Простофиля – криминальный талант - Сотников Владимир Михайлович - Страница 11

Старушка еще раз подтвердила свою странность. Как только Филя вытащил ключ и стряхнул его с удочки, Нина Петровна опередила всех. Как какая-нибудь Аська, она шустренько метнулась к ключу и подняла его.

– Попался, голубчик! – проворчала она, словно поймала наконец какое-то живое существо, долго не дававшееся в руки. – Обиделся на старуху, что покидает она тебя, потеряться хочешь…

Ребята недоуменно переглянулись. Еще никогда не слышали они таких разговоров с вещами.

– Ну, пойдем, пойдем домой, – продолжала баюкать ключ старушка. – Последний раз квартирку мне откроешь…

Нина Петровна всхлипнула и вытерла слезу.

– А вы разве не хотите переезжать? – спросил Филя.

– А кто меня спрашивает? – вздохнула старушка. – Сейчас не то время, чтобы стариков слушали. Молодые решают. А по мне, лучше пусть и во вредном доме жить, зато в своем, привычном.

У ребят прямо-таки уши зашевелились от удивления! Первой, конечно, открыла рот Аська:

– Почему это во вредном? В каком смысле?

Старушка посмотрела на них и оглянулась – так делают, когда боятся, что кто-то может подслушать.

«Не в себе бабулька, – окончательно решил Филя. – С ключом разговаривает, дом обзывает вредным…»

– Хорошие вы, хорошие, – таинственно зашептала старушка. – И я вам открою тайну. Только ко мне пойдемте, а то здесь кто-нибудь услышит. Мне дочка настрого запретила об этом рассказывать. А уши даже у стен имеются.

Филя услышал, как Аська шепнула сестре:

– Тебе не кажется, что все происходит как в сказке?

Аня в ответ закивала. А Филя не удержался, ляпнул Аське:

– Сейчас тебя в лягушку превратят.

И не стал даже смотреть, как она испуганно затаращила глаза. Филе было обидно, что ребята так к нему отнеслись. Захотели – обошлись без него, понадобился – позвали. Как будто не друг он им, а посторонний человек. Из-за своей обиды он и сказал про лягушку. И это еще цветочки! Ягодки, то есть серьезный разговор, впереди. Не в присутствии же этой странной старушки выяснять отношения с друзьями!

– У меня и тортик остался, вот и угощу своих спасителей, – бормотала Нина Петровна. – Хоть душу отведу напоследок, да и добром отплачу. Нельзя такую беду от соседей таить… Не права моя дочка, нельзя это скрывать.

«О какой такой беде она бормочет?» – все больше настораживался Филя.

Вредный дом, беда… И обо всем этом дочка Нины Петровны запретила рассказывать. Странно… Хорошо еще, что есть на свете непослушные старушки!

На третьем этаже ребята молча вышли за Ниной Петровной из лифта.

– Ты мой хороший, ключик мой дорогой, и кому ты будешь служить после меня? – приговаривала Нина Петровна, вставляя ключ в замок.

«Кошку надо иметь, а не с ключом разговаривать», – подумал Филя, когда они вошли в пустую, без мебели, квартиру и стало понятно, что никакой живности здесь нет.

Словно прочитав его мысли, Нина Петровна пожаловалась:

– Целыми днями дома одна, поговорить не с кем. Даже кошку нельзя завести, аллергия у дочки.

– У моей мамы тоже аллергия, но она будет таблетки пить, – сказала Аська. – Чтоб к Барсику привыкнуть.

«Бедная Аськина мама! – весело подумал Филя. – Еще, наверное, ничего не знает про таблетки. Как, впрочем, и про Барсика».

На кухне стоял стол с остатками чаепития.

– Чашечки-блюдечки еще не все увезли, вот сейчас поставлю и отпразднуем мой отъезд, – сказала Нина Петровна. И сразу опять всхлипнула: – Хотя какой уж тут праздник…

Аська не стала дожидаться блюдечка. Вместо него она отлично приспособила свою ладошку, на которой поместился большой кусок торта.

– А почему наш дом вредный? – спросила она, не забывая поглощать торт.

– И ничего он и не вредный! – ответила старушка. – Я вот прожила в нем столько лет, а никакого такого вреда и не почувствовала.

Аська так и застыла с открытым ртом:

– А что же вы собирались нам рассказать?

– Да-да, – поспешил поддержать ее Филя, – вы хотели нам какую-то тайну открыть. За то, что мы ключ вытащили.

