Печать фараона - Солнцева Наталья - Страница 27

– Что ты за балбес такой?! – возмущалась Зинаида Васильевна. – Как это можно не любить искусство?

– Не понимаю я его, – отмахивался Валерий.

После школы Хромов в институт не пошел, решил осваивать столярное дело. Мама сначала отговаривала, убеждала, плакала, а потом смирилась. Так же смирилась она и с бестолковой его женитьбой, и с разводом, вернее, с разрывом отношений сына и невестки, и с возвращением Валерия в Старицу. Да как станешь противиться-то? Ругаться, скандалить учительница Хромова не умела. И много ли толку от ругани? Злоба одна и вражда. Так они и жили – Валерий молчит, Зинаида Васильевна молчит, каждый о своем горюет. Не привыкли они друг с другом откровенничать.

Теперь, приехав на пару дней из Москвы в родной городок, Хромов домой не пошел, сначала отправился на берег Волги: побродить, подумать. Что сказать матери о смерти Яны, о неожиданном «наследстве», о своих странных мыслях? Может, не тревожить зря старушку? Ей и без того несладко приходится – денег не хватает, хвори навалились, одиночество гложет, страх перед безрадостным, тоскливым угасанием.

– И меня такая же судьба ждет, – прошептал Валерий.

И до того тошно, муторно стало на душе, хоть волком вой.

– Почему я сюда приехал? – спрашивал он себя. – Что хочу понять?

Ответа не было.

Тем вечером, когда он уснул в квартире Яны над книжкой, ему показалось... впрочем, нет, ничего определенного.

Наутро он пробудился с тяжелой головой, книга лежала на полу, рядом с кроватью. На обложке увенчанный массивной короной Двух Царств фараон гнал колесницу по бесконечным пескам... Валерий со вздохом поднял книжку, принялся бездумно листать – скучнейший, напичканный чуждыми именами богов и владык текст перемежался картинками. Человеческие фигуры с птичьими и звериными головами производили на Хромова отталкивающее впечатление, столбцы иероглифов чередовались с изображениями вездесущих пирамид, сфинксов, руин погребальных храмов, саркофагов, разных древних предметов – статуэток, сосудов, жуков-скарабеев, украшений, печатей, косметических принадлежностей и прочей утвари. На одной из страниц кто-то написал карандашом короткое слово – Ра. И еще раз, с восклицательным знаком – Ра!

Валерий был не силен в египтологии, но даже он знал, что такое имя носил бог Солнца древних египтян: Ра – царь и отец богов. Интересно, кто дважды написал карандашом это слово? Скорее всего, Яна. Кто же еще? Чем-то ее поразил короткий, звучный слог – Ра. Чем?

Логическое мышление Хромов развил в столярной мастерской, заодно с интуицией. Это только кажется, что пилить, строгать и резать – грубая работа. На самом деле она требует и логики, и внутреннего понимания, куда, как и сколько усилия применить. Когда такое понимание приходит, руки выполняют задачу сами, без вмешательства ума.

Однако сейчас интуиция и логика молчали. Валерий тщательно пролистал всю книгу, но ничего больше не нашел – ни заметок на полях, ни подчеркнутых или выделенных строчек, ни примятых уголков – никаких следов особого внимания Яны к тексту или картинкам. А что он надеялся обнаружить?

Хромов осознавал, что поведение Яны, обстоятельства ее жизни и особенно смерти не укладывались в рамки разумных объяснений. Откуда у нее взялись деньги в банке и на какие средства она покупала недвижимость? Если же имущество принадлежит кому-то другому, то почему хозяин не появляется? Можно допустить, что Яна согласилась стать подставным лицом, соблазнившись некоторой суммой, предложенной за услугу. Тогда почему она продолжала работать продавцом в киоске? Ее жизнь почти не изменилась, иначе соседка бы заметила. Да и по вещам в квартире этого не скажешь: все старое, отслужившее положенный срок, ветхое. Тех денег, которые Яна незадолго до смерти одолжила брату Раисы Зиновьевны, едва хватило на жалкие похороны. Или соседка лжет, и сумма была куда большей. Тогда... Яну убили, чтобы не отдавать долг? Потому и дверь не взломана, покойная сама ее открыла, потому что знала Раису Зиновьевну. Другой вариант: Яну убили, чтобы завладеть наследством.

