Кольцо Гекаты - Солнцева Наталья - Страница 9

Так, в полном замешательстве и с горькой обидой на весь белый свет, она вернулась на свое рабочее место, с облегчением услышав, что господин Салахов с супругой отбыли в Англию. Видеть каждый день Юрия, осознавая, что он для нее невозвратно потерян – такой пытки Любочка бы не вынесла!

Оказывается, пока она лечилась и отдыхала, прошел почти год. Отпуск, который должна была ей компания, Любочка использовала, потом попросила еще пару месяцев за свой счет. Ей не отказали. В фирме ее любили. Когда Любочка вернулась, ее тепло и радушно встретили, и жизнь потекла своим чередом.

Никто не ожидал, что путешествие господина Салахова затянется так надолго. Это приводило в недоумение сотрудников и партнеров. Впрочем, Юрий руководил компанией и на расстоянии, изредка приезжал, даже заключил немало выгодных сделок, сумев найти общий язык с английскими, итальянскими и греческими бизнесменами. Дела шли неплохо.

Весть о том, что господин Салахов возвращается в Петербург, застала Любочку, – теперь Любовь Тимофеевну, – врасплох. Ее сердце так сильно, так быстро забилось, что она едва не потеряла сознание. Первым делом она подбежала к зеркалу и со стоном убедилась, что ее шансы не столь велики, как раньше. Сияющая, свежая юность – основное преимущество перед ненавистной соперницей – осталась в прошлом.

«Ничего! – успокоила себя Любочка. – Его жена тоже не помолодела. Сколько ей сейчас? Пятьдесят один!»

Все эти годы Любочка не дремала. Она тщательно следила за собой, не жалея ни средств, ни времени. Любую свободную минутку она посвящала тренажерному залу, бассейну, косметическому салону, парикмахерской, сауне, утренним пробежкам и здоровой пище. Она бросила курить и свела к минимуму употребление алкоголя. Любочка перепробовала все новейшие заморские и отечественные «молодильные» средства. Но, несмотря на все ухищрения, тело предательски увядало.

Утешительным призом для Любочки было осознание того, что ей все-таки еще только тридцать, а супруге господина Салахова – пятьдесят один. Этот козырь проклятой акуле бить нечем!

Она почувствовала, как ее настроение улучшается. Приведя в порядок макияж и надушившись, секретарша занялась бумагами, ни на минуту не забывая о том, что со дня на день Юрий снова окажется с нею рядом.

«Наверняка, его за десять лет уже тошнит от этой старухи! – с глубоким удовлетворением думала Любочка, стуча по клавиатуре. – Еще посмотрим, кто будет смеяться последним!»

О собственном замужестве она старалась не вспоминать. Боже, как она могла так вляпаться? С ее умом, способностью разбираться в людях? Впрочем, этот промах объясняется просто, – после такой душевной травмы, как женитьба господина Салахова, Любочку «понесло». Она напропалую строила глазки всем подряд, меняла кавалеров быстрее, чем носовые платки, доказывая то ли окружающим, то ли самой себе, что все ее женские прелести при ней, что ее очарование неотразимо. Она много пила, много танцевала и много смеялась, выбрасывая на модные наряды всю свою зарплату. В те сумасшедшие, отчаянные дни в одном из ночных клубов она и познакомилась с Мишей Лифановым, молодым и преуспевающим телепродюсером. Он был красив и престижен – как любовник и, тем более, как муж. Все ее подруги и приятельницы пищали от зависти, когда она появлялась с Мишей на тусовках.

Миша влюбился. Он ждал ее после работы у офиса, звонил по десять раз в день, дарил цветы, носил на руках. Они поженились так же внезапно, как и влюбились друг в друга, безостановочно кружась в вихре удовольствий. И только переехав в суперсовременно обставленную квартиру Миши, Любочка начала замечать неладное.

Первое, что ее насторожило, был шприц, закатившийся под кухонный шкафчик и случайно попавшийся ей на глаза. Ну, это еще ничего не доказывало. Во-первых, у Миши было много богемных друзей, от которых можно ожидать чего угодно; во-вторых, может, человек болел, и ему приходилось делать уколы. Совсем не обязательно предполагать плохое! Но Любочка все же начала внимательнее присматриваться к Мише. Результаты наблюдений ошеломили ее.

