29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 19

– Не очень-то у вас тут бойкое место, – заметил Колосов скептически, – квартал тихий, а кругом на реке столько всего – плавучие рестораны, и в парке на том берегу…

– Для «Аль-Магриба» лучшего места не найти, – убежденно возразила Воробьева, – видели, какие тут дома? А какие строят? И в Нескучном саду то и дело тусовки. А до нас рукой подать, только мост перейти, видами с него полюбоваться. Здесь народ гуляет, отдыхает – зайдет.

– Ну, значит, я ошибся, место выбрано мудро, – покладисто согласился Никита. – А вот Студнев, про которого я вас спрашивал, он…

– С ним что-то случилось? – спросила Воробьева. – Раз вы из отдела убийств и меня спрашиваете, значит, случилось?

– Да, случилось, он умер, – ответил Колосов. – Вы во сколько заканчиваете работать?

– Когда как. Вчера в шесть часов вечера, у меня дневная смена была. В пятницу – вечерняя, в субботу – выходной, а в воскресенье и в понедельник я до шести работала. Сегодня я вот должна в вечернюю снова выходить, но пришлось, видите, заехать за телефоном. Вчера выложила из сумки и забыла.

– Бывает, – сказал Колосов. По тому, как быстро и многословно оправдывала официантка свой ранний приход в ресторан, он понял, что она говорит неправду. Более того, лжет, придумывая прямо на ходу. Отметил он и то, что для Потехиной появление Воробьевой на работе оказалось неожиданным и вроде бы даже неприятным сюрпризом.

– А сейчас вы уже уходите? – спросил он.

– Ну да, дел много. Я же с шести сегодня. А мне еще к подруге надо заехать и по магазинам.

– Вы замужем, Елена Викторовна? – спросил Никита, улыбаясь прекрасной официантке.

– Нет пока.

– От претендентов, наверное, отбоя нет. Вы такая красивая.

– Спасибо, вы мне льстите.

– Вы москвичка?

– Я из Лобни.

– Тихий городок. Люблю там бывать, тишь да гладь. Только вот работы для таких красивых девушек нет.

– Работа, если хорошо поискать, найдется всегда, – ответила Воробьева.

– Вообще-то, я так тоже считаю. Ну, спасибо, не стану больше вас задерживать. А где я могу повара Сайко увидеть, Льва Львовича?

– Он на кухне, пойдемте. – Воробьева стремительно поднялась и повела Колосова по коридору. Никита чувствовал приторный аромат. Для духов был грубоват. Это был ее лак для волос.

На кухне Никиту интересовал только повар. В кулинарии Никита не разбирался и, более того, в глубине души считал, что кухня и вообще разная там готовка – не для мужчины. Поэтому в самый первый день в «Аль-Магрибе» кухню он практически не запомнил, хотя по профессиональной привычке и внимательно огляделся по сторонам. В память запало лишь то, что это очень просторное, очень светлое, очень чистое помещение без окон, а в нем множество шкафов, столов, разной навороченной бытовой техники, сияющих металлических кастрюлек, котлов и сковородок.

Это было впечатление, которое вынес Никита из кухни ресторана «Аль-Магриб» в тот день, в самый первый раз, потому что кухня его тогда совершенно не заботила. Ведь Потехина сказала, что мусор и пищевые отходы вывозят из ресторана регулярно по субботам. Студнев же получил яд в пятницу вечером, а сейчас был уже вторник, и надеяться на то, что остатки того ужина все еще лежат-дожидаются где-нибудь в мусорном мешке, было бесполезно и наивно. Кухня «Аль-Магриба» привлекала Никиту в его первое посещение ресторана лишь с точки зрения химико-криминалистической экспертизы. Но увы, для нее на этой самой сверхсовременной, по-европейски отделанной кухне уже не было образцов для исследований. А поэтому Колосов окинул мрачным взглядом все это сонмище кастрюль, овощерезок, мясорубок, посудомоек, комбайнов и миксеров и тут же потерял всякий интерес к этой, как он считал, женской белиберде.

Льва Львовича Сайко он увидел сначала со спины: спина была широкой, просто богатырской. Плечи борцовские. На Сайко был просторный поварской халат из туго накрахмаленного хрустящего белоснежного льна. Этот халат был отлично сшит по фигуре и скорее напоминал некий форменный сюртук прошлого века с алым кантом, алыми обшлагами и вышитой алым шелком справа на груди личной эмблемой.

