Похищение лунного камня - Сотников Владимир Михайлович - Страница 18

Ларик с Вилькой переглянулись и фыркнули от смеха. Петич обиженно отвернулся:

– Смеются… Умные больно.

– Да не обижайся ты! – хлопнул друга по плечу Ларик. – «Краеугольный камень» – это фразеологический оборот. Ну, что-то вроде поговорки. Значит – камень, который лежит в основании чего-нибудь. В данном случае, в основании веры в бога. Наверное, они о своих церковных делах говорили. Ну, и употребили это выражение. Оно часто употребляется, когда говорят про убеждения, про веру во что-то. А у тебя в голове одни мысли были – про камень. Вот ты и решил, что и камень этот – метеорит, и что он краеугольный, и находится прямо в руках у священника!

Через гаражные ворота Петич смотрел куда-то вдаль.

«Конечно, прав Ларик, – грустно думал он. – Вон какая у него голова большая, хоть и почти лысая. А я-то, я-то как прокололся! А еще считал, что знаю все пословицы и поговорки. Даже полкниги их прочитал. Придется дочитать до конца… А камень мы все равно найдем!»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава I. Гадание на энциклопедии

Вдобавок ко всему Ларик застрял в лифте.

Хорошо еще, что ехал один и лифт попался грузовой. Это было его второе лифтовое заточение с тех пор, как они переехали в новый дом. В первый раз повезло меньше: он застрял вместе со старушкой, которая спускалась в маленьком пассажирском лифте с двумя песиками на прогулку. Собачки и так скулили от нетерпения, царапались в дверь, а когда лифт застрял, не доезжая первого этажа… Ясное дело, что было потом. Полчаса пытки, вот что было.

Так что на этот раз, как это ни странно звучит, повезло. Все относительно. И это понимаешь только на собственном опыте. Ларик вызвал диспетчера, сказал адрес и спокойно присел на корточки. В такой ситуации надо уметь ждать.

Они оставили колокольный осколок в гараже, посидели на своем любимом месте у детской площадки, помолчали. Потому что об этом попросил Петич:

– Давайте помолчим, ладно? Подумаем каждый о своем. Хотя, если честно, я сейчас ни о чем не думаю. Только жалею, что не поехал с отцом в Африку. Думал, изжарюсь там на жаре. Следующий раз обязательно поеду. Брошу все дела и уеду.

Ларик с Вилькой подумали, что Петич, конечно, немного заливает. Кто же откажется от поездки в Африку, тем более под таким смешным предлогом – из-за жары! Наверное, причина была в другом. Школа на носу – какая поездка? Тем более Петич сам рассказывал, что в КЛАССе – Клубе любителей африканского спортивного сафари – всего несколько членов. И новых не принимают. И вовсе не потому, что спортивная охота в Африке – страшно дорогое удовольствие. Просто не принимают, и все. Правило у них такое. Так что и речи быть не могло о том, чтобы член этого клуба прихватил с собой в поездку сына.

Позабыл Петич об этом. Но пусть говорит что хочет, сегодня ни Ларик, ни Вилька не будут ловить его на слове. Расстроился человек.

Минут через пять Петич вздохнул и произнес:

– Что это я раскомандовался… Расскажи, Ларион, если хочешь, как там на природе дела.

– Настроения нет, – в тон ему ответил Ларик. – Грустно получится. Лучше я потом расскажу.

Он понимал: когда человек расстроен, нельзя его веселыми историями тормошить, заставлять улыбаться через силу. Плохое настроение должно само пройти. Время лечит. Конечно, речь идет не о месяцах и неделях. Один денек – и будет Петич как огурчик. Ничего страшного, если разобраться, не произошло. Просто огромная радость сменилась разочарованием. Маленький удар судьбы. Поэтому и Ларик за компанию с Петичем притворялся жутко расстроенным, чтобы тому не одиноко было в своем горе.

– Ладно, расскажешь потом, – сказала Вилька.

Она всегда хвасталась своей женской интуицией, и не зря. Вот и сейчас почувствовала, почему Ларик не хочет ничего рассказывать, и поддержала его.

Петич молча кивнул, покорно соглашаясь.

– Ну ладно, – сказал он, поднимаясь первым. – Вас там предки заждались. Созвонимся.

