Полуостров сокровищ - Сотников Владимир Михайлович - Страница 5

Глава III

Скорая помощь на дне оврага

– Помогите! – зазвенел рядом звонкий голосок, до того пронзительный, что Ларик вздрогнул и открыл глаза.

Над ним стояла девчонка и кричала, глядя вверх. Потом она наклонилась и спросила:

– Ты живой? Я ужас как испугалась! Летишь прямо на меня, как с горки ледяной! Мы здесь зимой с горки катаемся. Только самые смелые могут в этом месте съехать. Как я… – Девчонка опять взглянула вверх. – А там два дядьки. Я им кричу, а их как ветром сдуло. Взрослые называются!

Девчонка тараторила так быстро, что Ларик сразу пришел в себя. Откуда она здесь взялась? Он-то понятно – скатился кубарем, оступившись, и Остапа за собой потащил. А девчонка? Она была какая-то странная… Прищурившись от солнечного света, Ларик разглядывал ее.

Девчонка присела и воскликнула:

– Ой, да у тебя кровь из уха течет! Подожди, я подорожник приложу. Хотя нет, а то еще инфекцию занесем. Давай я лучше платочком завяжу.

Ларик взял из ее рук платок. Не хватало еще, чтобы его, как раненого, перебинтовывали! Что он, на поле боя?

Приложив платок к уху, он вгляделся в лицо незнакомки. И от удивления стал закрывать то один свой глаз, то другой. Ему показалось, что у него что-то случилось со зрением. У девчонки были разного цвета глаза! Оба яркие, но в одном будто отражалось небо, а в другом – зелень травы и кустов.

– Что ты так моргаешь? Тебе больно? – спросила она, протягивая руку.

Ларик отшатнулся и сел.

– Н-нет. Ч-что это у тебя с глазами? – заикаясь, спросил он. – Р-разноцветные…

Девчонка засмеялась:

– Заметил! Значит, пришел в сознание. Ну да, разноцветные. Но это со временем пройдет. Мама сказала, что через два года глаза будут или голубые, или зеленые. А я все выбрать не могу. Как ты думаешь, какие красивее?

Ларик хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя опомнился. Жаль было обижать эту странную девчонку, невесть откуда свалившуюся в овраг. Хотя нет, это он свалился, а она – просто непонятно откуда взялась.

– Зеленые интересней, – буркнул он, поморщившись, потому что повернул голову и воротником курточки задел ухо. – А ты что здесь делаешь? Одна, без собаки.

– Какой собаки? А, ты думаешь, что я собаку здесь выгуливаю? Собачки у меня нету. – Девчонка уже вовсю гладила Остапа, который довольно прижмуривал глаза. – Я в магазин шла. У нас в новых домах магазины плохие, я всегда хожу в старый район.

– На автобусе надо ездить, – посоветовал Ларик. – Здесь знаешь какие собачки гуляют? Не такие, – кивнул он на Остапа, – а в десять раз больше. Будешь как Красная Шапочка…

– А я их не боюсь, – отмахнулась девчонка. – Ты что, не знаешь, что собаки, даже самые злые, чувствуют, боятся их или нет? И нападают только на трусливых. Тем более я уже не раз проверяла: у меня взгляд необычный. Я смотрю на собаку, и она не выдерживает, глаза вниз опускает!

Ларик хмыкнул. Интересно, если бы она увидела, как овчарка бросилась на бомжа и столкнула его в реку – говорила бы сейчас так?

– Да я здесь ничего не боюсь, – продолжала девчонка. – Потому что все знаю! Я же с самого начала здесь живу.

– С какого начала? – Ларик улыбнулся: все-таки ее манера говорить смешила его. – С сотворения мира?

– С первого дома на нашей улице. Вон там, видишь, новые дома? – Девчонка показала через овраг. – Петушки называются. Потому что улица Петушкова, а мы зовем просто Петушки. Ты даже не представляешь, что здесь было лет семь назад, когда мы сюда переезжали! Первые, между прочим. Грязь, стройка, ужас! А сейчас – вполне Москва.

– Значит, мы соседи, – улыбнулся Ларик.

– Ну конечно, я так и поняла, раз ты с собакой. Лишнего ума для этого не надо! Только я думала, что ты с этой стороны оврага живешь, в старом районе. Я же тебя раньше не видела ни разу.

– Да мы не такие рекордсмены, – ответил Ларик и поморщился. Он поднялся на ноги и почувствовал, как болит все тело. Хорошенько его помяло, пока летел! – Мы совсем недавно переехали. Я вот только осваиваю местность.

