Медальон - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 7

— Послушай, Мирлин, если я являюсь невестой принца, я могу с него денег стребовать? Скажем, в качестве аванса? — пришла мне в голову алчная мысль. — А то неудобно как-то, у меня даже ни одного приличного платья нет. И кстати, может, принц мне какие-нибудь сопроводительные документы выдаст, чтоб меня никто в рабство не продал нечаянно?

К моему глубочайшему сожалению, все мои сладостные надежды Мирлин безжалостно разрушила. Никакой финансовой помощи принц мне оказывать не станет. Да и увидеть его я смогу не раньше, чем через пару недель, когда состоится официальная встреча на высшем уровне оборотней и водянок. Мирлин даже сказала, что у меня есть шанс с этим принцем лично познакомится, если я сумею ему подать знак о своем присутствии. Но даже тогда денег я из него вряд ли вытрясу. Поскольку королевский дом водянок просто славится своей скупостью. Ну? И как вам это нравится? Порадовало меня только одно. Оказалось, что после того, как я была избрана в невесты принцу, меня стало запрещено продавать, ибо я уже стала собственностью королевского дома водянок. Хм… ну, хоть какая-то польза от этой татуировки. Я теперь даже имела право слуг себе нанять. И Мирлин, жалобно заглядывая мне в глаза, готова была стать одной из них.

— С ума сошла? — фыркнула я. — Я не то, что зарплату тебе платить не смогу, мне даже кормить тебя нечем! И себя тоже, кстати. И потом… а что скажут твои родители?

Мирлин тут же сообщила мне, что родители не скажут ничего, по причине полного их отсутствия, что вообще она никому не нужна, сиротинушка несчастная, и так далее, и тому подобное. Страдала Мирлин качественно, с душой. Мне даже любопытно стало, насколько у девчонки энергии хватит об пол лбом биться. Однако выяснить это мне не удалось, поскольку сцену прервал вернувшийся варш. Видимо, гневная речь Мирлин по поводу съеденной пиццы возымела-таки на него свое действие, поскольку во искупление своих грехов он притащил нам тушку кролика. Обрадованная Мирлин тут же кинулась готовить (правда, перед этим я битых полчаса уговаривала ее умыться и руки вымыть), а я насела на нее с расспросами. Ибо очень уж мне было интересно, до какой степени слушается ее варш и нельзя ли этим воспользоваться. Скажем, представления по поселкам устраивать. Глядишь, и с голода не помрем. Моя идея заставила Мирлин глубоко задуматься.

— Нет, не выйдет у нас ничего, — решила наконец она.

— Почему? — удивилась я, не желая расставаться со столь привлекательной идеей.

— В городе варш не сможет охотиться. А его надо кормить три раза в день. И нам что-то есть надо, да за ночлег платить. Хоть и редкость прирученные разумные варши, а все равно столько денег мы не соберем. Вот если бы еще кто с нами ходил. Фокусник там, или жонглер, или акробат какой…

— Хорошо бы… — вздохнула я. — Да где их взять?

— Однако ж, их проще найти, чем менестреля, — возразила Мирлин.

— А что, с менестрелями в стране напряженка? — поинтересовалась я из чистого любопытства.

— Неужто в вашей стране их много? — удивилась, в свою очередь, Мирлин.

— Сколько раз тебе говорить, чтоб ты мне не «вы»-кала! — рассердилась я. — А что касается наших менестрелей… половину из них давно уже хворостиной разогнать надо. Хочешь сказать, что у вас по-другому?

Оказалось — по-другому. Причем настолько, что я и представить себе не могла. В данном мире существовало всего-навсего… десять менестрелей. Десять! Как будто, это такая уж тяжкая работа — песни под гитару орать. Мирлин даже возмущенно засопела на мое замечание и язвительно поинтересовалась, что такое гитара и сумею ли я сыграть на лютне. Пфе! После музыкальной школы-то?

— И чьи же песни ты собираешься исполнять? — язвительно поинтересовалась Мирлин, впечатлившись, однако, моими талантами.

Что значит «чьи»? Да чьи под руку подвернутся. Все равно творчество музыкантов моего мира здесь еще неизвестно. Пока. Но если уж здесь так туго с менестрелями, грех не воспользоваться ситуацией. Кстати, раз уж на то дело пошло, а они чьи песни исполняют? Ответ на данный вопрос вогнал меня в полный ступор. Выяснилось, что в данном мире существует энное (весьма ограниченное) количество песен и повествований, которые давно распределены между десятью менестрелями.

