Шарада Шекспира - Солнцева Наталья - Страница 32

Игорь пожал плечами:

– Не знаю. Разбираться надо, сопоставлять факты, сверять время, показания свидетелей.

– Ого! – восхитилась девочка. – Откуда ты таких слов набрался?

– Какая разница? Я сыщиком стать хочу. Вкалывать на заводе, как родители, не по мне. Скучно! Я приключения люблю. А ты?

Настала очередь Аси пожимать плечами. Игорь засмеялся. Пурш, играя, носился вокруг них с палкой в зубах.

– Кстати, мой папа нанял сыщика, – заявила Ася. – Для расследования убийства. Помнишь, он подходил к тебе?

– Да ты что?! Правда? Тот дядька в черной куртке? Он мне понравился. Классный мужик. Ну, значит, твой отец ни при чем, – со знанием дела заключил Игорь. – Не станет же он сам себе вредить? Частный детектив будет копать и копать, ему ведь за это деньги платят. Пурш! Не балуй! – прикрикнул он на собаку. – Отдай палку!

Сенбернар выпустил изо рта палку, встал на задние лапы, а передние забросил на плечи Асе. Она взвизгнула, закричала на него, как на кота:

– Брысь! Брысь, негодник!

Игорь схватил пса за ошейник, оттащил.

– Может быть, рассказать сыщику про сверток? – нерешительно сказал он. – Или не надо?

– Я всю ночь не спала, думала. Так ничего и не придумала.

– Спешить некуда, – согласился Игорь. Он отпустил Пурша, легонько дал ему шлепка под зад. – Иди, побегай. Не мешай нам!

– Мой папа не убивал, – прошептала Ася, оглядываясь. Как будто кто-то мог их подслушивать. – Поэтому он и обратился к сыщику. Я не хочу, чтобы его посадили в тюрьму! Тогда я останусь совершенно одна.

– А Кристина?

– Она – мачеха и не любит меня, – вздохнула девочка. – Что же делать?

Игорь долго молчал, курил. Предложил сигарету Асе, она отказалась.

– Ты говоришь, в ту ночь Кристины не было дома? – наконец спросил он. – Куда она ходила?

– Наверное, к любовнику. Она изменяет папе, – без прежней ненависти сказала Ася. – Они надоели друг другу. Твои родители живут дружно?

– Всяко бывает.

Игорь задумался. Мысль о том, что Кристина неспроста выходила из дому в ночь убийства, не давала ему покоя.

– Если убивал не твой отец, то почему его костюм был весь крови? И кто его закопал в сквере? – размышлял он вслух. – Не выйди мы с Пуршем гулять посреди ночи, сверток пролежал бы в снегу до утра... Мимо проходит много людей, с детьми, с собаками. На него наткнулись бы! Странно. Неужели такие вещи нельзя было выбросить где-то в другом месте? Сжечь, наконец? Или отнести подальше, бросить в мусорку? Может быть, тот, кто их закапывал, нарочно так сделал?

– Зачем?

– Чтобы костюм нашли. На нем – инициалы твоего отца, кровь убитой девушки. А что, кстати, послужило орудием убийства? Не скальпель, случайно?

Ася опустила глаза, едва заметно кивнула.

– Вот видишь! – обрадовался Игорь. – В свертке и скальпель имеется, тоже весь в крови!

– Чему ты радуешься?

– Господин Адамов – умный человек, он не поступил бы так неосмотрительно. Кто-то хочет его подставить. Точно!

– Анфиса Карповна говорит, что у папы много завистников, – оживилась Ася. – Он отличный хирург, к нему на операции приезжают даже из-за границы.

– Тем более. Надо показать сыщику сверток, только взять с него слово помалкивать. Твой отец – его клиент, интересы которого он должен защищать.

– А если сыщик донесет в милицию?

Этот самый плохой вариант развития событий Игорь предпочел бы не обсуждать. Но Ася сама высказала то, чего он опасался.

– Придется рискнуть, – вздохнул он. – Я бы так и сделал. Ты с отцом посоветуйся.

– Уже пробовала, – помрачнела девочка. – Папа заболел, у него был сердечный приступ. Я начала разговор издалека, но он так разнервничался – ужас! – Она махнула рукой. – Он всегда выглядел здоровым! И вдруг – сердце. Если я скажу ему про сверток... просто не знаю...

– У тебя нет близких, кому бы ты доверяла?

