Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 51

Она подошла к зеркалу, ужаснулась: вся опухшая, красная, в потеках туши, с безумными глазами. На работу в таком виде лучше не появляться.

Дрожащими руками Светлана накапала в рюмку корвалола, выпила. Хорошо, что сын еще не скоро придет с прогулки. Мальчику незачем знать о семейных конфликтах. Успеет еще, нахлебается. Как сказал Межинов? Разводись… Слово, которого она панически боялась.

– Я не хочу с ним расставаться, не хочу! – шептала женщина, содрогаясь от внутренней боли. – Тогда зачем я плачу? Были и в моей жизни минуты торжества, когда я чувствовала свою победу над Кариной. Ведь на мне женился Рудольф, не на ней! Мне он надел на палец обручальное кольцо, со мной засыпает и просыпается в одной постели! Я родила ему сына, не она.

– А душа его в это время – с ней! – возразил Светлане голос ее сердца. – С ней его мысли, его мечты. И с тобой он живет потому только, что Карина его отвергла. Она не пожелала выйти за него замуж, а ты и обрадовалась, ухватилась за парня мертвой хваткой! Перед собой-то лукавить бессмысленно. Не ты отбила Межинова у соперницы – она сама отдала его тебе. А ты удержать его не можешь, от того и воешь по-звериному, и слезы льешь! Рвется он от тебя к ней… хоть умри.

Она накапала вторую порцию лекарства, проглотила, морщась. Надо разводиться! Прав Рудольф… раз нет сил находиться рядом, лучше расстаться. Словно в дурмане промелькнули шальные надежды, неудержимая страсть ее к Межинову, проводы в армию, торопливые, жаркие объятия в темной комнате, ревность и отчаяние, нахлынувшее счастье от его предложения пожениться… Ничего не понимала, ни о чем не спрашивала! Любит ли? Хочет ли он ее так же, как она его?

– Сама во всем виновата, – твердила Светлана, проваливаясь в беспамятство. – Сама виновата…

Рудольф Петрович возвращался в управление, решая, где бы ему сегодня переночевать. Идти домой, выслушивать истерику жены не было смысла. Что он ей скажет? Пообещает бросить Карину и стать примерным семьянином?

Межинов сплюнул и крепко выругался. Как его угораздило жениться на Светлане? Зачем? Он вполне отдавал себе отчет, что не любит ее. Карине решил насолить? Так ей это безразлично. Сама же поздравила его – искренне, от души, пожелала счастья. Знала, знала, что не будет ему покоя, чувствовала свою власть над ним. Потешалась! Поживи, мол, с другой, позабавься – рано или поздно не выдержишь, приползешь на коленях. Неужели… знала?

У подполковника пересохло в горле, тело прошиб озноб. Захотелось выпить чего-нибудь покрепче, «уйти в отрыв» – как он называл состояние, наступающее после двух-трех стаканов коньяка. Тогда ему начинало казаться, что не все еще потеряно и еще возможно будущее… с Кариной.

– Я обманываю себя, как последний дурак! – с горечью шептал он. – Живу несбыточным. Да и оно ускользает.

В кабинете Межинова стоял запах пыли и мужского одеколона, на подоконнике цвели фиалки. Он шагал из угла в угол, ощущая себя чужим здесь, как были не к месту среди суровых стен и казенной мебели эти розовые цветы в горшках. Такой же нелепой казалась ему любовь к Карине, от которой он не мог избавиться.

Рудольф Петрович сел за стол и вызвал заместителя.

– Чем порадуете? – спросил он угрюмого майора.

– По культу Святой Смерти – ничем. Эта волна до нас не докатилась, я уже докладывал. По расследуемым случаям новых данных не выявлено. Агентура молчит. Складывается впечатление, что люди испытывают суеверный страх относительно интересующей нас темы и не желают говорить. За Серебровыми продолжаем вести наблюдение, пока без особых успехов. Людей нет, вы же знаете – все загружены под завязку.

– Какие не особые успехи вы имеете в виду? – уточнил подполковник, игнорируя намек майора на отсутствие свободных оперативников.

Тот сдвинул кустистые брови.

