Загадки последнего сфинкса (Последняя трапеза блудницы) - Солнцева Наталья - Страница 48

– Да, однако это все же подделка, – вяло сопротивлялся «коллекционер».

Артист воздел руки к потолку с пострадавшей от времени лепниной.

– Можно подумать, вы приобретаете картину для Лувра или галереи Уффици! – с комичной гримасой произнес он. – Или собираетесь выставлять ее на престижный аукцион!

Астра прыснула, прикрывая губы рукой. Матвей сердито кашлянул.

– Да и цена на подлинник была бы запредельная, – продолжал агитацию Баркасов. – А вы, смею предположить, не Рокфеллер.

– Истинный ценитель сразу заметит, что…

– Где вы видели истинных ценителей? – перебил артист. – Времена братьев Третьяковых канули в Лету. Или вы принимаете у себя исключительно отпрысков аристократических фамилий?

– Нечто в этом роде… – неопределенно выразился Матвей.

– Тем более! – расплылся в слащавой улыбке Баркасов. – Кнопф, кстати, сам был из австрийских аристократов. Его отец служил судьей в Брюгге. Там до сих пор сохранилась фамильная гробница, на которой можно разглядеть герб с грифоном. Художник считал грифона личным символом. Он обожал изображать мистических существ на своих картинах.

– А почему здесь сфинкс сам на себя не похож? – блеснула эрудицией Астра. – У него должно быть тело льва!

Комик тщательно изучил предмет обсуждения и не ударил в грязь лицом.

– Кнопф написал… э-э… женскую ипостась сего монстра, на античный манер. У сфинкса, как видите, лицо женщины – сестры художника Маргарит. А тело леопарда в средневековой символике выражает вожделение. Женщина-сфинкс приникла к юноше Эдипу, поставила его перед выбором: наслаждения или власть.

– Юноша тоже похож на… Маргарит, – заметил Карелин.

– Совершенно верно! – обрадовался артист. – Юноша – андрогин, его преодоленная сексуальность позволяет ему близость с женской красотой, без боязни поддаться соблазну. Добродетель и порок имеют одно лицо. Как не запутаться? Трагедия Эдипа проистекает из поверхностного восприятия жизни и отражает трагедию человека так такового, который, не умея или не желая познавать свои истоки, обречен на ошибки и страдания.

– Эдип разгадал загадку Сфинкса и стал царем Фив, – сказала Астра. – Но это его не спасло. Потому что собственная тайна Эдипа так и осталась за семью печатями.

Баркасов перевел удивленный взгляд с картины на нее, покачал головой.

– А вы интересно мыслите, – уважительно произнес он. – Искусство – это же откровение, которое один человек передает другому на уровне… духа.

– Перейдем к прозе жизни, – вмешался в их философскую беседу Матвей. – Сколько стоит эта копия? Я начинающий собиратель живописи и пока не усвоил все нюансы и тонкости сего почетного и… гм… весьма разорительного занятия.

– Напротив, прибыльного! Приобретение предметов искусства считается лучшим вложением капитала. Впрочем, вы правы, пора поговорить о цене. Она невысока, если учесть…

– Сколько? – потеряла терпение Астра.

Картина ей понравилась, и она решила купить ее, даже если «коллекционер» заартачится. В конце концов, она попросит денег у отца. Потом, спустя годы, они с Карелиным будут сидеть у камина и под треск поленьев любоваться сфинксом и юношей с лицами сестры Кнопфа Маргарит… и вспоминать дело об убийце, который посылал своим жертвам странные загадки.

Как-то само собой пришло понимание, что расследование завершается, а их с Матвеем личная история будет иметь продолжение.

Баркасов назвал сумму. Не такую большую, чтобы торговаться, но и не маленькую.

– Мы берем! – безапелляционно заявила Астра, не дав «коллекционеру» и рта раскрыть. – Пока оставим задаток, а остальное господин Карелин привезет через пару часов.

Тот состроил кислую мину и послушно кивнул. Берем так берем.

Баркасов просиял. Он не надеялся завершить сделку настолько легко и быстро.

– Один вопрос, – Астра повернулась к артисту с обворожительнейшей улыбкой. – Кто этот ваш приятель, который продает копию?

