Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 32

– Согласна. Но зачем кому-то следить за инженером из «Геопроекта»? С какой стати? – настаивала на своем Ева. – Государственных секретов он не знает, бизнесом не занимается, от политики далек. Хочешь сказать, диггеры устранили конкурента?

– Чушь. Мотив на первый взгляд не прослеживается, но...

– Почему же не прослеживается? – возмущенно перебила Ева. – А ревность? Проскуров приревновал брата к своей жене. Чем не мотив? Эдик привык убивать, для него это не в диковинку. В некотором роде, убийство было его ремеслом. Почему бы ему не разрешить проблему таким способом?

– Хорошо, допустим. Но где же Нана? И кто звонил Проскурову, угрожал?

– Угрозы он выдумал, чтобы навести тебя на ложный след. Нану он мог убить в припадке ярости, а затем инсценировать ее исчезновение. У него просто не было выхода, кроме убийства Олега! Тот стал бы разыскивать Нану, поднял бы шум, заявил в милицию, и всплыла бы ревность. Сколько можно повторять? Ты просто закрываешь глаза на очевидные вещи!

– А ты притягиваешь за уши разрозненные факты, – парировал Смирнов.

– Другая версия есть?

– Есть, но столь же шаткая. Убийство Олега Хованина и то, что произошло с Наной, не связанные между собой события.

– Совпадение! – усмехнулась Ева. – Ну да, займитесь логическими выкладками, господин Аристотель! Логика выведет вас из тупика.

Она остановилась и потерла щеки.

– Замерзла? Не будешь злословить.

– Ты встречался с родителями Хованина? – спросила Ева. – А с родителями Наны? Вместо упражнений в остроумии лучше бы побеседовал с людьми.

– Мама Олега все еще в тяжелом состоянии в больнице. И вообще, Эдик запретил ее беспокоить.

– Поговори с отцом.

– Он ушел из семьи, давно, когда Олег был еще маленьким. В конце концов, Проскуров не поручал мне расследовать обстоятельства смерти брата. А в Тбилиси я не поеду. Нутром чувствую, это будет пустая трата времени. Сейчас погуляем, придем домой, поужинаем, я лягу и помедитирую. Авось высшие силы идейку подкинут!

– Напрасно иронизируешь, – надулась Ева. – Способ хороший. Важно уметь настроиться на нужный лад.

– Вот ты мне и поможешь.

Утром Всеслав поехал к Вятичу. Сколько можно откладывать этот визит?

Виктор Эммануилович оказался усохшим седовласым старцем, сгорбленным и морщинистым, но с живым взглядом и отличной памятью.

– Это я вам звонил по поводу Олега Хованина, – сказал сыщик, усевшись на громоздкий старомодный диван в увешанной портретами гостиной.

– Вы его друг?

– Я частный детектив.

Глаза старика округлились за толстыми линзами очков.

– Чрезвычайно интересно! – воскликнул он. – Чем могу служить? Господин э-э...

– Смирнов, – напомнил гость.

– Господин Смирнов, я знаток истории, немного – археологии, а в сыске, простите, полный профан. Вы, вероятно, не по адресу обращаетесь.

– Инженер Хованин убит, – заявил Всеслав. – Поэтому я и пришел к вам. Какие отношения вас связывали?

Профессор всплеснул сморщенными ручками.

– Боже мой! Какое несчастье... какое горе. – Он помолчал, удрученно покачивая головой. – Личных отношений у нас с этим молодым человеком, собственно, не было. Чисто деловые. Мы изредка перезванивались, пару раз встречались. Он справлялся у меня насчет некоторых исторических подробностей, его интересовали подземелья.

– Что значит – интересовали? О чем он расспрашивал?

– Видите ли, существует своего рода некий отдельный от наземного мир, где царит полный мрак. Многоуровневые тоннели ведут в глубины, которые никто до конца не исследовал. Вы знаете, что под нашим городом текут десятки рек, что там, на самых нижних уровнях, существуют провалы в бездну и водопады почище Ниагарского?

– Да ну? – не поверил сыщик.