Ася горестно покачала головой. Да, у нее, девочки из хорошей семьи, обеспеченной, интеллигентной, учащейся престижной гимназии с разными «крутыми» уклонами, нет на всем белом свете ни одной по-настоящему родной души! Мама умерла. С Кристиной они не сошлись характерами. Бабушек и дедушек Ася почти не знала, видела их только по праздникам, и то мельком. Ее родня оказалась на редкость разобщенной, недружной: каждый замкнулся в своей раковине, лишь иногда высовывая наружу голову и сразу торопливо пряча ее обратно.

Отец и тот отдалился от дочери после смерти супруги. Это трагическое событие разделительной полосой пролегло между Асей и Адамовым.

– Я могу поговорить с Анфисой, нашей домработницей, – сказала девочка, поразмыслив. – Она любит нас с папой.

Игорь достал из пачки вторую сигарету, закурил. Мир богатых и с виду благополучных людей все меньше ему нравился. Бедная Ася! Иногда он ей даже завидовал, чуть-чуть, капельку, а она, по сути, одинока и несчастна.

– Ладно, подумаем, – как можно теплее сказал он. – Пока помалкивай. Я с вашей Анфисой толком не знаком, но если уж и посвящать кого в подробности, то сыщика. Он хоть профессионал. Твой отец не стал бы нанимать кого попало.

Пурш носился между деревьями, смешно подпрыгивая. Игорь позвал его, пристегнул к ошейнику поводок. Посмотрел на Асю – подавленную, печальную.

– Идем, я тебя провожу домой, – сказал он. – Не грусти, все образуется!

В квартире Адамовых пахло дрожжами и ароматным повидлом. Анфиса Карповна пекла. На кухонном столе красовалось блюдо, полное румяных пирожков.

– Не замерзла? – заботливо спросила она девочку. – То тебя на улицу не выгнать, то не дозваться. Где гуляла?

– В сквере, – Асе захотелось пирожков с горячим молочным киселем, который превосходно получался у Анфисы. – Кисель есть?

– Ты, чай, проголодалась? – засуетилась та, просияла. – Вот и славно! Садись скорей. Руки мыла?

Она привыкла, что у Аси никогда не бывает аппетита, и вопрос о киселе несказанно ее удивил и обрадовал. Слава богу, девочка идет на поправку – и кашель поутих, и щечки порозовели. И кушать ребенок попросил, как все нормальные дети. А то чахнет и чахнет, как птичка в неволе!

Анфиса Карповна смахнула краем фартука слезы, бросилась наливать кисель, накладывать на тарелку горячие пирожки.

– Как папа? – спросила Ася, усаживаясь.

– Получше. Кристина уехала по магазинам, а он спит.

В детской раздался приглушенный звонок телефона. Ася встала.

– Я возьму еду к себе в комнату, – сказала она. – Кто-то звонит.

– Кавалер твой, кто же еще? – добродушно улыбнулась Анфиса. – Иди, иди с богом.

Домработница ошиблась. Звонил не Игорь, а Всеслав Смирнов.

– Ася? – осторожно спросил он, услышав в трубке голос девочки. – Ты одна?

– В комнате – да, говорите. Кристина уехала, Анфиса на кухне, а папа спит.

– Хорошо. У меня к тебе один вопрос, только не удивляйся. И как следует подумай, прежде чем отвечать.

Ася поставила чашку с киселем на стол. От нее шел пар с запахом ванили.

– Я не буду удивляться, – послушно сказала девочка.

– Ты не можешь припомнить: третьего марта твой папа был дома?

У Аси на столе стоял перекидной календарь, где она делала свои отметки. Ей не надо было напрягаться – третье марта было обведено простым карандашом, а внизу стояли две буковки «к»: большая и маленькая. Это означало, что папа уехал в командировку, а Кристина куда-то ночью уходила. Так Ася и сказала сыщику.

Еве не спалось. Она ворочалась с боку на бок, поправляла подушку. В голове роились тревожные мысли. Самой невыносимой было осознание непоправимости смерти молодого, здорового, талантливого человека. Невольно вспоминалось посещение костюмерной театра, где она надевала королевское платье, и то ощущение себя в совершенно ином времени, близость красивого, галантного поклонника... Тогда между ней и Кристофером... Костей – ничего не было, кроме странного, даже не любовного, а душевного, сердечного единения, пронизанного витающим в воздухе прошлым, его волнующими отголосками. Ведь и под сумрачными сводами лондонских замков, и в московских квартирах, и на берегах Темзы, и на набережной Москвы-реки – везде есть место для встреч: роковых или романтических, коварных и зловещих или страстных, тайных. И под парчовыми корсажами, и под бархатными камзолами, и под простыми пиджаками и платьями во все времена рождались и умирали чувства...