Он боялся, что старушка уже передумала, поэтому и напоминал о своем благородном поступке. Мол, долг платежом красен, давайте, Нина Петровна, выкладывайте вашу тайну, раз обещали!

– Не дом вредный, а вредный этот человек. Он во всем и виноват, вот что я вам скажу! Бумаги всякие принес, прибор какой-то с цифирками, которые вспыхивали, когда он кнопку нажимал. Рация, говорит, в вашем доме повышенная.

– Радиация? – переспросил Даня.

– Ага, радиация, – закивала старушка. – Говорит, повышенная эта радиация, здоровье отнимает. А находится она в кирпичах, из которых дом построен. И ничего уже сделать нельзя, а можно только в другое место переехать. Только, сказал, нельзя никому об этом говорить.

– Это почему же? – удивилась Аська. – Почему нельзя, если это правда?

– А чтобы панику не поднимать, – пояснила старушка. – Если все узнают, сразу тако-ое начнется! Паника. А этот человек успокоил нас, сказал, что всех жильцов по очереди будут извещать. По порядку, значит. Вот мы первыми и оказались. И дочка говорит: не болтай, мама, а то нам квартиры не хватит, если все сразу переезжать начнут. А мне от той квартиры только горе горькое…

Ребята недоуменно переглядывались.

«Странная старушка, – опять подумал Филя. – Чересчур болтливая. Наверное, и правда сильно переживает свой переезд, раз так спокойненько нарушила дочкин запрет».

– А вы вот нам рассказали, – сказал он. – И не боитесь никакой паники.

– Жалко вас стало, больно вы детки хорошие, – вздохнула Нина Петровна. – Не хочу, чтоб для вас все неожиданно было, вот как для меня. Да родители ваши, может, все уже и знают. Не говорят только. Ведь и мы знаем, и Петр Семенович…

– Петр Семенович? – насторожился Филя.

– Так ведь и Петр Семенович с этим человеком приходил, – пояснила Нина Петровна. – Горевал тут сильно, все вздыхал. Говорил, что тяжело ему смириться с мыслью, что переезжать надо, но здоровье дороже. А вы уж, ребятки, не сердитесь на старуху, что я вас испугала. По мне, так лучше правду знать. И никакой паники не будет, зря тот человек нас пугал.

– Человек, человек… – недовольно проворчал Филя. – А вы хоть знаете, как его зовут? Кто он?

Старушка призадумалась.

– Кто? – заморгала она. – И правда, кто? Дочка с ним все говорила, я в сторонке слушала. Ясно, человек серьезный, если квартирными делами занимается.

«Серьезный! – хмыкнул Филя. – Вот я сейчас скажу, что меня на Луну посылают, она и будет считать меня серьезным человеком. Дурака, мол, на Луну не отправят!»

– Вспомнила! – всплеснула руками старушка. – Он еще про картины долго разговаривал, портретом своим хвастался.

– Портретом? Каким портретом? Почему? – все вместе воскликнули ребята.

– Потому что дочка моя художница. Они долго про эту живопись беседовали. Наверно, потому она ему и доверилась. Ясное дело – одного поля ягоды.

– А фамилия его… – осторожно начал Даня, чтобы Нине Петровне осталось лишь закончить фразу.

Но она только моргала, вспоминая.

– Не помню фамилии. А может, не сказал? Про выставку они все беседовали. Сейчас выставка проходит – там у дочки моей картины выставлены. Вот он и сказал, что и его портрет есть. Хвастался, что на самом видном месте висит, в центре зала.

Даня толкнул Филю локтем и шепнул:

– Можно считать, фамилию мы знаем. А где, вы говорите, выставка? – громко спросил он Нину Петровну. – И как вашей дочери фамилия? Мы обязательно сходим посмотреть.

– Сазонова она, – с гордостью сказала старушка. – Художница Сазонова. А выставка на Кузнецком. Где ж ей еще быть? В Доме художника на Кузнецком Мосту.

Зазвонил телефон, и Нина Петровна вышла в комнату.

– Вот это клюет! Вот это клюет! – повторял Филя, глядя в пустую тарелку, на которой совсем недавно было несколько кусков торта.

Аська поняла это как упрек.

– Ой! И правда, я все съела… Ну честное слово, не заметила! Он такой вкусный… А вам не хватило? – растерянно забормотала она, облизываясь вслед последнему кусочку.