Золотые нити - Солнцева Наталья - Страница 37

У меня нет ни братьев, ни сестер. Я выросла у дяди и тети. Воспитывал меня дедушка. Он и тетка научили меня всему, что я знаю. Хотя дедушка всегда говорил, что я и так все умею, и что знания у каждого из нас внутри. Потом дедушки не стало. Когда я выросла, он сказал, что завершил все, что должен был сделать здесь, и что теперь он свободен. Больше я его не видела.

? А бабушка? У вас была бабушка?

? Я ее почти не помню. Красавица с черными очень длинными волосами и ярко-синими глазами. Старые слуги рассказывали, что никто не мог смотреть бабушке в глаза. Ее взгляд потом долго преследовал, как бы затмевая весь мир – только ее глаза, сине-голубые, бездонные.

А мне всегда нравилось, когда она смотрела на меня, – как будто тонешь в прозрачной глубине, и не хочется подниматься на поверхность. Ее сила ласкала меня, как теплая морская волна.

Бабушку сожгли на костре, как ведьму. Ей предлагали жизнь в обмен на то, что было известно только ей одной, – она знала что-то важное. Когда ее вели на костер, люди бросали камни, посылали проклятия, они просто неистовствовали, обезумев от собственного страха.

Они все равно ее боялись. Когда бабушка подняла голову и посмотрела на них, они замерли в ужасе и отпрянули. Она не страдала, – ушла до того, как огонь коснулся ее тела. Но люди… О, Господи!

Огромный костер вспыхнул до самого неба, пламя загудело, основание креста сгорело в мгновение ока, и крест, к которому было привязано тело, упал. Один человек, странный человек в плаще, лица которого никто не видел, быстро покинул площадь. Тогда дедушка сказал мне: « Опасайся человека в плаще». Но не разъяснил, кто он, чего ему надо, и как я узнаю его.

? С тех пор вы ничего не слышали об этом человеке и не видели его?

? Скорее нет, чем да… Однажды в лесу мне показалось… Впрочем, это только показалось. Я очень испугалась, сама не знаю, почему. Вернувшись домой, я рассказала об этом дяде. Тогда мы и уехали, в ту же ночь.

Никто ничего не стал мне объяснять; просто собрали все, что можно было, посадили меня на лошадь, – по бокам всадники с факелами, ветер, на небе ни звездочки… – Она повела плечами, как в ознобе. – Страшная ночь. Иногда кажется, что она так никогда и не кончилась. С тех пор мы здесь.

? Вам часто приходится защищаться? – молодой рыцарь встал из-за стола и пересел на длинную резную скамью у огня, покрытую ковром. Невольным движением он положил руку на меч. Инстинкт подсказал ему, что лучше, когда оружие под рукой. Синий камень мерцал в отблесках огня. Витая рукоятка меча тусклым золотом выделялась на пестроте ковра.

? Мы всегда готовы к этому. – Женщина подошла и протянула руку к оружию, которое уже не раз рассматривала. – Вы, я вижу, тоже. Какой необычный у вас меч! Никогда не видела ничего подобного. Теперь я понимаю, почему иногда оружию дают имя, как человеку. Оно переживает своих хозяев, но не свою славу.

?Впервые вижу женщину, которая так говорит об оружии. Нельзя называть имя меча – тогда он теряет свою силу. Это тайное имя.

? Я вовсе и не спрашиваю его имя. Кстати, как имя благородного рыцаря, который гостит у меня в доме, я тоже не спрашиваю. Скорее всего, это тоже тайна! – Молодая дама засмеялась. – Я не увидела ни на щите, ни на доспехах, ни на оружии никаких геральдических отличий. Рыцарь не носит ничьих цветов? Не бьется на ристалищах ни за чью честь и любовь?

? Нет нужды в геральдике. Меня узнают по другим приметам. – Он пристально посмотрел на женщину и усмехнулся. – Мои предки считали, что доблесть мужчины должна быть видна не на щите, а в бою. Ну, в этом я с ними согласен. Любой, кто рискнет обнажить против меня меч, узнает, что мое имя Сиург.

Рыцари Святого Грааля часто давали обет безбрачия, поэтому наш род почти угас, – но вышедшие живыми из поединка со мной расскажут обо мне лучше любых цветов и гербов. Я не ищу легких побед, поэтому и не участвую в ристалищах.