– Вы скептик, господин Смирнов, а скептики редко делают открытия, потому что отрицают неизведанное. Ладно, я понял, что с вами следует говорить более приземленным языком. Тогда слушайте: инженер Хованин изучал самые старые подземелья, он искал Египетский лабиринт, и отчего-то его привлек Симонов монастырь. Видите ли, сети тоннелей могут идти параллельно друг другу, могут пересекаться, там имеются колодцы для перехода с одного уровня на другой – словом, необходимо иметь полные данные о линиях водопровода и канализации, о старинных подземных ходах, складах, кладбищах, реках и озерах, о заброшенных ветках метро, и все равно этого мало. Ни для кого не секрет, что даже подземелья Кремля остаются недосягаемыми – ведь до сих пор не найдена библиотека Ивана Грозного, величайшая сокровищница древних рукописей. Хотя многие весьма серьезно подходили к этой задаче, но так и не решили ее. Помните побег заключенных из Бутырской тюрьмы? Преступники воспользовались подземными коммуникациями, о которых никто толком не знал. Подробных планов, карт и чертежей таинственного, погруженного в темноту мира, не существует...

Смирнов слушал профессора невнимательно: в его уме происходила напряженная работа: он пытался выловить и осмыслить мелькнувшую догадку. В словах Вятича прозвучало что-то важное, но сыщик не успел заметить, что именно. Старик упомянул Симонов монастырь. Это? Не это? О монастыре уже известно от Уваровой, выходит...

– Вы отвлеклись! – засмеялся Виктор Эммануилович. – Чем, позвольте спросить?

– Своими мыслями, – признался Всеслав. – Вы говорили о Египетском лабиринте. Разве не естественно искать его в Египте?

– Пространство и время – две условности, неподвластные рациональному уму, – усмехнулся Вятич. – Кто может утверждать, что знает устройство преисподней? Недаром мифология всех народов помещает обитель зла под землю, в царство тьмы. И география имеет к этому столь же мало отношения, как и физика.

Сыщик ничего не понял, но переспрашивать не стал. Возникшая пауза побудила профессора продолжать. Он ждал от собеседника реакции, и когда ее не последовало, старик начал развивать теорию зла. В своем понимании.

– Что такое лабиринт, как вы думаете? – спросил он.

– Запутанная система коридоров и помещений, откуда трудно выбраться, – поразмыслив, ответил Смирнов.

– Вот! – Виктор Эммануилович многозначительно поднял вверх указательный палец. – Трудно выбраться! В этом-то и штука! В этом вся соль.

– Не понял...

– Зло помещают в подземный лабиринт, откуда нет выхода, оно блуждает там нескончаемыми гулкими переходами, натыкается на тупики и вновь пускается по кругу. Пока его не потревожат. Оно таится во мраке, пряча свое чудовищное обличье. Но если его выпустить оттуда...

– Простите, – вежливо улыбнулся сыщик. – Я понял, что вы имеете в виду. Я бы хотел узнать поподробнее о самом лабиринте.

Огонь, блеснувший в глубоко запавших глазах старика, потух. Он пожал костлявыми плечами, обтянутыми шерстяной кофтой, потер с сухим шелестящим звуком ладонь о ладонь. Этот самоуверенный мужчина, который пришел к нему поговорить о Хованине, явный приверженец материализма и логики. Что ж, придется перейти на его примитивный язык. «Я было увлекся! – подумал Вятич. – Но меня вовремя одернули».

– Извольте, – также вежливо улыбнулся он. – Лабиринт есть символ, не разгаданный, сокровенный. Он включает в себя выход, но попробуйте его отыскать! Выход и вход меняются местами быстрее, чем вы в состоянии заметить. Это происходит не наяву, а в вашем сознании. Впрочем, сама природа яви подразумевает тайну...

Смирнов жестом остановил старика.

– Я запутался, – признался он. – Нельзя ли проще?

– Еще проще?

Профессор погрузился в транс. Посетитель требует от него невозможного.

«У Вятича развивается маразм, – думал тем временем сыщик. – Ни одно его слово не стоит принимать всерьез».

– Это как бы иное пространство. – Виктор Эммануилович поднял на сыщика глаза, увеличенные очками. – Когда вы попадаете в другое пространство, вы приобретаете качества этого пространства, становитесь другим, иным...

– Чужим! – усмехнулся Всеслав.

– Что-что?