Сайко обернулся на звук шагов. Он был без головного убора, волосы у него были курчавые, рыжеватые, модно коротко подстриженные. Лицо пухлое, простенькое, с курносым носом, румяными щеками и голубыми глазками-пуговками. С виду он был настоящий Ваня с Пресни. Правда, при взгляде на его могучие мускулистые руки хотелось тут же добавить: «По лбу тресни». На вид ему было лет двадцать восемь – тридцать. На разделочной доске перед ним лежал алый филей. И два ножа – побольше и поменьше.

Колосову вспомнился тот подслушанный из зала разговор. Всплыло словечко «доносы». Сайко сощурил свои голубые глаза.

– Вы из милиции? – спросил он. – Меня Марья Захаровна уже предупредила. Я слушаю вас.

Колосов смотрел на мясо на столе. На эти ножи. После пустого и практически бесполезного разговора с Воробьевой допрашивать Сайко было как-то… Эх, за что ненавидел Колосов дела об отравлении, так это вот за эту чертову неопределенность. За эту парализующую двусмысленность – было – не было. Было! Яд-то в теле потерпевшего налицо!

– Скажите, Лев Львович, вы обслуживали стол и готовили меню в пятницу для закрытого ужина? – задал он первый, не совсем уверенный вопрос. Вопрос был чисто риторический, он даже не требовал ответа, потому что Потехина уже сказала все по этому поводу.

– Да, я в пятницу работал, – дипломатично ответил Сайко.

– Клиенты, гости на этом ужине, – они были вам уже ранее знакомы?

– Да, конечно. Это все друзья Марьи Захаровны. И почти все – наши постоянные клиенты.

– Каким было меню этого ужина?

– Меню? Его наш шеф-повар составлял, учитывая пожелания гостей. Я готовил мясные закуски и рыбу: мишна, кефта на шампуре, мергезы по-мароккански, острые креветки в соусе «Дакар», пастила, голубиная ясса, тамин с морепродуктами, ргаиф-мехтамрин… – на память отбарабанил Сайко.

Колосов едва не застонал.

– Вы не могли бы составить для нас весь список точного меню того ужина с пояснениями. Что собой представляет каждое блюдо?

– По ингредиентам или по способу приготовления?

– По продуктам, – хрипло сказал Колосов. Он чувствовал: к допросу повара он сейчас совершенно не готов.

– Хорошо, составлю, раз надо. Только… можно вас спросить? Для чего это вам, милиции? Что случилось?

– Один из ваших клиентов – Студнев Максим Кириллович – мертв.

– Да, я знаю, мы вчера еще об этом тут узнали. Такое несчастье, – сказал Сайко, невинно и грустно моргая своими голубыми глазами, так похожими на незабудки. – Он упал с восьмого этажа?

– Да, – ответил Никита, – но перед этим ему стало плохо. Плохо со здоровьем.

– Значит, это несчастный случай? При чем же тогда тут вы – милиция, отдел убийств?

– Мы хотим установить точную причину его смерти. Поэтому опрашиваем всех свидетелей, всех, что видели Студнева накануне его гибели. Вы же его видели здесь, в ресторане, Лев Львович?

– Да, конечно, – ответил Сайко, – он был такой веселый сначала, ел с таким аппетитом. Выпивал. Ну, не так чтобы совсем на ногах не держаться, но… Ну, одним словом, вел себя как нормальный хороший клиент.

– У вас всегда так заведено в ресторане, что, кроме официантов, стол обслуживают еще повара?

– Не всегда, только если клиенты заказывают блюдо на открытом огне или на углях. Его готовят прямо в зале, на глазах у клиентов. Это своеобразное шоу для возбуждения аппетита, – ответил Сайко, – обычно это делаю я. А наш шеф-повар выходит только в особых, торжественных случаях. В пятницу как раз и был такой особый случай – собрались гости нашей хозяйки.

– А где же ваш шеф-повар? – спросил Никита.

– Он еще не приехал, – ответил Сайко. В его тоне Колосову почудилась скрытая издевка.

– Я вас попрошу составить меню с подробными пояснениями, – напомнил Никита. – И, пожалуйста, отнеситесь с пониманием к тому, что нам, может быть, придется потревожить вас еще раз.