Глядя вслед его понурой фигуре, Ларик не удержался и крикнул:

– Ты сегодня какой-нибудь боевик покруче посмотри, ладно? Отвлекись от мрачных мыслей!

– Ладно, – отмахнулся, не оборачиваясь, Петич. – Есть у меня такой. «Ежик в тумане» называется.

– Все нормально, – шепнул Ларик Вильке. – Жить будет. Раз чувство юмора осталось.

Вилька наконец-то хихикнула.

– А ты молодец. Не стал над ним смеяться, – сказала она.

– Я-то ладно, – ответил Ларик. – Вы без меня это дело начали. Тебе, наверное, труднее было сдержаться, чтобы не наброситься на него с упреками.

– А может, – встрепенулась Вилька, – спугнул Петич этого отца Николая? И тот понял, что его подозревают в краже метеорита?

– Вряд ли, – успокоил ее Ларик. – Мало ли какие мальчишки шляются во время каникул без дела, заглядывают в открытые двери и хватают что плохо лежит? У нас на даче, пока мы купались, пацаны через форточку забрались. Мой плейер утащили. Так что решит священник, что это просто воришка был. Схватил что под руку попалось и бежать. Но сейчас, конечно, в этой церкви стражу на воротах поставят. Труднее будет нам туда попасть.

– А надо ли? – удивилась Вилька. – Может, церковь и ни при чем?

– Не знаю. Церковь, может, и ни при чем, а отец Николай входит в узкий круг общения художника, так? Значит, пока находится под подозрением. Хоть в этом Петич прав. Чисто теоретически, по всем законам расследования.

При слове «расследование» Вилька, как всегда, азартно сверкнула разноцветными глазами:

– А я еще узнала адрес ученого, с которым надо встретиться. И с Ганнибалом Абрамовичем тебе тоже поговорить надо. Можно без Петича – он художника в прошлый раз разозлил. Для начала я их заочно помирить должна.

– Твой художник, наверное, уже совсем не злится на Петича, – махнул рукой Ларик. – Может, и виноватым даже себя считает. После того как Петич вытащил его из окна…

– Ну так давай завтра и сходим первым делом к Ганнибалу! – обрадовалась Вилька. – Я позвоню ему, и сходим.

– Может быть, может быть… – как казалось, рассеянно бормотал Ларик. Но это у него была такая манера: когда он крепко задумывался, то казался рассеянным. – Пока надо… Поменьше бегать зря, а побольше думать. Конечно, встреча с художником необходима. Надо же узнать, кто у него бывал. Случайных воришек в этом деле нет. Вы же сказали, что из дома, кроме камня, ничего не пропало? Надо очертить круг всех подозреваемых, а потом заняться вычислением. Пока у нас только двое – священник и ученый?

– Ученый? – удивилась Вилька. – Странно. Зачем ему воровать? Он же мог этот камень сразу себе забрать. Сказал бы, что в свой институт сдаст – Ганнибал бы с радостью отдал.

– Да, странно, – кивнул Ларик. – Но повторяю, сейчас рано делать выводы. Дело только в количестве людей, знающих о камне.

– Да что ты математику какую-то разводишь! – недовольно проворчала Вилька. – Круг, количество… Как будто считать надо, а не думать.

– Думать, конечно, тоже не помешает, – улыбнулся Ларик. – Вот дома и подумаем. Мне уже из окна рукой машут. Созвонимся, как Петич сказал.

Вот и думает Ларик, сидя в лифте на корточках. Времени у него для размышлений хоть отбавляй. Только в голову никакие мысли о пропаже камня не лезут. Как там родители? Только что видели его из окна, видели, что к подъезду направился… Папа может и не сообразить, в чем дело. Забеспокоится, что его нет, побежит встречать, нажмет кнопку лифта… Или на пассажирском, если он работает, вниз проедет, или пешком побежит. Знает он папу! Он и так слишком эмоциональный, потому что режиссер, творческий человек. А в минуты тревоги ему логическое мышление напрочь отказывает.

Ларик прислушался. Нет, соседний лифт молчит. И вдруг над головой Ларика проскрежетал металлический женский голос:

– Мальчик, ты еще там?

Диспетчер! Ларик подпрыгнул к переговорному устройству:

– А где же? Здесь!

– Мастер уже вышел, ты мне скажи свой телефон, я позвоню, чтобы дома не волновались.