Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 52

Второй поворот привел Тараса в старый пустынный проходной двор. Справа и слева теснились постройки непонятного предназначения с заколоченными окнами. Между ними тянулись узкие затемненные проходы. Один из таких проходов на плане был отмечен крестиком.

– Как же туда пролезть? – пробормотал Михалин, невольно оглядываясь по сторонам.

Однако делать нечего – назвался груздем, полезай в кузов! Пришлось ему по сугробам протискиваться в темную щель между грязными стенами. Приблизительно на уровне второго этажа виднелось разбитое окно. Видимо, здания без разбора пристраивали вплотную друг к другу. Зажатый в узком проеме, Тарас запоздало подумал, что здесь он представляет собой отличную мишень, тогда как сам полностью скован и лишен инициативы. Его противник не дурак! Все рассчитал. Даже то, что в этой грязной щели нет никакой свободы для маневра – ни размахнуться, ни подпрыгнуть, ни пошевелиться толком нельзя.

– Эй, вы где? – негромко спросил Михалин, поднимая голову вверх.

Слабое эхо было ему ответом. Оно затихло, и воцарилась тревожная тишина. Тарас представил себе, как глупо он выглядит, засмеялся. Эхо послушно отозвалось, повторяя приглушенные звуки.

Прошло несколько минут – может быть, пять-семь. Поднять руку, чтобы посмотреть на часы, было трудно. Рукава пальто и так безнадежно испорчены.

«Какого черта я сюда залез? Кажется, никто не собирается со мной разговаривать, – подумал Тарас. – И сколько мне тут торчать? Какой я идиот! Вырядился, как на дипломатический прием, и поперся в кафе «Якорь»! В этом пальто меня там запомнили все – от официантки до самого пьяного посетителя. А продавщица в цветочном магазине? У нее глаза едва на лоб не выскочили при моем появлении. И я еще хотел кого-то убить! Не прошло бы и пары часов, как меня упекли бы в кутузку».

– Эй! – уже не ожидая ответа, лениво позвал он. – Будем говорить или нет?

– Будем, – раздался откуда-то сверху «механический» голос.

Михалин прикинул, что неизвестный может прятаться за окном. Хорошая позиция. Главное – выгодная: жертва как на ладони, стиснутая стенами, а шантажиста не разглядишь, как ни старайся.

По дороге к дому Тамары Ивановны Зориной росли могучие ели, укрытые снегом. Под ними валялись выпотрошенные шишки – остатки птичьего пиршества. Сосульки под крышами блестели на солнце.

Смирнов долго стучал, прежде чем ему открыли. Воистину, ему сегодня везло – Зорина тоже оказалась дома. Она с недоумением уставилась на незнакомого мужчину.

– Я журналист, – улыбнулся он. – Вы можете уделить мне полчаса?

Тамара Ивановна пригласила его в уютную гостиную со старинным овальным столом, диванами, креслами и пианино.

– Вы из областной газеты? – спросила она, вольготно расположившись напротив гостя. – Будете писать очерк о нашем оркестре народных инструментов?

– Не совсем, – стараясь быть любезным, ответил сыщик. – Я по поводу убийства Сергея Вершинина.

Зорина удивилась, ее брови поползли вверх.

– Вот как? А почему ко мне?

– Я пишу статьи на криминальные темы, – уклончиво сказал Смирнов. – Меня интересуют прежде всего психологические мотивы, которые толкают людей на подобные поступки.

В глазах Зориной загорелся странный огонек.

– Благородно с вашей стороны. Достоевский много трудился на этой ниве… но люди продолжают убивать друг друга. «Преступление и наказание» – вечный повод для дискуссий.

Она явно кокетничала, приглашая гостя к флирту. Сыщик решил подыграть ей.

– Женщины тоньше чувствуют, – вкрадчиво произнес он. – В отличие от мужчин, они смотрят на жизнь глазами сердца, а не разума.

– Вы совершенно правы… – растаяла Тамара Ивановна. – Бедный Сережа! Я заранее знала, что этим кончится! – с пафосом воскликнула она. – Еще тогда, на вечеринке! Эта ужасная драма разыгрывалась на наших глазах, а мы, как дети… веселились, ни о чем не подозревая.

«Журналист» приготовил блокнот и ручку.

