Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 20

Светлане приходилось усмирять гордыню, стирать мужу рубашки, варить вкусные обеды и ублажать его в постели, делая вид недогадливой дурехи. Она обливалась горючими слезами, но только не при Межинове. Она… сама превратила свою жизнь в ад, подбрасывая в пекло полено за поленом.

Вот и сегодня Светлана ждала супруга, беспокойно поглядывая на часы. Где он? На работе или в объятиях любовницы? В проклятых, ненавистных объятиях…

Услышав, как Рудольф открывает своим ключом дверь, она сменила угрюмое выражение лица на приветливо-радостное и поспешила навстречу.

– Ты еще не спишь? – недовольно спросил он.

– Уже иду… – она сразу поникла, скрывая слезы, заторопилась на кухню. – Котлеты будешь?

– Я не голоден, – особенным голосом, хранящим в себе недавнее переживание страсти, произнес Межинов. Закрылся в ванной, включил душ.

«Смывает ее запах», – задыхаясь от ревности, подумала Светлана. Она знала это его выражение скрытого счастья в глазах, которые он не поднимал на жену, это его внутреннее ликование.

Светлана прислонилась спиной к стене у двери в ванную, подавила стон. Когда муж вышел, она спросила:

– Ты был у нее?

– Отойди, – нехорошо блестя зрачками, произнес Рудольф.

Он отправился в спальню и лег. Ему хотелось спать. Прикосновения Карины, вкус ее губ все еще ощущались всем его существом, и Светлана была лишней в этом продолжении их свидания. Она была помехой…

– Почему ты не уходишь к ней? – с нарастающими истерическими нотками в голосе спросила Светлана, присев на край кровати.

– Она против, – безжалостно ответил Межинов. – Да и ты тоже. Разве ты отпустишь меня?

«Не отпущу, ни за что не отпущу, – давясь слезами, думала Светлана. – Я выстрадала свое право на тебя, Рудольф. Ты мне обязан всем – налаженным бытом, спокойствием, отцовством, наконец. Я – твой надежный тыл, а она несет с собой дыхание войны. В этом есть адреналин и романтика, но нет уверенности в завтрашнем дне».

– Она не подарит тебе ребенка, – выдохнула Светлана.

– Нет, – согласился он. – Ее не интересуют дети.

– И ты ее не интересуешь! Она пользуется тобой, чтобы в очередной раз выпить сок и выбросить выжатый лимон.

– Пусть…

Ночь прошла для Светланы в череде кошмаров. Она находилась на грани желания покончить с собой, с ней, с неверным мужем. Ей представлялось тело, висящее в петле… и поздние сожаления Межинова. Потом она тихо плакала: оттого, что ее ребенок будет расти сиротой из-за какой-то распущенной, похотливой бабы, которая охотно принимает в свою постель чужих мужей. Как только земля таких носит?

«Чем я хуже ее?» – задавала себе извечный вопрос Светлана, понимая, что не получит ответа.

Рудольф спал, отвернувшись к стене, слабо похрапывая. А она до утра не сомкнула глаз. «Нам двум нет места возле него, – думала обманутая жена. – Кто-то должен уступить, уйти. Я сама виновата! Я же все знала с самого начала. Я полюбила мужчину, который никогда не был моим. Он уже тогда принадлежал той, другой – всецело, необратимо. На что я рассчитывала?»

Утром Межинов, не говоря ни слова, собрался и ушел на работу. Светлана сидела на кухне, опустив руки: у нее не было сил плакать. Ночью ее слезы иссякли.

Подполковник ехал в управление, думая о Карине, о том неугасимом огне, который только она одна умела зажигать в нем. Этому огню он отдавал предпочтение перед всем остальным в жизни.

Войдя в кабинет, он распахнул настежь окно, впуская прохладный воздух, тополиный пух и звуки улицы. Если бы Карина согласилась стать его женой… во что бы превратилось его существование? В вечное, непереносимое наслаждение или такую же вечную, непереносимую муку?

– Рудольф Петрович…

Заместитель Межинова, невысокий лысеющий майор – тот самый, что встречался с сыщиком в баре «Червовый король», вошел в кабинет начальника осторожно, приглядываясь, в каком шеф настроении. Кажется, гром и молнии сегодня метать не будет. Слава богу!