Оказалось, молодой супруг кололся. Он стеснялся Любочки и скрывал от нее пагубное пристрастие, но только на первых порах. Постепенно господин Лифанов привыкал к новой роли мужа и сбрасывал покровы. Любочка узнала, что он уже дважды лежал в наркологической клинике. Две ночи она давилась слезами, пока супруг в беспамятстве валялся на кухне, уткнувшись красивым лицом в гору окурков.

Миша оказался совершенно не тем человеком, который мог составить счастье Любочки. Детей от него она не хотела. То, что раньше ей нравилось – премьеры, рестораны и тусовки, – надоело и потеряло былую привлекательность. Целые дни они проводили на работе, а когда вечером оставались вдвоем, оказывалось, что говорить не о чем.

«Интересно, а о чем мы говорили раньше?» – спрашивала себя Любочка и вынуждена была признать, что ни о чем. Пустая болтовня, смех, анекдоты и сплетни – так они с Мишей и общались, когда между ними вспыхнула любовь. Да и любовь ли? Оба нуждались в спасательном круге, и каждый думал, что выплывет за счет другого. Мише нужна была точка опоры после очередного курса детоксикации, а Любочке – после крушения надежд и неразделенной страсти к шефу. Оба были утопающими и, цепляясь друг за друга, не могли спастись. Потому что ни один из них не умел плавать.

Любочка снова начала думать о Юрии, а Миша колоться. В конце концов они разошлись, и Любочка вернулась к родителям. На нее обратил внимание один из коммерческих директоров компании, и через полгода Любочка стала его любовницей. Ее поклонник был намного старше, имел жену, с которой не собирался разводиться, и детей, которых любил. Роман длился два года и постепенно затух, безболезненно для обоих.

Любочка решила, что Юрий Салахов – ее судьба, ее единственная любовь, и что именно поэтому не складываются ее отношения с другими мужчинами. Она почти успокоилась и смирилась со своей жизнью. Но ее мама думала иначе. Вера Федоровна не могла смотреть, как чахнет в одиночестве ее любимая красавица-дочь. Девочку нужно с кем-то познакомить, решила мама и энергично взялась за дело. Жених нашелся быстрее, чем она рассчитывала. Сын школьной подруги приехал в Петербург учиться в военной академии. Симпатичный майор понравился Вере Федоровне, и она пригласила его в гости. Любочка сразу пришлась по душе неизбалованному женским обществом офицеру. Служил он под Архангельском, в закрытом гарнизоне, женат не был, и сразу предложил Любочке руку и сердце.

Наученная горьким опытом, она не стала спешить. Майор приходил к ним каждое воскресенье, потом зачастил. Деньгами он особо не располагал, и Любочка чувствовала себя скованно. Миша хотя бы зарабатывал немало и был щедр, ни в чем супруге не отказывал. Коммерческий директор тоже был состоятельный мужчина, – ему хватало и на жену с детьми, и на любовницу. Он часто давал Любочке деньги просто так, на мелкие расходы, покупал ей путевки: то в Испанию, то на Ривьеру.

А что сможет ей предложить майор? Закрытый гарнизонный городок, где десять улиц и пара сотен домов? Однокомнатную квартиру? Зарплату, которая в десять раз меньше той, что сама Любочка получает в компании? «Почетную привилегию» стоять целыми днями у плиты, стирать, гладить, мыть, чистить, таскать из магазинов неподъемные сумки? Такая перспектива вызывала у Любочки глухую тоску. Ей хотелось завыть в голос, оплакивая свою неудавшуюся судьбу.

– Мама, – сказала она Вере Федоровне после очередного приступа «черной меланхолии», – я не буду выходить замуж за этого твоего военного.

– Почему это он мой? – возмутилась Вера Федоровна. – И почему не будешь? Тебе скоро тридцать, Люба!

– Сколько он еще здесь пробудет? Года три? А потом уедет в свой дурацкий гарнизон?

– Да, но… он заберет тебя с собой. Он тебя любит! Я же вижу, какими глазами он на тебя смотрит!

– Большое ему спасибо! – бросила Люба, закипая от злости. – И тебе вместе с ним! Тебе он нравится?

– Конечно… – растерялась Вера Федоровна. – Парень он видный, красивый, непьющий…