– Мотива для устранения жены Сереброва нет. Дама она, извините, не примечательная, обыкновенная домохозяйка. На директоршу «Карата», супругу продюсера и других потерпевших кое-кто зуб имел – им угрожали, на них давили, а в случае с Зоей Серебровой ничего подобного не выявлено. Я встречался с Игнатом Николаевичем, окольными путями выспрашивал о состоянии его дел, о каких-либо «наездах», шантаже и прочем. Он все отрицает, решительно отвергает подобные подозрения.

Докладывая, майор смотрел на шефа, как тот нервничает, барабанит пальцами по столу, дергается.

– А его дочь, Карина Сереброва? – спросил Рудольф Петрович.

– Окружение дочери мы не прорабатывали. Вы сами были против. Даже наблюдение за ее домом велели снять. Оперативник, который этим занимался, заметил подозрительного типа: он дважды подходил к дверям квартиры Серебровой, но позвонить не решился. Вот его фото.

Подполковник долго всматривался в мужчину на фотографии и вынужден был признать, что видит его впервые. Таинственный любовник? Не похоже.

– Я вам даю карт-бланш, майор, – поднял он глаза на заместителя. – Делайте, что хотите, но добудьте мне хоть какие-то сведения об этой… чертовщине. Если вам необходима командировка к ясновидящей Ванге, я найду средства.

Майор, не ожидавший такого предложения, откинулся на спинку стула.

– Ванги нет в живых, – пробормотал он. – Впрочем, я понимаю важность задачи. Я уже сделал шаг… встретился с одним человеком… частным сыщиком. Он занимается тем же делом… вернее, не совсем.

Майор путался, желая представить источником информации не себя, а Смирнова.

– Как вы узнали, чем он занимается? Частники не любят делиться секретами, у них существует договор с клиентом, – заметил подполковник.

– Да, но… Всеслав Смирнов – мой бывший сослуживец, мы случайно оказались в одном баре, пили пиво, разговорились… Мы доверяем друг другу!

– Что именно? – жестко спросил Межинов. – Служебные тайны?

– Вы же сами…

– Да, простите, – остыл Рудольф Петрович. – Вы правы, не стоит обращать внимание на мелочи. Итак, что сообщил вам господин…

– Смирнов, – подсказал майор, опуская глаза. – Его наняли для расследования похожих случаев. В подробности он не вдавался, сказал только, что жертвами стали две пожилые женщины… обыкновенные пенсионерки.

– Ему удалось что-нибудь обнаружить? Мотивы? У него есть предположения?

– Похоже, он зашел в тупик, как и мы. Намекал на черную магию… и какой-то городок Березин. Кстати, я уже слышал это название. Не могу вспомнить, где и в связи с чем.

– Березин? – переспросил подполковник. – Березин…

Глава двадцать первая

Господин Смирнов не мог успокоиться после погони за «призраком».

– Как ты могла додуматься до такого? – ворчал он на Еву. – А вдруг этот Локшинов – сумасшедший? Что, если бы он тебя…

– Не выдумывай, – защищалась она. – Он просто остолбенел, когда меня увидел. Вернее, для него это была не я, а та женщина… из дома у леса. Он назвал ее лесной феей.

– Как ты его узнала?

– По твоему описанию. Демьян Васильевич действительно похож на «преподобную Евланию». Пока я его ждала, у меня глаза к темноте привыкли, и вообще… чутье подсказало.

– Чутье… – возмущенно вздохнул Всеслав. – Тебе бы найти своему знаменитому чутью лучшее применение!

– Я и нашла! Теперь Локшинов позвонит, никуда не денется. Он аж задрожал весь, как только меня увидел. Я не знаю, что там у них произошло в «собачьем» домике, но, видать, Демьян ту женщину любил без памяти. Он ведь в петлю-то неспроста полез! Значит, у человека был э-э… нервный шок. Понимаешь? Локшинов так и застрял в том времени!

– Как это – застрял? – удивился сыщик. – Время – не дырка в заборе.

Ева округлила большие, чуть раскосые глаза.

– Вот-вот! – охотно согласилась она. – Из дырки застрявшего можно вытащить элементарно, а что касается времени… не так-то просто вызволить узника. Ты же сам говорил, что Локшинов живет как во сне, ни с кем тесно не общается, ни к чему не стремится; жениться, и то не удосужился. Это и есть признаки! Он с того момента, как расстался с красавицей-колдуньей, остановил свою жизнь. Поэтому его расспрашивать бесполезно!