Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 48

– Когда все слишком сложно, надо сделать паузу. Из хаоса что-нибудь да появится.

– Локшинов. Это наш последний шанс.

Ева закрыла глаза, задумалась. Демьян Локшинов не хочет говорить о прошлом. Значит, у него есть причина молчать. Как же вызвать брата «преподобной Евлании» на откровенность?

– Давай придумаем какой-нибудь трюк, – предложила она. – Много лет назад этот человек пережил сильнейший стресс. Понимаешь, психика имеет несколько степеней защиты: сознание как бы отгораживается от болезненного воспоминания, воздвигает вокруг непроницаемые стены. Оно упорно не желает смотреть на источник страданий. Но часто нечто похожее – подобный случай, может произвести хороший эффект. Клин клином вышибают!

Легкий храп был ей ответом. Смирнов безмятежно раскинулся на диване, уснул сном праведника.

Ева отправилась делать ревизию своего гардероба.

– Какой наряд подошел бы женщине-оборотню? – шептала она, перебирая платья и юбки. – Черное, длинное… вот это, пожалуй.

Из шкафа были извлечены юбка: в складку из темно-синего шифона, черная кружевная накидка и бархатный корсаж того же цвета. Не хватало парика. Волосы Евы, слишком светлые для образа колдуньи, следовало спрятать.

«Ну, парик я куплю, – примеряя у зеркала отобранные вещи, думала она. – Лицо подкрашу… в темноте сойдет!»

Адрес Локшинова она переписала из блокнота сыщика, прикинула по карте города, где это. И тоже отправилась спать.

Утром Смирнову позвонил майор, с которым они встречались в баре «Червовый король».

– Ты где пропадал? – спросил бывший сослуживец. – Я тебе вчера раз пять звонил.

– Отдыхал за городом, – схитрил сыщик.

– Как бы нам поговорить с глазу на глаз?

– Давай через час там же, в «Червовом короле», он открыт круглосуточно. Получится?

– Не примелькаемся? – усмехнулся майор. – Ладно, шучу. Буду.

Всеслав торопливо побрился, сделал еще пару звонков, на ходу выпил чашку кофе, поцеловал сонную Еву в щеку.

– Куда в такую рань? – удивилась она. – Я хотела уточнить про Локшинова. Когда он дома бывает? Ты выяснил?

– Демьян Васильевич работает сторожем на автостоянке. График его дежурств я переписал, надо бы понаблюдать за ним.

– А как он выглядит?

– Красивый мужик, хоть и в возрасте. Представь себе Евланию в брюках, рубашке, без платка и с короткой стрижкой. Все, я бегу!

– Очень смешно, – сердито проворчала Ева вслед Смирнову.

Он приехал в бар раньше майора минут на пять, заказал баварского пива и креветок. На сегодня у него даже не было плана – что делать, куда идти. Ева подкинула идею слежки за Локшиновым. Чем не занятие? Авось, глуховатый сторож с внешностью киногероя выведет на загадочного киллера, в которого – положа руку на сердце – сыщик не верил. Или покажет дорожку в логово черных магов, что и вовсе из области очевидного-невероятного.

– Посмотрим… – пробормотал Всеслав, жуя креветку.

– Сам с собой беседуешь? Вижу, дело дрянь! – Майор с натянутой улыбкой уселся напротив. – Угадал?

– Ага. Угощайся.

Бывший сослуживец пил пиво, не спешил начинать разговор. Смирнов тоже помалкивал. Ждал.

Повар поставил на открытый огонь обжариваться нанизанные на вертел куски мяса. По залу поплыли запахи специй и перца.

– Как там твои бабушки-пенсионерки? – вяло поинтересовался майор, потягивая носом. – Сказочный аромат!

– Какие бабушки? – прикинулся непонимающим сыщик.

– Напуганные до смерти старушки.

– А-а, те! Почивают с миром на кладбище. Ты не темни, майор. Если есть новости, говори.

– В том-то и штука, что говорить нечего, – в свою очередь схитрил майор. – Может быть, ты больше преуспел?

О Серебровых, за которыми он установил наблюдение по личному поручению начальника, заместитель Межинова решил умолчать. А подробностями предыдущих случаев он уже со Всеславом делился.