Девчонка не удержалась от смеха:

– И начал с полетов! Кстати, местечко для этого ты выбрал удачное. Мы же здесь зимой все неровности сгладили. Ну, в смысле, ледянка здесь проходит. С самого верха – и до речки. Километр можно катиться! Правда, обратно долго подниматься.

– Крутовато катаетесь, – буркнул Ларик, потирая ушибленный бок.

– Как кто хочет. Если в том месте, которое ты выбрал, то скорость, конечно, космическая. А вон там, где тропинка в гору поднимается – я по ней в магазин хожу, – там кататься и малыши могут.

Ларику уже стало надоедать ее щебетание. Ну сколько можно об этой горке, будь она неладна! Он посмотрел вверх, и ему показалось, будто он слышит шум какого-то спора. Неужели опять эти двое что-то затеяли? Прямо вездесущие типы!

А девчонка спокойненько отряхивала Ларика со всех сторон ладошкой, будто он просил ее об этом.

– Да не надо, я сам, – отстранился он, снимая и встряхивая куртку.

– Чтобы ты не напугал своих родителей, пошли со мной, – взглянув на Лариково пострадавшее ухо, с которого слетел платочек, сказала девчонка. – Видишь здание на горе? Тушинская детская больница. Там моя мама работает. Она тебе обработает ухо, заклеит – и не будет так страшно, когда ты домой придешь. Мне в этой больнице аденоиды по знакомству удаляли.

– И что, не больно по знакомству? – усмехнулся Ларик.

– Все равно больно. Еще больнее… Пошли-пошли. Не бойся! Там, правда, обычно родители детей приводят. Но меня охранники знают, сразу маму позовут.

Ларик пожал плечами. Видно было, что девчонка не отстанет, пока не доведет свое доброе дело до конца. Вот если бы только болтала она поменьше…

– Пошли, – дернула она за Оськин поводок, который, оказывается, уже давно был в ее руках. – А как его зовут?

Ларик засмеялся:

– Уже полчаса, наверное, болтаем, а только сейчас пришло в голову познакомиться. И то с собаки начали. Он – Остап, а я – Илларион. Ларик, короче.

– Ой, а я догадываюсь, как тебя называют! – обрадовалась девчонка. – А ты сердишься! Лариосик, да? Я фильм смотрела. Такой смешной в нем был Лариосик…

– Лариосиком нас зовут вместе с Остапом, – серьезно объяснил Ларик. – Ларик плюс Остап равно Лариосик. А меня одного так звать ни к чему.

– Ладно, не буду, – поняла девчонка. – А меня склоняй как хочешь. Все равно все на Вильке останавливаются. Никто же не будет звать полным именем – Вилия. Вилька, Вилка – я не обижаюсь.

– Редкое имя.

– А у тебя? Тоже! Сейчас все стараются поинтересней детей назвать. Мне мама говорила, что времена Коль и Петь прошли.

– Ты только не скажи это какому-нибудь Коле или Пете, – посоветовал Ларик. – Ну, веди на свою живодерню.

Подниматься в гору ему было тяжеловато.

«Это не вниз лететь», – вздохнул Ларик, оглядывая траекторию своего стремительного спуска.

Ничего себе! Да он пролетел по меньшей мере метров сто, а то и все двести!

Вдруг над их головами с шумом пронесся параплан. Ларик с Вилькой от неожиданности даже присели: показалось, что пилот заденет их ногами. Но тот успел заметить ребят и даже подмигнул сверху. Наверное, помахал бы и рукой, да руки были заняты: он держался за стропы, регулируя полет параплана.

– Ого! А я и не знал, что они здесь летают, – восхищенно произнес Ларик. – Вот бы полететь!

– Ничего особенного, – махнула рукой Вилька. – Вот дельтаплан, который с воды взлетает, с мотором – другое дело. Я на таком летала, когда мы в Коктебеле отдыхали. Летишь куда хочешь, хоть до самого солнца! А тут что – подпрыгнул и спланировал вниз… Но если тебе интересно, мы, конечно, за ними понаблюдаем. Когда из больницы вернемся, да?

«До солнца!» – хмыкнул Ларик.

Да, с этой девчонкой общаться – точно не соскучишься. Она обязательно или глупость ляпнет, или что-нибудь смешное. И на своем будет до конца стоять. Ничего себе, на дельтаплане с мотором она летала! Ларик представил, что сказала бы его мама, если бы он только заикнулся о таком полете… Одним словом, интересная личность эта Вилька. Даже среди мальчишек ему такие не попадались. Ну просто веет от нее упрямством, смелостью и уверенностью. Как будто она знает все на свете. А если чего-то не знает, то все равно делает вид, что знает. Обо всем имеет свое мнение, это Ларик уже понял.