Занимаясь исцелением ран и болезней, я научился ценить жизнь человеческую, и не стану убивать на потеху, тем более, что умею это делать слишком хорошо.

? Теперь я знаю, кто вы. Слава о рыцаре Сиурге дошла даже до нас, в нашем уединении. Значит, вот вы какой, – женщина помолчала в задумчивости, – Рыцарь Грааля, но святым вас не назовешь. – Она взглянула на него своими ясными глазами. – Не спрашиваю, что привело вас в наши края. То, чем вы занимаетесь…

? А вы?

? Что я?

? Чем вы занимаетесь? Думаю, вы не стараетесь сделать это известным? Это так, по поводу святости… Я не люблю святош, я им не верю. Сам не такой, и не требую этого от вас.

? Не требуете? – ее возмущение было скорее напускным, чем искренним. – Прежде, чем что-то требовать, нужно еще иметь на это право.

?Ни у кого из нас нет прав на другого человека. Невозможно чего-нибудь добиться требованиями. Особенно от женщины. – Рыцарь положил меч себе на колени; клинок отсвечивал темным пламенем, такое же пламя, казалось, вспыхнуло в его глазах, когда он посмотрел на хозяйку. – Все, что мужчина хочет получить от женщины, он должен заслужить.

Молодая дама повернулась к собеседнику, в ее взгляде промелькнул интерес, который она, впрочем, тут же притушила. Длинные ресницы отбрасывали глубокие тени, губы чуть улыбались.

– Бывают вещи, которые заслужить не просто. Жизнь, как этот огонь, – она посмотрела на язычки пламени, – вблизи он согревает, вдали от него холодно и неуютно, без него вообще невозможно. Но тот, кто подойдет к огню слишком близко, рискует обжечься, а то и вовсе сгореть.

Человек, в котором жизнь едва теплится, ведет невообразимо унылое существование. Тот же, в котором внутренний огонь нестерпим, может…Впрочем, не стоит об этом. Меня зовут Тинния, – неожиданно, без всякого перехода, добавила она.

? Тинния… Никогда не слышал такого имени, и, тем не менее, готов поклясться, оно мне знакомо. Странные вещи происходят со мной вблизи вас. Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне хочется слушать. Есть речи, проникающие прямо в сердце. Темно-синее с золотом, – какое красивое сочетание… – Гость подошел вплотную к женщине.

Она не отстранилась, только прямо посмотрела ему в глаза.

– Вы позволили бы мне носить ваши цвета? – спросил он.

? Есть вещи, которые заслужить не так просто. Я уже говорила это.

? Я понял. Но я могу надеяться?

? Конечно, вы свободный человек. – Она опустила свои густые ресницы. – Но я не даю вам ни малейшего – ни малейшего! – повода думать, будто бы мною вам что-то было обещано. Не было не только никакого обещания, но даже и намека на обещание. Вы уверены, что я понятно объяснила вам, что происходит?

? Вполне. – Синее с золотом…небо и пески… – Он крепко обнял женщину рукой за плечи, медленно приблизил свои губы к ее губам – отблески огня играли на его резко очерченных скулах, бронзовых от солнца и ветра. – Я видел там тебя… – прошептал он ей в самые губы…

Она не успела спросить, где, ее губы приоткрылись; долгий поцелуй унес остатки сознания…Блаженство растеклось по телу, – яд, который отравляет навсегда…

Тинния не легко пришла в себя, когда рыцарь отстранился. Он разжал свои объятия неожиданно, как и все, что он делал, и теперь смотрел на нее, как она выплывает из тумана забытья. Слегка насмешливо. Или ей это показалось? Она вдохнула, собираясь высказать свое возмущение, – и вдруг осознала, что ей хочется, чтобы предыдущее мгновение длилось и длилось. Как будто…Невозможно в это поверить. Она отбросила эту мысль…

? И это рыцари, дающие обет безбрачия! – она села и засмеялась.

? Обет безбрачия, но не целомудрия. Это разные вещи. – Он тоже сел напротив огня, удивляясь, что его волнение никак не уляжется.

? Вы всегда прикидываетесь святым?