Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 29

Как ни странно, даже столь низменные, презираемые Петром Даниловичем мотивы замужества не умерили его восхищения Феодорой. Вскружить голову Владимиру, навязать ему свои правила игры, молниеносно женить его на себе – такое по плечу далеко не каждой представительнице прекрасного пола. А учитывая разницу в возрасте и общественном положении, сие практически невозможно.

Социальный статус Феодоры господин Корнеев безошибочно определил, глядя во время брачной церемонии на супругов Рябовых. Тем сильнее он зауважал ее. Она совершила немыслимый трюк, а Петр Данилович высоко ценил в людях авантюрные наклонности. Без них жизнь становится пресной, как церковные хлебцы.

Этот неравный брак подкосил и без того болезненную супругу господина Корнеева – она пряталась от знакомых, горстями глотала заграничные лекарства и по ночам плакала в подушку. К концу зимы новоиспеченная свекровь совсем расхворалась.

Погожим морозным днем, проезжая по заснеженной набережной Москвы-реки, Петр Данилович велел водителю остановиться. Он вышел из автомобиля и полной грудью вдохнул холодный бодрящий воздух. Над городом стояла розоватая дымка, солнце сияло сквозь нее замерзшим золотым сгустком, с неба бриллиантовой пылью слетали невесомые снежинки... и так сладко, так непривычно радостно встрепенулось сердце господина Корнеева, что он задохнулся от волнения. Волнение это вызвала у него мысль о Феодоре! Он вспомнил, что приближается важный день его жизни, когда много лет назад некто невидимый и всесильный отвел от него руку смерти...

– Мне хочется отметить это событие с ней, – прошептал Петр Данилович, представляя себе ровный чистый профиль невестки.

Господин Корнеев считал часы до встречи: он чувствовал себя юношей, готовящимся к первому свиданию.

Глава 12

Москва. Октябрь

Нана Проскурова будто в воду канула. Смирнов исчерпал все свои возможности и не нашел ничего лучшего, как предложить Эдику поставить телефон на прослушку.

– Вдруг они еще раз позвонят?

– Это что-то даст, по-твоему? – возмутился тот. – Сейчас все грамотные, долго не болтают. Засечь их не удастся, ты прекрасно знаешь.

«Зато я проверю, не водишь ли ты меня за нос», – подумал Всеслав. В тупиковых ситуациях он прибегал к испытанному способу – наблюдать за окружением клиента. Что-то да всплывет.

– Кстати, дай мне фотографию Олега Хованина, – попросил он. – Если есть.

– Где-то были, – пробормотал Эдик, полез в ящик стола, потом в книжный шкаф. – Братишка терпеть не мог фотоаппаратов, бежал от них, как черт от ладана.

– Да? – прикинулся удивленным сыщик. – Почему?

– По глупости! Придумал дурацкие суеверия – дескать, изображения человека привязывают его к земному миру! Что за чушь? Диггерство сделало Олега мистиком. Он, например, утверждал, что в глубоких подземных тоннелях время перестает существовать. Как такое может быть? О, вот! – Проскуров вытащил из альбома несколько снимков. – Это я через окно его щелкнул, тайком. А это нас мой батя фотографировал за столом. Олег получился неважно, но узнать можно. Зачем тебе? Кому-то показать хочешь?

– На всякий случай, – уклонился от ответа Смирнов. – А записная книжка у него была?

– По-моему, нет. По тем же соображениям! Олег не любил ничего фиксировать и делал это только в крайних случаях.

От Проскурова сыщик поехал в мастерскую по изготовлению ключей, телефон которой записал в клубной книге Хованин. Показал снимки мастерам в грязных фартуках поверх одежды. Те покачали головами.

– Столько людей приходит, разве упомнишь? Нет, не знаем этого парня. Может, и делал у нас ключи или еще что.

– Посмотрите внимательно.

Мужики переглянулись, подавили готовое прорваться недовольство.

– Сказали же, не знаем! У нас работы полно, всем все срочно требуется! Некогда нам лясы точить.

Всеслав не разочаровался, потому что и не ожидал особых результатов от посещения мастерской.

Примерно то же произошло и в библиотеке. Строгая дама средних лет посмотрела на сыщика поверх очков, отыскала карточку Хованина и показала посетителю. Список литературы не вдохновил Всеслава: книги по геодезии, по строительству подземных сооружений, городских коллекторов, по архитектуре Москвы и Подмосковья.