– Рудольф Петрович, – уже смелее повторил он. – Вы просили…

– Доложите, как идут поиски киллера, – перебил его подполковник. – Есть он в природе или вы его придумали?

Заместитель развел руками. Он и сам сомневался. Розыскные мероприятия ничего не дали: киллер-невидимка поражал свои жертвы на расстоянии неким таинственным образом. Возможно, он существовал лишь в воображении оперативников, отчаявшихся дать сколько-нибудь правдоподобное толкование по фактам ряда смертей. Слухи тянулись по Москве зловещим шлейфом, дошли до кого-то из начальства, и Межинову поручили неофициально разобраться, что же происходит.

Чем больше он вникал в суть дела, тем меньше понимал, чего от него хотят. Путаница по сему поводу царила страшная – и в бумагах, и в умах. Ясно было одно: люди, вроде бы ничем не связанные между собой, умирали при схожих обстоятельствах. Причем их заранее предупреждали об этом: письмом или по телефону. Смерть выглядела естественной, что подтверждала медицина. Между «роковой вестью» и собственно кончиной проходило разное время, в течение которого жертва успевала успокоиться. Но неотвратимый момент наступал, какие бы меры предосторожности ни принимались.

Списать все на совпадения, случайности и волю судьбы не получалось. Уж больно притянутыми за уши выглядели подобные попытки.

– Выяснили, что общего было между умершими? – раздражаясь, спросил Рудольф Петрович у майора.

Тот покрылся красными пятнами, отвел глаза.

– Очень мало. Все пострадавшие оказались женщинами. Ну и симптомы поразившего их недуга схожие: слабость, головная боль, кашель, судороги, сердце сдает… и конец. Может, это вирус какой? Птичий грипп?

– К вирусологам обращались?

– Негласно. Чтобы не спровоцировать панику. Они ничего не обнаружили.

– Странный грипп! – саркастически произнес Межинов. – Поражает избранных особ. Тех, от кого по тем или иным причинам хотели избавиться.

– И не заразный, – с готовностью подтвердил майор. – Окружающие живы, невредимы. Может, и правда нету киллера? Значит, искать нам некого. В жизни всякое бывает… криминалистика кишит неразгаданными тайнами.

Заместитель Межинова колебался: рассказывать начальнику о Смирнове или нет? С одной стороны, частный сыщик скорее может напасть на след злоумышленника – если таковой все же имеется. У Смирнова талант детектива, чутье, и дело у него расследуется одно, а не целая куча, как у оперативников. С другой стороны, Рудольф Петрович рассвирепеет, догадавшись, что его заместитель снабжает информацией частника. Майор решил промолчать.

Он доложил об остальных текущих проблемах и ушел, а Межинов вернулся к мыслям о Карине. Вчера вечером он намекнул ей, что вынужден заниматься на службе глупейшими вещами.

– Какими, например? – удивилась она.

– Призрак Смерти бродит по Москве, – с придыханием прошептал подполковник. – На кого упадет его «черный глаз», тому крышка!

Карина была не из пугливых, но при его словах побледнела.

– Что ты имеешь в виду?

– Призрак является и приносит «роковую весть». Это и есть черная метка! А дальше – вступает в действие техническая сторона: жертва чахнет, хиреет и испускает дух. Все! Партия сыграна, и начинается новая. Кто-то затеял игру в дьявольские шахматы, а мы теряем фигуру за фигурой.

– Замолчи! – воскликнула Карина. – Мне страшно…

– Мне тоже, – пошутил Рудольф Петрович. – Честно говоря, эта жуткая история кажется мне надуманной. Некоторые люди в трагическом стечении обстоятельств склонны непременно усматривать чей-то злой умысел. И давать другим нелепые задания! У кого-то воображение разыгралось, а ты бегай, лови черную кошку в темной комнате.

Он выглядел расстроенным.

– Давай я тебе погадаю, – предложила Карина.

Карина иногда баловалась картами – так, для развлечения. Она достала из тумбочки специальную колоду, перетасовала, приговаривая: «Четыре масти, скажите мне, чего ждать, чего опасаться, за какое дело не браться». И начала гадание.