Похищение лунного камня - Сотников Владимир Михайлович - Страница 22

Метеорит действительно похож был на большую лягушку. Ларикова мама всегда взвизгивала, когда такие лягушки вспрыгивали на дачное крылечко.

– А сколько их здесь? – сглотнув слюну, спросил Петич.

– Много, – ответил ученый. – Десятки. Поэтому не будем задерживаться, ладно?

И он сменил картинку. Следующие два метеорита были совсем неинтересными. Просто камни. Потом были несколько, задержавшие общее внимание своими смешными названиями: «Слон», «Тюбетейка»…

– А вот этот у нас особенный, – остановил картинки ученый. – Сотрудники нашего института предлагали установить его на могиле Высоцкого. Но родственники поэта почему-то не согласились. Установили обыкновенный, довольно безвкусный памятник. А жаль. Но мы этот метеорит так и зовем – «Высоцкий».

Ребята, затаив дыхание, смотрели на обгоревший камень, прилетевший из неведомых глубин космоса. Как он, наверное, ярко светился, стремясь к Земле! Если бы увидел такое зрелище Высоцкий, то обязательно написал бы об этом песню. Да если и не увидел бы, тоже написал. Если бы был жив…

А экскурсия продолжалась. «Якубович» рассказывал, в каком месте был найден тот или иной камень, кем найден. Один малюсенький метеоритик даже пробил крышу автомобиля. Хорошо, что это случилось ночью, когда машина стояла на стоянке.

– Ну, вот и все. – Ученый в последний раз щелкнул клавишей и оглянулся на зрителей. – Как экскурсия?

Ребята зачарованно молчали. А Ганнибал, оказывается, все это время держал в руках фотографию со своим метеоритом. И разглядывал его. Словно сравнивал по красоте с братьями по космосу…

– Глоточек кофе, а, Ганнибал? – обратился к нему ученый. – За труды.

– Конечно, – встрепенулся художник. – Там, наверное, и чайник весь выкипел.

Все ушли на кухню, а Ларик продолжал смотреть в экран. Хорошо, что ученый не выключил компьютер. Ларик протянул руку и нажал на клавишу. Картинка сменилась, и на экране появился метеорит Ганнибала. Наверное, его изображение было сканировано с фотографии. Ларик присмотрелся – точно, фотография, перенесенная в компьютер. Но его внимание привлекло не изображение метеорита, а несколько строчек латинских букв внизу экрана. Было в них что-то знакомое, хотя не похоже было, чтобы надпись была сделана на каком-нибудь известном Ларику языке…

Быстро оглянувшись, он взял листок бумаги, ручку и стал торопливо переписывать буквы. Ларик даже не понимал, зачем. Просто какое-то чутье подсказало ему эти машинальные действия. К тому же Ларик любил всяческие шифры, поэтому в любых малопонятных надписях ему мерещился зашифрованный текст.

Все, готово! Ларик сунул бумажку в карман, вернул на экран первоначальную картинку и присоединился к компании, сидящей на кухне.

А там вовсю разгорелся спор между ученым и Ганнибалом Абрамовичем. Вилька с Петичем только головами вертели, потихоньку уничтожая свои порции «Птичьего молока».

– Леня, я еще раз повторяю свою просьбу, – раздраженно говорил художник, – и пожалуйста, не вмешивайся в это дело, в конце концов!

– Как это не вмешивайся? Что я, посторонний? – возмущался ученый.

– Да, посторонний! Я вынужден так сказать! – кипятился художник. – Я не люблю все эти милицейские дела! Следствия, свидетели, допросы…

– Какие допросы, Ганнибал? – успокаивал друга «Якубович». – Вопросы, а не допросы. Спросят кое-что, извинятся за беспокойство и уйдут. Но нельзя же тебе самому заниматься поисками. Для чего-то ведь существует милиция! Вот пусть и занимаются своим делом – расспросят соседей, может, те видели кого-нибудь подозрительного… И я готов ответить на любые вопросы, и Николай, наверное, не откажется. Куда он денется…

– Что ты имеешь в виду? – уставился на ученого Ганнибал Абрамович.

– У меня такое впечатление, что он стал себя странно вести, – прищурился «Якубович». – В прошлый раз не смог ответить на мои самые элементарные вопросы: приходил он сюда, не приходил… Растерялся, запутался. И сегодня побоялся прийти. Как хочешь, Ганнибал, а поведение Николая мне не нравится!

