много отдыхающих. Их сразу можно было опознать по беспечному виду, джинсам, шортам, кроссовкам, рюкзакам и болтавшимся на груди сумочкам-кошелькам, носившим умилявшее Катю название «нора». Туристы ехали из Юодокранте в Калининград. А на остановке возле маяка сошли лишь Кравченко, Катя и Мещерский. Маяк находился на песчаной отмели и был со всех сторон огорожен высокой металлической сеткой. Ограду облепили голуби и чайки. Чаек было больше, они вели себя крикливо и агрессивно.

Кроме галдящих птиц и унылой серой башни маяка, смотреть было, собственно, не на что. Издали маяк казался таким важным и загадочным сооружением, а вблизи выглядел каким-то ветхим и вроде совсем даже невысоким. Однако, как все прилежные отдыхающие, Катя, Кравченко и Мещерский осмотрели башню со всех сторон, сфотографировались на ее фоне и погуляли по отмели. Катя искала крабов. И ни одного не нашла. Мещерский воображал себя гидом, разглагольствовал о том, что отмель, как и все кругом, имеет богатую древнюю историю – здесь, мол, на месте маяка, высадился один из первых десантов рыцарей-крестоносцев, посланных Орденом на завоевание непокорных пруссов. А Кравченко меланхолично швырял в море камешки. И у него даже получалось, что брошенный голыш трижды отскакивал от воды, как резиновый мячик на тротуаре.

А на автобусной остановке всех страшно огорчило расписание: ближайший автобус до Морского был только через два часа.

– Эдак мы и с голоду околеем, – испугался Кравченко. – Тут есть бар или кафе какое-нибудь?

– Да полно всего, пошли, нечего ждать. – Мещерский, как Сусанин, указал на дорогу. – Автобусы тут не очень, конечно, часто, но… повезет – частника словим.

И частник остановился почти сразу же. Они не прошли и полукилометра и даже не успели проголосовать, как вдруг рядом на пустынном шоссе, взвизгнув тормозами, остановилась старенькая темно-зеленая машина. «Опель», уже знакомый Мещерскому. Оттуда им приветливо замахал Линк. А за рулем сидела Марта.

– Здравствуйте. – Линк улыбался, точно у него был день рождения. – Фройляйн, пожалста, садится.

– Только фройляйн? – усмехнулся Кравченко. – Добрый день. А мы как же? У нас тоже ноги не казенные.

– Не казенный? – удивился Линк. – А почему?

Марта прыснула:

– Вас тоже подвезти? Садитесь, так и быть. Миха еще во-он откуда вас увидел. Вы что – на маяке были?

– Вот решили посмотреть. – Мещерский следом за Катей и Кравченко уселся на заднее сиденье. – Думали наверх подняться, а там забор.

– А мы в магазин оргтехники ездили, – охотно сообщила Марта. – Михелю вон что-то срочно потребовалось для компьютера. А там распродажа сегодня. Народу…

– А вы, Михель, наверное, ярый сторонник абсолютной христианизации Интернет-пространства? – важно спросил Мещерский.

Линк поднял брови, Марта снова засмеялась.

Она была в нарядном белом платье, которое удивительно шло к ее синим глазам, загорелой коже и светлым волосам.

– Наверное, дел перед свадьбой куча? И все надо успеть? – невольно вырвалось у Кати. Замечание совершенно не вязалось с «интернетпространством». Катя поймала взгляд Марты в зеркале.

– И не говорите. Такая морока, – Марта лукаво прищурилась, – такая морока… Миха, запоминай слово – мо-ро-ка, ты просил неизвестные слова выделять. Я и выделяю. Григорий торопит меня ужасно, – сказала она уже Кате, – хотел даже все перенести на две недели раньше. У него в делах внезапно образовалось окно – мы ведь сразу хотим за границу поехать. Но все уже заказано – и ресторан, и вообще, приглашения разосланы на то число… И я как-то уже настроилась. И оказалось, что с визами все равно придется ждать.

– Ну, нетерпение жениха надо понять, – засмеялась в ответ Катя, – но все же с такой вещью, как собственная свадьба, делать все на скорую руку не советую. Только на то, чтобы себя как следует побаловать, платье выбрать, – уйма времени уйдет.

– Я купила уже. – Марта ловко обогнала тарахтящий впереди грузовик. – В Питер специально на пять дней летала. Все магазины объездила. У нас тут особо приличного-то ничего не найдешь. Вот похвастаться хотела, Ирине показать… Ой, ну кто же знал, что…