– Он просил, если возможно, не называть имени, – замялся комик. – Ему неловко распродавать наследие отца, но в жизни бывают сложные ситуации… безденежье. Знаете, творческие люди не застрахованы от кризисов, и…

– Кто он? Мы вслепую покупок не делаем.

Баркасов смутился, отвел глаза и пробормотал:

– Скульптор Феофан Маслов.

Глава 25

Астре хватало ума, чтобы не объяснять происходящее случайным стечением обстоятельств. Ничего случайного не бывает, никогда. Никаких совпадений, никаких капризов судьбы.

– Раз на нашем пути опять появился Сфинкс, пусть даже на картине, – значит, мы идем по его следу! – изрекла она.

– А как же жуки и бабочки? – не преминул поддеть ее Матвей.

Астра промолчала. Все звенья сложатся в стройную цепочку, когда придет время.

Матвей отвез Баркасову деньги и забрал картину. Он наотрез отказался вешать ее в своей квартире.

– Твой папаша заплатил, значит, полотно принадлежит тебе.

Астра не стала спорить.

– Буду переезжать на Ботаническую, заберу. А пока пусть здесь постоит.

Она забралась с ногами на диван и погрузилась в раздумья. Сфинкс… какие у него мысли, какие желания? Чего он добивается? Зачем убивает? Из мести? В назидание? Ради самоутверждения? Или, как бы цинично это ни звучало, ради удовольствия? Какие чувства он испытывает? Какие вынашивает планы? Каким будет его следующий шаг?

– Он! – прошептала Астра. – Она! Одно лицо… порок и добродетель, наслаждение и аскеза, благочестие и грех. Белые лилии – чистота и невинность. Тигровые лилии – эротический соблазн, вожделение, сладострастие. И объединяющая их смерть. Эрос… Танатос…

Множество линий сплетаются в сложный узор с невнятными образами, отголосками, шелестом, эхом… Как уловить правильный ответ в этом приглушенном хоре бормотаний, всхлипов и вздохов? Как не потеряться в этом многоцветии, в этой многоликости?

Она представила Сфинкса, который придумывает свои загадки, ударяет пальцами по клавишам, и сначала на мониторе, потом на бумаге появляются строчки, несущие смерть…

Что за головоломку получил Влас Никонов, уже не узнать.

Теплинскому пришло письмо с вариантом по мифическому образцу – детство, зрелость, старость – и электронный адрес, куда следовало отправить ответ.

Домнин удостоился короткого и мрачного вопроса. Отвечать было бессмысленно.

Что это значит? Художник больше всех провинился? Его грех не подлежит искуплению? Или что-то еще? Письмо, которое отправил ему Сфинкс, явно отличается от того, которое получил Теплинский. Почему?

– Какое послание пришло Мурату, любовнику красавицы-вдовы? – пробормотала Астра. – Это нужно узнать. Но как? Единственный вариант – Матвей.

Она вихрем ворвалась в гостиную, где он просматривал чертежи и документы на партию полиграфического оборудования.

– Ну что опять? – поднял он голову от бумаг. – Кто-то еще продает картину Кнопфа? Правильно я поступил, не возвращаясь в бюро. Вижу, ты мне не дашь поработать.

– Сфинкс хочет убить любовника Санди! – выпалила Астра, с разгону плюхаясь в кресло, которое отчаянно пискнуло.

– И пасынка тоже. Я в курсе.

– Ты так спокойно говоришь, будто речь идет не о жизни людей, а…

Матвей с сердцем бросил ручку на стол. Сегодня не его день, привести бумаги в порядок не удастся.

– Будь любезна, не ломай мебель, – невозмутимо произнес он. – Мои родители обожают эти кресла.

– Тебя волнует мебель, когда… когда…

– Когда горит Рим! Ты верно подметила.

Астра остыла. Хладнокровие Матвея подействовало на нее отрезвляюще.

– Я хочу узнать содержание письма, которое пришло Мурату… Срочно. Позвони Санди и поговори с ней.

– А если она пошлет меня подальше?

– Скажи, что ты купил копию Кнопфа и хочешь с ней посоветоваться. Потом плавно перейди на Сфинкса… Понимаешь, сама тема позволяет затронуть…

– Ладно, я понял.

– У тебя несносная привычка перебивать! – разозлилась она. – Выслушай хотя бы. Заведи беседу о смерти Теплинского, потом…