Пятерка Мечей - Солнцева Наталья - Страница 30

– Как высокопарно! – пошутила Левитина.

– Зато искренне!

– Вы жаждете бессмертия? – рассмеялась она. – Что ж, рискните!

На следующий день они встретились. Юрий Салахов действительно выделил солидную сумму на поддержание нескольких народных коллективов. Анна Наумовна постоянно ловила его напряженный взгляд. Ее не покидала мысль, что меценатство, – выдуманная причина, и что на самом деле господин Салахов пришел в отдел культуры совершенно не за этим. Она могла бы поклясться, что он пришел сюда ради нее.

После завершения всех формальностей по передаче денег, Юрий пригласил ее в ресторан, «отметить удачные инвестиции».

– Откуда вы меня знаете? – в упор спросила она, сидя за столиком в ожидании заказа.

– Я вас первый раз вижу, Анна Наумовна! – ответил Салахов. – Если я скажу, что польщен таким знакомством, вы мне поверите?

– Мужчинам верить нельзя, Юрий Арсеньевич.

– Так сделайте исключение!

Официантка принесла шампанское и закуски. Анна Наумовна любила поесть и не собиралась этого скрывать.

– По тому, какой вы сделали заказ, я понял, что у меня есть шанс доставлять вам удовольствие! – пошутил Юрий. – Составите мне еще как-нибудь компанию? Редко увидишь людей, понимающих толк в еде.

Когда они уже уходили, Анна Наумовна заставила Юрия купить ей две коробки шоколада.

– Обожаю шоколад! – смеялась она.

– Кажется, я начинаю завидовать! – серьезно сказал Юрий.

– Чему? Моему аппетиту?

– Да нет… Шоколаду!

По дороге домой, Анна Наумовна все еще не могла ответить себе на вопрос. Что скрывает господин Салахов? И с какой целью он с ней познакомился?

Надо сказать, она до сих пор думает об этом.

Госпожа Левитина примерила брошь, подаренную Юрием, и вздохнула. Зачем он тогда пришел в отдел культуры, выдумал всю эту чушь с деньгами, пожертвованиями?.. Ясно, что это был всего лишь предлог.

– Вы торопитесь?

Вопрос Дмитрия Сергеевича застал ее врасплох. Людмила Станиславовна не привыкла к мужскому вниманию. Ее супруг никогда не провожал ее, никогда не встречал, если она задерживалась в гостях. Он не подавал ей пальто, не носил над ней зонтик, не открывал перед ней двери, не заботился о том, чтобы она не споткнулась в темноте или не поскользнулась на обледеневших ступеньках… Ни разу, за всю их совместную жизнь, он не купил по дороге домой буханку хлеба!

Госпожа Авдеева медленно, с трудом начинала прозревать. Перед ней, дюйм за дюймом, раскрывалась та бездна равнодушия и нелюбви, в которой она прожила все эти годы. Она свыклась, примирилась с этим с самого первого дня, и считала, что иначе не бывает. Ей еще повезло! Ее Володя не пьет, не курит, не дерется, работает с утра до ночи и отдает ей зарплату. Подруги, во всяком случае, завидовали Людмиле.

У инженера Авдеева было еще одно ценное качество, – он не гулял. То есть не ухаживал за другими женщинами и не спал с ними. Правда, по прошествии нескольких лет супружеской жизни, он охладел и к Людмиле. Она и с этим мирилась. Что поделаешь? Привычка убивает любовь! Где-то она вычитала или услышала эту фразу и сразу с ней согласилась. За что ее любить? Женщина она самая обыкновенная, бесталанная, даже детей не смогла родить. Поделом ей!

Придя на фирму «Альбион», Людмила Станиславовна вынуждена была следить за собой. Не хотелось выглядеть хуже других сотрудниц. На первую зарплату были куплены косметика, зонтик, перчатки и сумка. Подкрасив глаза и губы, уложив волосы, она заметила, что чувствует себя по-другому. Оказывается, у нее длинные, загибающиеся кверху, ресницы, красивые губы, гладкие щеки. Она может нравиться! Свитера плотно облегали ее стройную фигуру, юбки подчеркивали линию бедер, и ботинки на каблуках отлично смотрелись. Почему она думала, что ей все это не идет? Наверное, из-за мужа. Он всегда критиковал ее одежду и чуть ли не стеснялся ходить с ней рядом. На его лице постоянно читались недовольство и разочарование, что у него такая бестолковая жена.