– У нас специальный отдел, – объяснила дама. – Приходят студенты или профессионалы в этой области.

Она узнала на фотографиях Олега.

– Да, этот молодой человек иногда заказывал книги, здесь, на полках, только малая часть литературы, остальное в архиве. Он работал инженером в «Геопроекте», в карточке записано.

«Это я и без тебя знаю», – подумал сыщик.

– Больше он к вам не придет, – сказал Смирнов, надеясь, что дама еще что-нибудь вспомнит. – Его убили.

– Убили?! Какой ужас! – воскликнула библиотекарша, но ничего к сказанному не прибавила.

Тогда сыщик показал ей фотографию Наны. Это было жестом отчаяния. Разумеется, дама Нану не узнала.

– Нет! – решительно сказала она. – У меня хорошая память на лица.

Проездив по городу без толку, Всеслав проголодался. В кафетерии рядом с «Геопроектом» еда оказалась невкусной, а Ева обещала на обед судака, запеченного с овощами, поэтому он с удовольствием отправился домой. Посещение Вятича можно отложить на вечер.

Судак удался – мягкий, сочный, окруженный нарезанными помидорами, цветной капустой, луком и морковкой.

– Я звонила по тем двум номерам из клубной книги, – сказала Ева, накладывая рыбу в тарелки. – Никто не берет трубку.

– Надо идти на телефонную станцию. – Смирнов сказал это без особой надежды на успех. Ну что ему скажут абоненты еще двух номеров из одиннадцати? Наверняка ничего значащего. – Нам еще повезло заполучить записи из книги «Ахеронта»! – добавил он. – Кажется, Хованин даже собственной записной книжки не имел.

– Тебе удалось установить, как Олег провел последний день своей жизни?

Сыщик отрицательно покачал головой,

– Я пытался. Все очень приблизительно. Утром Олег поехал на работу в «Геопроект», провел там полдня, отправился обедать... и больше не вернулся. Обед у них с часу до двух.

– А где Хованин привык обедать? – спросила Ева.

– В кафешке неподалеку. Обычная забегаловка: из еды – пельмени, пара салатиков, картофель фри с бифштексом, чай и отвратительный кофе. Я туда ходил с его фотографией. Официантки признали в Олеге завсегдатая, но точно никто вспомнить не смог, приходил он в тот день или нет. В обеденное время у них полно посетителей, лица мелькают, шумно – в общем, поручиться за то, что Хованин был перед смертью именно у них, они не могут. Вроде бы видели, но есть вероятность путаницы – один день похож на другой, те же блюда, те же лица. Спросил я и про мотоцикл: «Хонду» Олег оставлял за углом, во дворе дома, где расположено кафе. Он ставил там свой мотоцикл практически ежедневно, поди упомни!

– И подойти к машине мог любой?

– Угу, – промычал Славка с набитым ртом.

Он хотел сказать, что при вскрытии в желудке покойного были найдены остатки пищи, но это не доказывало, где конкретно он обедал. Одинаковые блюда подают во многих маленьких кафетериях и закусочных. Впрочем, за едой лучше помалкивать о таких вещах. У Евы надолго испортится аппетит.

Сыщик жевал, а Ева размышляла. Если даже точно выяснится, как прошли последние часы жизни Олега Хованина, это не поможет в поисках Наны. Хотя... ведь звонил же кто-то Проскурову, намекал на то, что судьба брата может постигнуть и его? Лгал Эдуард или говорил правду?

– Когда произошла авария? – спросила она. – В котором часу?

– Около трех пополудни, – сказал Смирнов. – С точностью до минуты – без шестнадцати три. Наручные часы Олега разбились и остановились в это время. Между прочим, ехал он в противоположном направлении от «Геопроекта», то есть не на работу.

– А куда?

Сыщик засмеялся.

– Интересный вопрос! Я тоже задавал его себе. Куда угодно мог направляться господин Хованин. Но с работы он предварительно не отпрашивался, а задерживаться где-либо без предупреждения было не в его правилах. Бывают, правда, экстренные обстоятельства! Тогда получается, что они возникли уже после того, как Хованин уехал обедать.