– Получается, мотив был у меня, – признавался себе Валерий. – Но ведь я ничего не знал об имуществе.

«А жилье? – Ехидно поинтересовался внутренний голос. – Двухкомнатная квартира в Москве тоже капитал!»

«У тебя могут быть неприятности, парень», – вспыхнули в уме слова адвоката.

– В день смерти Яны я находился в Старице, работал в мастерской, – оправдался перед вымышленным следователем Хромов. – Есть свидетели.

Он живо представил себя на допросе, и ему стало неуютно. Пока что его никто не побеспокоил, но...

– Яна, Яна, – прошептал Валерий. – Чужие деньги до добра не доводят.

Он не мог избавиться от ощущения чего-то незаконченного, незавершенного. Книга с надписью карандашом на полях – подтверждение. Покойная ее читала. И что это означает? Яна пристрастилась к чтению, еще когда они жили вместе, надеялась найти в книгах рецепт избавления от хронической неустроенности, недовольства жизнью и невезения. Вот, избавилась...

Мысли Хромова упорно возвращались к написанному на странице книги слову – Ра. Что в нем поразило Яну? Почему она взяла в руки карандаш и...

– Да просто от нечего делать! – разозлился на себя Валерий. – А я голову ломаю!

Другая странная деталь удивляла его – документы, переданные Яной на хранение адвокату. Почему она так поступила? Боялась чего-то? Кто-то ей угрожал? Предчувствовала несчастье? Выходит, близкого, доверенного человека рядом с ней не было, иначе она поделилась бы с ним опасениями, попросила о помощи.

«Меня она близким уже не считала, – подумалось Хромову. – Даже не позвонила, не обратилась за поддержкой. Наверное, мы с самого начала оказались чужими друг другу, только убедились в этом по прошествии времени».

Он пытался анализировать все, что казалось подозрительным, но так и не сделал никакого вывода. Связана ли гибель Яны с ее имуществом, или ужасная смерть – просто трагическая судьба, от которой не убежишь? Яна старалась, как могла... а в результате превратилась в прах.

Валерий не выдержал и съездил-таки в Лиственное, где, судя по документам, чуть больше года назад Яна приобрела дом. Адрес оказался не липовым, а вполне реальным: на улице Челюскина под номером пять стоял окруженный забором современный двухэтажный коттедж с остроконечной крышей, балконами и террасой. Калитка была закрыта. Снег вдоль забора лежал девственно чистый, нетронутый.

Хромов подошел, проваливаясь, подергал калитку, потом крикнул: «Эй! Э-э-эй! Есть кто живой?»

На пороге дома появился молодой парень в камуфляжной форме. По-видимому, сторож.

– Тебе чего? – неприветливо спросил он.

– Я... участок хочу купить, – соврал Хромов. – Можно с недостроенным домиком.

– Это в конце улицы, – махнул рукой парень, смерив «покупателя» презрительным взглядом. – Только тебе не по карману будет. Ищи деревянную развалюху, где бабка или одинокий дед век доживают, с кем-нибудь из них договаривайся.

– Нет, я каменный хочу, – робко улыбнулся Валерий. – У меня здесь сестра двоюродная живет. Могу я с ней поговорить? Она обещала мне свой дом продать.

Он упорно избегал смотреть парню в глаза. По дороге Хромов так волновался, что забыл придумать «причину» своего визита, и теперь его сбивчивая речь звучала неубедительно.

– Ты пьяный небось? – зло прищурился сторож. – Говорят тебе, иди в поселок! Это новая улица, тут все дома дорогие, даже недостроенные.

– Я из Орловской области приехал, – продолжал прикидываться Валерий. – Из деревни. Моя фамилия Хромов, и сестра моя тоже Хромова!

Парень хотел было выругаться, но что-то его остановило. Он потер затылок, хмыкнул и поплелся по плохо расчищенной дорожке к забору. Спросил:

– Как фамилия твоей сестры, говоришь? Хромова?

– Ага! Яна Арнольдовна!

Сторож пошевелил губами и посторонился, пропуская «орловского гостя» в калитку.

– Давай, проходи. Только хозяйки нет, она редко наведывается. Мне за год вперед заплачено, я и сижу здесь, за отоплением слежу, нельзя, чтобы дом холодный стоял. Ну и от воров охраняю, от хулиганов.