– Ты не сможешь купить себе ничего стоящего! Все твои наряды – сплошная безвкусица!

Такие или похожие слова он говорил ей каждый раз перед покупкой пальто, платья или обуви. Если же она собиралась сшить себе что-нибудь на заказ, у Владимира Петровича заводилась другая пластинка.

– Тебя обманут! – вещал он с видом мученика. – У тебя украдут ткань, чтобы сшить еще одну вещь за твой счет! А ты и не заметишь. Тебя обсчитают!

У Людмилы Станиславовны портилось настроение, и она отказывалась от идеи заказать в ателье новый костюм или брюки.

Спокойно заниматься домашним хозяйством она могла только в отсутствие супруга. Если же он был дома, то с его стороны непрестанно сыпались замечания и придирки.

– Не ставь кастрюли на подоконник, он сгниет! Не лей воду с утра до вечера, а то придется чинить краны! Не хлопай дверями, облетит штукатурка! Не топай ногами, у меня болит голова!

И так без конца.

Людмила Станиславовна привыкла и к этому, оправдывая мужа тем, что он много и тяжело работает, следовательно, имеет право делать ей замечания. Что особенного? Можно понять человека. В конце концов, он деньги зарабатывает, обеспечивает семью.

То, что отношения с мужчиной могут быть совершенно другими, Авдеева, в принципе, знала. Она была женщина образованная и отнюдь не глупая, как изо всех сил старался внушить ей «дорогой супруг». Это он, сначала изредка, а затем открыто, не стесняясь, уже не намеками, а открытым текстом, объяснял ей всю глубину ее несостоятельности, инфантильности и недалекости. Но, кроме ее затхлого и надоевшего семейного мирка, вокруг бушевал и цвел мир других людей, полный противоречий, свежего ветра и романтических отношений. И в этом новом для нее мире ее вовсе не считали глупой, некрасивой, неинтересной и нежеланной.

Людмила Станиславовна читала книги, смотрела фильмы, в которых она находила то, чего ей не хватало в собственной жизни, но… Ей хотелось любви! И не в приключенческом романе или на экране телевизора, а наяву. Чтобы все эти замечательные вещи происходили не с далекими, вымышленными героинями, а с ней, прямо сейчас! Она ничего не могла поделать с этой неистребимой жаждой счастья и удовольствий, присущей, наверное, любому существу, пока оно еще живо.

Наверное, я ничего такого не заслуживаю, – думала она. – Поэтому у меня скучная, тоскливая судьба. Мне надо измениться! Стать другой женщиной! Только тогда я получу желаемое.

Фирма «Альбион» стала ее первым шагом на пути к той, другой женщине, которой она хотела видеть себя. Людмила Станиславовна поняла, что мало хотеть, – надо чувствовать, ощущать себя по-другому, и тогда эти собственные эманации[21] обаяния и симпатии, любования собой, передаются другим людям. Они их подхватывают, как эхо подхватывает отраженный от горных теснин звук, многократно его усиливая.

Много неожиданного происходило с госпожой Авдеевой, бросившейся с головой в плавание по неизведанному маршруту, к сказочным берегам страны, где еще не ступала ее нога. Но самым большим сюрпризом оказалось для нее внимание со стороны директора фирмы, Дмитрия Сергеевича Никитского. Он сразу ей понравился. Особенно своей мягкой, подчеркнуто вежливой манерой общения. Рассыпаясь в комплиментах и даря улыбки своим сотрудницам, Никитскому, тем не менее, удавалось сохранять некую незримую грань уважения, подразумеваемую положением руководителя. Его галантность никогда не доходила до фамильярности, а восхищение до распущенности. Дмитрий Сергеевич не давал воли ни рукам, ни языку, не позволяя себе ничего лишнего, и все-таки, едва ли не каждая женщина на фирме считала, что шеф влюблен именно в нее.

Пока Людмила Станиславовна осваивалась, знакомилась со своим участком работы, она попала под особую опеку Никитского. С непривычки, это ее шокировало, но постепенно, наблюдая за окружающими, она увидела, что такую же или почти такую долю ласки и заботы начальника получают и другие сотрудницы. Кроме того, Вера рассказала ей, что Дмитрий Сергеевич – прекрасный семьянин, обожает свою жену и возится с ней, как с малым ребенком.