– И ты хочешь, чтобы твоего лучшего друга допросила милиция? – глухо спросил Ганнибал. – Да? А зачем же ты дружил с ним все эти годы, если подозреваешь в таких гнусных вещах? Извини, Леня, но я прошу тебя уйти.

Художник закашлялся и вышел из кухни. Наверное, очень тяжело ему дались последние слова.

Отключая ноутбук, «Якубович» приговаривал:

– Я не обижаюсь, Ганя, потому что понимаю твое состояние. Только подумай, пожалуйста, о том, что настоящим друзьям нечего бояться, не так ли? Настоящие друзья не только в милицию готовы бежать, но и к черту лысому – лишь бы помочь. И, кстати, не волнуйся: тебя следователь не будет терзать лишними расспросами. Я попросил его, учитывая твое состояние, обойтись пока без этого. Пока он просто свидетелей порасспрашивает. Не могли же люди не видеть, кто выходил из твоего подъезда в момент пропажи камня.

– Я не просил тебя вызывать милицию! – закричал художник.

Хлопнула дверь. Ученый ушел. В квартире повисла тягостная тишина.

– Пошли, – шепнула Вилька. – Пусть один пока побудет.

Петич скорчил недоуменную гримасу:

– А чего Ганнибал опять обиделся? Тогда на меня, сейчас на ученого. Правильно тот все делает! И правильно подозревает священника.

– По-моему, он ошибается, – вдруг отчетливо, хотя и негромко, произнес Ларик. – И ошибается очень старательно.

Эти тихие слова до того поразили Вильку и Петича, что они от неожиданности чуть не подавились мягким тортом «Птичье молоко».

Глава III. Поезд ушел

Быстренько поблагодарив художника и попрощавшись, ребята выкатились из квартиры. Петич спешил, подталкивал Ларика. Ганнибал Абрамович лишь слабо кивнул им на прощание. Он остался сидеть в кресле, глядя перед собой в одну точку.

– Ты что темнишь, Ларион? – набросился на Ларика Петич, как только за ними захлопнулась дверь. – Сейчас не до шуток, понял? Видел, как он переживает? Если чего вычислил, выкладывай!

– Да не торопи ты его! – прикрикнула Вилька. – Что он, компьютер, что ли? Включил, нажал клавишу и получил ответ? Не спеши, Ларик, соображай спокойненько, никто тебе не помешает.

Она сказала это таким тоном, будто обращалась к котенку. Казалось, сейчас она погладит Ларика. – Да ничего я не вычислил, – вздохнул он. – Пока еще не вычислил. Но кажется, что-то наклевывается…

– А мы что, дураки? – обиженным голосом произнес Петич, заходя в лифт. – Поделился бы своим клевом – вдруг и мы чего сообразим.

Он так обиделся, что машинально нажал кнопку, не дождавшись, пока ребята переступят порог. Они еле успели проскочить в дверь лифта. А Петич, не заметив этого, продолжал бурчать себе под нос:

– Самый умный нашелся… А мы тут как нищие ждем, когда он согласится выдать нам крошечку информации. Почем хоть берешь за строчку?

Ларик, казалось, не обращал внимания на кривляния Петича. Но при слове «строчка» он быстро достал из кармана бумажку.

– Слушай, Петич… Помнишь, я тебе оставил зашифрованное сообщение? Похоже, не правда ли? – И он протянул другу непонятные каракули.

Петич недовольно покосился на бумажку:

– Продолжаешь издеваться? Я и ту записку не расшифровал. Мозгов не хватило! У меня же не такая башка, как у некоторых. Ну давай, будем продолжать заниматься кроссвордами. Вместо того чтобы метеорит искать!

– Да не вместо, не вместо! – воскликнул Ларик. – Ты меня идиотом считаешь, что ли? Разве могу я в такие минуты шутки шутить?

Петич с Вилькой испуганно уставились на него. Редко, очень редко их друг повышал голос! Даже, наверное, никогда не повышал – всегда старался разъяснить, убедить, используя, как он говорил, весомые аргументы и факты. Значит, сейчас он действительно не шутит ни капельки.

Они вышли из подъезда и присели на скамейку. Петич взял бумажку и пробормотал:

– Правда, похоже… Ну так ты и разгадай, что тут написано! У тебя же есть код этого шифра? Или ты мне так, от балды накалякал, чтоб я просто помучился? А кстати, где ты эту бумажку взял? У Ганнибала?