Просто вор и простофиля - Сотников Владимир Михайлович - Страница 29

Глава VIII

Чтобы увидеть, надо всмотреться!

Аська, конечно же, на бегу роняя слюнки, рванула домой – кушать. Ну и Аня за ней, ясное дело. Она хоть и не так проголодалась, но зато сильно устала. Даже видно было, что она еле бредет по двору.

Когда за девчонками захлопнулась дверь их квартиры на первом этаже, Даня сразу спросил:

– Покажешь?

Без всякого уточнения и объяснения Филя понял, о чем речь. О шишечке! Ведь все это время она уютненько лежала в его столе, дожидаясь неизвестно чего. Вот и дождалась…

Ребята даже не обменивались своими догадками. Ясно было, что эти догадки абсолютно одинаковы. И говорить не хотелось, потому что так же одинаково Филя с Даней боялись – одного и того же. Боялись, что они опоздали. Что как ни везло им в расследовании, как ни сопутствовали неожиданные совпадения, а – опоздали.

Ведь совсем не мебель искал Пингвин! А эти самые картинки на зернышках. В этом ребята были абсолютно уверены после разговора со стариком. Достаточно сопоставить, как говорят опытные сыщики, все факты – и пожалуйста, читай результат в собственной голове.

Яснее, чем на экране компьютера, написан был этот результат размышлений: Пингвин ищет «рисовую коллекцию».

Но теперь перед ребятами вставал самый главный и мучительный вопрос… Нашел ли он ее? И если нашел, то полностью или только часть? Неизвестно. Все-таки похоже, что окончательной цели Пингвин еще не достиг. Иначе не спрашивал бы он старика о картинах, не ездил бы к бабушке Марусе, не воровал бы этажерку…

Стоп! Филя посмотрел на Даню, Даня посмотрел на Филю.

– Слушай, а ведь ему всякие прутики не нужны… – первым пробормотал Филя.

– А всякие толстенькие ручки-ножки… – продолжил Даня.

– Он ищет тайник! – в один голос заорали ребята.

Лифт не понадобился. На Филин этаж ребята взлетели как на крыльях.

– Ах, черт, забыли старика спросить! – сокрушался Филя. – Сколько вообще предметов было в этом гарнитуре? Я помню, в машине они говорили про стол-стул, но это ведь в переносном смысле. Количество все равно неизвестно. Вот этажерка, кажется, одна. Ни разу не говорилось о ней во множественном числе.

Даня, похоже, не слушал своего друга. Глаза его горели таким азартным огнем, что были абсолютно похожи на глаза Дуськи, когда она наблюдает за воробьями. Охотничьи глаза.

Открылась дверь, мяукнула Дуська. Дома никого не было. Филя радостно выдохнул:

– Фу, хоть в этом повезло! Не сразу, с порога, с родителями объясняться…

Даня без всякого приглашения побежал в Филину комнату. Какое может быть приглашение, если он здесь как дома? Вот только не знает, куда Филя запрятал шишечку. А так, наверное, сам бы и достал.

Филя выдвинул ящик стола, аккуратно развернул бумагу. Шишечка выскользнула на диван. Даня схватил ее и завертел, разглядывая со всех сторон.

– Как настоящая! – воскликнул он. – Такое впечатление, что все вмятинки смолой заполнены. И покрашены, конечно. Ну-ка, дай отвертку.

– Да дерево это, – постучал по шишечке Филя. – Никакая не смола. Снизу смотреть надо, в том месте, где она прикручивалась.

Он достал из стола швейцарский ножик. Тоненькое шильце отделилось от рукоятки и торчало в боевой готовности.

– Там что-то есть! – побелевшими от волнения губами шепнул Филя, ковырнув в глубь отверстия. – Ну-ка, ну-ка…

Он постучал шишечкой по полу. И вдруг из отверстия показался тоненький футляр – кажется, от губной помады.

– Осторожно! – воскликнули в один голос ребята.

– Давай ты, – разрешил Филя. – Чтобы не выбить друг у друга из рук. У двух нянек дитя без глазу – есть такая пословица.

– У семи нянек, – машинально поправил его Даня.

Но вообще-то ребятам было не до нянек и не до пословиц. Даня разложил на столе листы белой бумаги и раскрыл над ними футлярчик. Как горошины, выкатились из него бумажные шарики.

– Это упаковка! – догадался Филя. – Давай один осторожненько вскроем, а?