– Вас много – я один, – саркастически улыбнулся сыщик. – Вам и карты в руки! Что тебя привело ко мне, дорогой? Кто-то еще умер от страха?

– Пока нет. Но тенденция наметилась.

– Я бы рад помочь, – уже серьезно сказал Смирнов. – Да нечем. Тыкаюсь туда, сюда… и все без толку. Скользкое дело. Корнями тянется в городок Березин: примерно тридцать лет назад там умер от болезни с похожими симптомами некий Виталий Нароков, неверный жених.

Он в двух словах описал майору события тридцатилетней давности.

– Такие симптомы у каждого: гриппа или простуды, – мрачно заметил бывший сослуживец. – Поди, разберись!

– Но не каждый от них умирает. Причем после того, как бросил одну женщину ради другой.

– Если поездить по этим тихим городкам, где по ночам от тоски даже собаки воют на луну, и не таких историй наслушаешься, – возразил майор. – Что же предпринять?

– Ума не приложу, – ушел от ответа Смирнов.

Он подозвал официанта, заказал еще пива. О Гордее Рудневе сыщик в разговоре не упоминал, не называл и фамилию его покойной матери – сохранял тайну клиента. Так, обрисовал картину измены и ревности в общих чертах.

– Может, и существует это… проклятие или порча, – процедил сквозь зубы майор. – Раньше я бы ни за что не поверил, доказывал бы с пеной у рта материалистические принципы бытия. А теперь… иногда думаю: чего только на свете не бывает?

Всеслав деликатно промолчал.

– Вкусное пиво, – оценил угощение заместитель Межинова. – Ладно, спасибо за информацию. Пойду сопоставлять факты, наведу кое-какие справки. Если что, звони – поделюсь.

Он, сутулясь, прошел между столиков к выходу.

После вчерашнего дождя парило. Косые солнечные лучи падали на выложенный каменными плитками пол зала через открытые настежь окна. Смирнов спросил счет, расплатился и вышел. Кроме наблюдения за Локшиновым, заняться было решительно нечем.

Слежка за Демьяном Васильевичем наводила сон. Сыщик предусмотрительно накупил газет, запасся сигаретами и семечками. И все равно беспрерывно зевал. Сидеть в машине было жарко… тень липы, под которой Всеслав устроил пункт наблюдения, переместилась; солнце нагревало крышу салона. Хотелось пообедать и улечься, подремать часок в прохладе комнаты.

Сторож Локшинов сидел в наполовину стеклянной будке охраны, слушал радио – шлягеры, новости, снова шлягеры гремели на всю площадку. При плохом слухе такая громкость была нормальной, но при хорошем – утомляла.

Смирнов, морщась, старался пропускать мимо ушей в который уж раз запущенный «по заявке автомобилистов» хит Верки Сердючки. «Все будет хорошо, я это зна-а-аю!» – доносилось до него со стоянки.

– Волшебные слова. Люди сами себя уговаривают, – пробурчал он, закуривая. – Им хочется загипнотизировать «птицу счастья»!

Локшинов несколько раз выходил – по-видимому, в туалет. Один раз он оставил вместо себя какого-то паренька в униформе, а сам бегал в магазин за пирожками, кефиром и минералкой. Ни черной магией, ни заказными убийствами здесь и не пахло.

Сыщик изнывал от голода, духоты и одолевающей его сонливости. Газеты он перечитал от корки до корки, от скуки взялся за кроссворды. На автостоянке происходили какие-то перемещения – кто-то ставил машину, кто-то выезжал. Водители общались с Локшиновым, но никто посторонний к нему не подходил.

«Что значит посторонний для платной стоянки? – спрашивал себя Всеслав. – Подобное место – отличная ширма для поддерживания связи, если ее желательно скрыть. Поставил машину, перебросился парой слов с охраной: все выглядит естественно. Хотя… о какой еще связи можно думать, глядя на Локшинова? Он глуховат, ему кричать надо. И вообще, злоумышленник из Демьяна Васильевича никудышный. А слежу я за ним потому, что в голову больше ни одной путной мысли не приходит».

С трудом дождавшись вечера, когда у Локшинова закончилось дежурство, сыщик двинулся за ним следом. Тот явно не спешил домой – зашел в чебуречную, перекусил за стойкой у окна. Было видно, что человек чем-то озабочен, погружен в себя, и окружающие его не интересуют.