Пятерка Мечей - Солнцева Наталья - Страница 6

– Ты негодяй, – простонал Виталий. – Ну ладно, спрашивай. Что тебе надо?

– Убийство артистки помнишь?

– Вероники Лебедевой? Ясно, помню! А что? Слушай, почему тебя это интересует? Это ж не твой район?!

– Ничего необычного не заметил? – спросил Пономарев, не обращая внимания на недовольство приятеля.

– Необычного?..

Виталик Кузнецов плохо соображал спросонья.

– Ну, стихов не было?

– Стихо-о-ов? – удивился Кузнецов. – А ты откуда знаешь?

– Так были стихи?

– Были! Поразительно…жуткие стихи. Мне это показалось самым странным.

– Прочитать можешь?

– Стихи?

– Слушай! Проснись ты, наконец! – рассердился Артем. – Можешь прочитать эти стихи? Ну, помнишь ты их, или нет?

– Подожди… – Кузнецов окончательно проснулся. – Помнить не помню, но прочитать могу. Я их в блокнот переписал. Сейчас… Ты слушаешь?

– Да, да… читай!

Артем сгорал от нетерпения. Неужели, стихи те же самые?

– Черт!

– Тебе не нравится? По-моему, неплохо! Поэт-убийца! Что-то новое в истории криминалистики. Не находишь?

– Ты уверен, что это те самые стихи?

– У тебя случайно, не похмелье? – возмутился Виталик. – Я других давно не читал.

– Ладно, спасибо. Пока!

Кузнецов зачем-то посмотрел на телефонную трубку, хмыкнул недовольно и улегся досматривать утренний сон. Артем же совершенно вышел из сонного состояния.

«Предсказали Смерть изменчивые карты…» Эта фраза запала ему в голову. Вдруг, она приблизит его к разгадке тайны личности убийцы?

Глава 3

– Изабелла Юрьевна! – плаксиво-раздраженным голосом возмущался сосед. – Опять вы своего кота выпустили! Ну сколько же можно? Я ведь вас просил!

– Да что вы меня просили? Что? – закричала вызывающе яркая, красивая блондинка, которая как раз открывала ключом дверь своей квартиры. – Не могу же я животное мучить! Вы живодер, господин Фаворин! А еще музыкант, называется! Человек искусства! У вас душа должна быть мягкая и сердце доброе…

– Как вы не понимаете! – воздевал руки к потолку Егор Фаворин. – Вы же мне породу портите! Чистоту крови разбавляете, извините, помойными генами!

– Что вы говорите?! – взвизгнула блондинка, бросаясь в угол просторной лестничной клетки и хватая на руки большого полосатого кота, который сверкал желтыми глазками так же возмущенно, как и его хозяйка. – Пойдем домой, Яшенька! Этот ужасный человек ненавидит животных! Он на них только наживается, потому что сам себе не может заработать на хлеб с маслом!

Изабелла Юрьевна вместе с котом скрылась за дверями своей квартиры, громко ими хлопнув.

Оставшийся на площадке господин Фаворин ловил ртом воздух, как выброшенный на берег карась. Черт бы побрал эту Буланину! Мало того, что ее кот постоянно отправляет свои надобности на половичке у квартиры Егора, так она еще и оскорбляет его, называет «никчемой» и «трубадуром». Необразованная, невежественная женщина! Это все от недостатка воспитания. Слово «трубадур» в ее устах имеет совершенно иной смысл, – она имеет ввиду, что «дурак дует в трубу». А на самом деле, трубадуры, – это провансальские[12] поэты и певцы. Их изысканная лирика воспевала рыцарскую куртуазную[13] любовь, утонченные радости жизни. Эта вульгарная, грубая Изабелла не имеет понятия ни о чем подобном!

Все эти мысли Егор громко высказывал вслух у закрытых дверей госпожи Буланиной, пока ему не надоело. Плюнув напоследок в тот самый угол, где любил сидеть полосатый Яшка-буксир, как называли кота жильцы дома, господин Фаворин с гордо поднятой головой удалился.