– А что произошло на вечеринке? Я вкратце ознакомился с материалами дела, – соврал он. – Но сухие факты никогда не заменят свидетельства очевидцев.

Госпожа Зорина с жаром поведала сыщику уже знакомую историю коварства, любви и ревности, которую вызвала своим возмутительным поведением Мария Варламовна Симанская. Она бессовестно дразнила мужчин, и вот что из этого получилось!

– Сначала наша… красавица довела их до белого каления, а потом принялась тушить пожар, – со скрытым злорадством говорила Тамара Ивановна. – Решила спеть напоследок что-то наподобие… старинной баллады. Песенка оказалась на редкость примитивной, но мужчины жутко взбудоражились! Особенно Вершинин. Он просто весь загорелся! Заявил, что… погодите, сейчас вспомню… А! «Я знаю вашу тайну! И теперь стану властелином сокровища!» – так он сказал. Это она-то – сокровище! – воздела руки к потолку Зорина. – Глупый мальчик. Он заплатил слишком дорогую цену за свои слова. После этого Чернышеву больше ничего не оставалось, кроме как убить его!

– Вы подозреваете майора?

– Его все подозревают! – убежденно произнесла Тамара Ивановна. – Только доказать не могут. Он сумел обставить дело так, что не подкопаешься. Молодец!

– Одобряете убийство? – небрежно спросил Смирнов.

Зорина смешалась. Она слишком увлеклась и забыла об осторожности.

– Разумеется, нет! Это не метод выяснения отношений. Хотя… Вершинин сам нарвался! Андрей невероятно ревнив. Не стоило так его заводить. Маша и Сергей спровоцировали майора своими выходками. Это ее сольное выступление… Кстати! – оживилась Тамара Ивановна. – В той песне были слова о любви… Затасканная тема, но как подействовала!

– Значит, мотивом для убийства послужила ревность?

– Ну, да. Об этом весь Костров говорил.

– Почему же Чернышев убил именно Сергея Вершинина, а не господина Талеева, например, или Герца? К ним он Марию Варламовну не ревновал?

Зорина растерялась.

– Н-не знаю… – в замешательстве пробормотала она. – До сих пор я об этом не думала. А вы прекрасно информированы!

– Это моя работа, – сказал Всеслав.

И на сей раз он не солгал.

Тамара Ивановна оказалась сбитой с толку и не сразу вернулась на своего любимого конька. Она принялась вновь рассказывать о вечеринке, о драке между офицерами и незаметно перешла на ученого из Санкт-Петербурга.

– Мария Варламовна решила, что она бога поймала за бороду, когда начала встречаться с Русланом Талеевым! А он поглядел на ее вырутасы-то да убежал к себе в Питер. Не вышло у нашей Марьюшки престижного мужа отхватить! А уж как ее мамаше хотелось нам, провинциалкам, нос утереть.

– Вы Симанскую не любите, – полуутвердительно произнес сыщик.

– Я не мужчина, чтобы ее любить! – фыркнула Зорина. – Ничего такого в ней нет, а они будто с ума сходят. Взять хоть Герца! Женатый, солидный человек, бизнесмен… и туда же, клюнул на Машеньку. Чем она их берет?

Господин Смирнов предпринял попытку вернуть разговор в нужное ему русло.

– Вы помните тот вечер, когда…

Тамара Ивановна на лету поймала вопрос.

– Конечно, помню. Марии Варламовне постоянно ухажеры названивали! Телефон в учительской докрасна раскалялся. Я как-то пожаловалась директору, а он за Симанскую стоит горой: «Откуда вы знаете, кто звонит Марии Варламовне? Она поддерживает тесный контакт с родителями учеников! И не мешайте воспитательному процессу!» Вы представляете?! Я же еще и воспитательный процесс нарушаю! В школе все знали, кто звонит Симанской, но помалкивали.

– Разве звонить по телефону предосудительно? – притворно удивился «журналист».

– Музыкальная школа – храм искусства! – театрально воскликнула Зорина. – А не брачное агентство! Между прочим, за разговоры по школьному телефону платит государство. В тот вечер, когда убили Сергея Вершинина, Маша беседовала с ним по телефону. А потом оделась и побежала.

– Куда?

– В парк, разумеется. На свидание! Я была в учительской и все слышала. Зазвонил телефон, я взяла трубку… мужской голос попросил позвать Марию Варламовну.