Он начал шильцем аккуратно отслаивать бумагу – слой за слоем… И вдруг, совершенно неожиданно раздался голос:

– Ты где был, Филя? Я звоню, а по телефону никто не отвечает. Целый день…

В дверях стоял Филин папа. Ребята даже не слышали, как он вошел.

– Чем это вы занимаетесь? – спросил папа и подошел к столу. – Подарки, что ли, готовите? Что это у вас?

Папа с изумлением смотрел на маленькое зернышко риса, которое выкатилось из бумаги. На его плоском отшлифованном бочке, казалось, сверкала яркая капелька…

Интересно, сколько может длиться молчание в таких случаях? Неизвестно – потому что никто не обращает на время внимания. Кажется, все только и ждут, когда к ним вернется дар речи.

Понятно было, почему онемели ребята. Не каждый день случаются такие находки! Но папа-то почему так удивился?

– Филя, откуда у тебя… это?

Папа кашлянул, пытаясь найти и вернуть себе куда-то пропавший голос.

– Вот, из шишечки… – пробормотал Филя, вздыхая.

Он с трудом представлял себе, как сможет рассказать всю эту историю. Особенно пропуская все неприятные для родителей моменты – вроде поездки в машине за спиной похитителя, подслушиваний, подглядываний и прочих приключений.

– Это же… – пробормотал папа. – Верещагин, да? Не тот, а другой. То есть – что это я говорю глупости? Это и так понятно, какой Верещагин! Его выставка была в прошлом году в нашем институте! Я как раз и помогал ее устроить. Интересно ведь было посмотреть ботаникам, как необыкновенно можно использовать рисовые зерна. Между прочим, после нашей выставки Верещагина просто на части стали разрывать. Оказывается, про его картины уже во всем мире знают, а теперь наконец и на родине узнали. Только вот он пропал куда-то…

– Он умер, – тихо сказал Филя. – А эти рисовые картинки чуть не украл злой Пингвин. Но мы их спасли. Пап, настрой нам, пожалуйста, микроскоп, а? Так хочется взглянуть… Только надо обязательно Аню с Аськой позвать.

Хитрый Филя таким образом хотел отложить все объяснения. Хотя бы на время.

Пока папа настраивал свой старый домашний микроскоп, Филя шепнул Дане:

– Все-таки жалко, что всем вместе, одновременно, нельзя рассматривать эти картинки.

– Ты что, Филька, все равно интересно, – успокоил его Даня. – Даже интересней! Когда внимательно всматриваешься, красоту лучше понимаешь.

Эпилог

Все-таки это были самые счастливые дни в прошедшем году! Потому что предпраздничные, предновогодние. А в это время, как известно, совершаются на земле чудеса. И разве не были чудесами все события, свидетелями и участниками которых стали ребята за три дня?

Особенно поразило их последнее чудо. То, что Филин папа, оказывается, знал художника Верещагина!

Институт растениеводства, в котором работал Лопушков-старший, принял от ребят в дар коллекцию картин на рисовых зернах. И теперь этой коллекцией может любоваться каждый желающий. А сами ученые, работающие в институте, иногда даже по нескольку раз в день забегают посмотреть на свои любимые картины.

Почему-то чаще приходят женщины.

– Женщины тоньше чувствуют красоту, – объясняют это Аська с Аней.

А Филя с Даней все-таки думают иначе. Просто мужчины стесняются, что их застукают за таким несерьезным делом – за тем, что они любуются красотой. Да еще в микроскоп.

А на выставке есть чем полюбоваться! Сквозь линзы микроскопов отлично видно, какими яркими красками расписаны крошечные рисовые зернышки. Художник Верещагин нарисовал на них иллюстрации к русским сказкам. Если бы Филя не увидел собственными глазами, никогда бы не поверил, что на нескольких квадратных миллиметрах можно изобразить Илью Муромца, Добрыню Никитича, всяких Василис Премудрых и Прекрасных, да еще райских птиц и наливные яблочки! И у него, и у Дани просто рты открылись, когда они впервые, еще у Фили дома, взглянули на зернышки в микроскоп…

Хоть и считается, что коллекция передана в дар, но институт в долгу перед ребятами не остался. Им подарили самые настоящие микроскопы. Правда, немножко старинные, но даже один их вид впечатлял настолько, что дыхание захватывало. Филя, во всяком случае, не мог оторваться от разглядывания обыкновенной капли воды, в которой, оказывается, кипела самая настоящая жизнь. Он даже о египетских пирамидах на время забыл и уже подумывал: а не стать ли ему не египтологом, а биологом?