— А что, нельзя еще что-нибудь сочинить? — не поняла я.

— Сочинять может только Властитель, — объяснила Мирлин. — Когда-то он подарил людям существующие песни и повествования. Теперь они передаются из поколения в поколение.

— Надо же… с ума сойти. Нашему миру в этом плане повезло куда больше, — заметила я. — Я знаю довольно много и песен, и повествований. Но одного только знания наверняка мало. Что нужно сделать, чтобы стать менестрелем?

— Купить лютню, — вздохнула Мирлин. — Но это слишком дорого. Целая четверть золотой монеты. Может быть, пока мы будем просто ходить по деревням? Я стану показывать дрессированного варша, а ты рассказывать истории. На лютню вряд ли, а на прокорм себе мы точно заработаем.

— Четверть золотой монеты, говоришь? — пробормотала я, лихорадочно доставая косметичку и вытряхивая из нее подарок норлока. — Такой?

Мирлин взглянула на монету и потеряла дар речи. Правда, ненадолго. Буквально через несколько секунд она начала скакать по комнате радостным стрекозлом, прикидывая, сколько всего полезного можно приобрести на такую сумму и убеждая меня, что мы богаты. Она даже вызвалась разменять четвертинку монеты, чтобы купить все самое необходимое, но я ее тормознула. Это дело следовало обдумать основательнее. И лучше всего на сытый желудок. Мирлин со мной согласилась, и мы сели за стол, благо кролик как раз сварился. Бе-е-е… такое только с голодухи сожрать можно. Мясо недосоленное, только приправленное какой-то травкой и жесткое, как подошва моих кроссовок. Толи кролик нам неудачный попался, толи готовить Мирлин не умеет… словом, никакого удовольствия от еды я не получила. И даже не наелась как следует. Нет, надо срочно выбираться из этой дыры! А это значит, возвращаемся к мысли о деньгах. Я тяжко вздохнула и оглядела Мирлин с ног до головы. И вот этому маленькому оборвышу доверить золото разменивать? Да ее ж сразу заберут по подозрению в ограблении.

— Ты платье стащить… на время… можешь? — задала я, наконец, мучавший меня вопрос. Мирлин улыбнулась и активно закивала головой. — Вот и хорошо.

Свой план я Мирлин объяснять не стала. Попросила только, чтоб платье она стащила поприличнее и на свой размер. А когда, наконец, малолетняя похитительница одежды вернулась с уловом, я потащила ее мыться. Бог ты мой, какие вопли оглашали мелкую лесную речушку! Можно было подумать, что я поймала с десяток лесных духов и мучаю их с особой жестокостью. Но результат получился выше всяких похвал. Отмытая Мирлин оказалась довольно хорошенькой. А уж когда я расчесала ее воронье гнездо на голове и сделала ей прическу а-ля Юля Тимошенко, от нее стало вообще глаз не отвести. Ну, вот. Теперь она похожа на приличную прислугу из богатого дома. И четвертинка золотой монеты в ее руках вряд ли покажется уж очень подозрительной.

— Сначала нам нужно купить крытую повозку, в которой мы будем путешествовать, и лошадей, — решила я. — Это довольно крупная покупка, и четверть золотой монеты в качестве оплаты не вызовет подозрений. Не мелочи же тебе целый мешок тащить! Проблема только в том, что ни в лошадях, ни в повозках я не разбираюсь. А потому велика вероятность, что нам с тобой всучат какой-нибудь хлам.

— У меня ни одна крупица золота зря не уйдет, — обиделась Мирлин. — Я все-таки в деревне всю жизнь росла, и уж негодящую клячу от работящей лошадки сумею отличить. И к повозке пригляжусь, небось не обманут. А на оставшиеся деньги еды нам куплю в дорогу.

— Нет. Лучше сделаем так. Ты пойдешь покупать лошадей и повозку. Выберешь самую большую, вдруг мы по дороге кого-нибудь еще подберем, чтобы выступал с нами за компанию. Да и варшу лучше не ночевать посреди улицы. Потом ты пойдешь и купишь себе одежду в дорогу. Плащ, теплую куртку, штаны…