Конфликт между Егором и Изабеллой Юрьевной забавлял жителей двухэтажного старинного петербургского дома уже около трех лет. Небольшой особняк когда-то принадлежал дворянской семье, потом был выкуплен богатым мануфактурщиком Евсеевым, который был меценатом, подражая Савве Мамонтову.[14] и братьям Третьяковым[15] Новоявленный буржуа подарил дом театру, куда любил ходить «развлекать душу» после деловых переговоров и обильных возлияний. С тех пор дом неоднократно перестраивался внутри, сначала на деньги Евсеева, а после революции его опекало министерство культуры. Таким образом, особнячок разделили на семь квартир, – четыре на первом этаже и три на втором. Квартиры принадлежали семьям актеров и музыкантов. В некоторых сменились уже несколько поколений.

Вследствие капитального ремонта в доме получился большой подъезд, посередине которого вела наверх широкая лестница с коваными перилами, которая на уровне второго этажа расходилась на две стороны. Справа располагалась огромная квартира, в которой проживал бывший театральный режиссер и писатель, одинокий старик по фамилии Альшванг. Слева были две квартиры, одну из которых снимали студенты-арабы, а во второй проживала пожилая актриса Берта Михайловна Эдер со своим сыном Николаем.

Изабелле Юрьевне Буланиной, – женщине, весьма далекой не только от театра, но и вообще от какой-либо культуры, – квартира на первом этаже досталась от тетки. Рядом с ней, через стену, жили добропорядочные супруги Авдеевы, без детей. Владимир Петрович Авдеев работал инженером в ЖЭКе, благодаря чему жильцы дома никогда не испытывали трудностей ни с отоплением, ни с ремонтом труб, ни с прочими проблемами коммунального хозяйства.

Господин Фаворин занимал квартиру напротив Изабеллы Юрьевны. Он вел холостяцкий образ жизни, а работал в театре оперетты, – играл в оркестре на тромбоне. Так что Изабелла Юрьевна все-таки имела кое-какие основания называть его «трубадуром». Они беспрерывно скандалили, немало забавляя этим всех жильцов дома. Основной причиной раздора были коты.

Дело в том, что Егор Фаворин имел определенные запросы, – любил выпить, вкусно поесть, хорошо одеться, – на удовлетворение которых катастрофически не хватало денег. Поэтому музыкант постоянно был озабочен пополнением своего бюджета. Время от времени он брал учеников, и тогда от пронзительных и часто фальшивых звуков тромбона можно было затыкать уши. Соседи роптали, но вслух своего недовольства не высказывали. В Санкт-Петербурге, тем более среди интеллигентных людей, громкие выяснения отношений были не приняты и считались дурным тоном. Госпожа Буланина к интеллигенции себя не причисляла, не страдала никакими комплексами и не придавала значения суждениям морали. Она выражала свое возмущение открыто и бурно, приводя этим в ужас не только самого музыканта, но и всех окружающих.

У Егора Фаворина была еще «страшная тайна», которую он тщательно скрывал. Ему приходилось подрабатывать, играя на похоронах! Вот до чего может довести творческого человека суровая действительность! Он терялся в догадках, как вездесущей Изабелле удалось об этом пронюхать? Вот «повезло» с соседкой! Музыкант предпринимал все возможные меры безопасности, – старался выскользнуть из дома незамеченным, переодевался, надвигал шляпу и поднимал воротник, даже принес из театра пару париков, – но все его усилия оказались тщетными. Скорее всего, Егора выдали клиенты, которые могли разыскивать его, желая пригласить на «отправление ритуала».

В конце концов, какая разница? Главное, – проклятая блондинка растрезвонила об этом по всему дому! Господин Фаворин не знал, куда деваться от позора. О, как он ненавидел Изабеллу Юрьевну! Ничего удивительного, что Отелло задушил свою светловолосую Дездемону. И ничего страшного! Еще и прославился! Весь мир читает, смотрит, слушает и рукоплещет! Егор вполне понимал и разделял законный гнев знаменитого мавра. Он бы и сам с удовольствием последовал его примеру, если бы не уголовный кодекс! Все-таки, насколько раньше было проще жить…