Кольцо Гекаты - Солнцева Наталья - Страница 20

Отец мой к тому времени скончался – он, как и я, был фанатиком своей работы и отдал ей все. Мама переехала в Москву, где у нее оставались родственники; столичную квартиру разменяли на однокомнатную в Москве для мамы и квартирку для нас, в Ленинграде.

Новая квартира в старинном петербургском доме поначалу принесла много радости. Но потом жена моя, женщина добрая и покладистая, начала невероятно раздражать меня. Между нами то и дело возникали мелкие стычки, перераставшие в ссоры. По ночам я видел в снах Принцессу и уже не мог отделаться от желания снова пережить то незабываемое ощущение, тот неповторимый экстаз! Кафель стен и холод возбуждали меня, вызывая в памяти помещение морга и наслаждение, пережитое тогда. Я страдал от невыносимого напряжения, которое должно было разрешиться, любой ценой. Это стало сильнее меня. С утра до вечера я был поглощен тем, что жадно искал женщину, которая могла бы подарить мне то, о чем я мечтал.

Веронику Лебедеву я увидел на концерте, куда меня потащила жена, – и с тех пор потерял покой. Я стал ходить на все спектакли с ее участием. Я пожирал ее глазами, а по ночам писал стихи, посвященные ей. Я не мог думать ни о чем, кроме нее.

Конечно, не имело смысла ухаживать за такой красавицей, как Лебедева. Она актриса – не только на сцене, но и в жизни. Я уже знал, что это такое. Только мертвая, она полюбила бы меня. И все же я сделал попытку… бесплодную, как и когда-то с моей Принцессой. Я дождался Веронику после выступления, чтобы передать ей букет, в который была вложена моя поэма о любви. Она, не глядя, взяла букет из моих рук, как и букеты других поклонников, небрежно кивнула и торопливо пошла к машине. По дороге листок со стихами выпал, госпожа Лебедева наступила на него, садясь в ожидающее ее такси, и уехала.

Когда все разошлись, я поднял из лужи свою поэму и порвал ее на мелкие клочки. Разбрасывая обрывки, я начал придумывать способ, как можно лишить женщину жизни без нанесения ущерба ее красоте. Работа в морге не прошла для меня даром, и скоро способ был найден. Дома я не мог заниматься изготовлением орудия убийства – моя жена, любопытная, как ворона, всюду совала свой нос и могла заподозрить неладное; пришлось делать это на работе.

Итак, я взял самую толстую иглу, которую смог раздобыть, прочно припаял ее к наперстку – и мое оружие было готово. С виду оно напоминало огромную булавку, которую я мог прятать за подкладкой или во внутреннем кармане пиджака. В нужный момент наперсток легко надевался на указательный палец. Чтобы не вышло осечки, я долго тренировался, нанося удары этой иглой. Наконец, я приобрел необходимый навык.

Теперь мне нужно было следить за Вероникой Лебедевой, узнать ее адрес, потому что наша брачная ночь должна состояться в ее собственной спальне. Именно там все и произойдет!..

Пронзительный звонок будильничка вывел Артема из мрачных скитаний по миру убийцы. Через полчаса он должен быть у Мерцалова.

Динара говорила с клиентами, и Артем не стал отвлекать ее. Он вышел и направился к автомобилю, припаркованному в закрытом дворике позади офиса. Стоял теплый летний день. Тополя шелестели серебристой от пыли листвой.

Господин Пономарев медленно выехал на проспект и встроился в поток машин. Ему удалось добраться до конторы Мерцалова быстрее, чем он ожидал.

Адвокат обретался там же, где и десять лет назад, только интерьер его приемной и кабинета стал гораздо шикарнее. Стекло и дерево, гобелены на стенах, мебель оригинального дизайна ласкали глаз.

– Тема! – радушно приветствовал Пономарева господин Мерцалов. – Страшно рад тебя видеть! Пошли, выпьем по поводу встречи. Я приготовил пиво и креветок. Видишь, я помню твои вкусы.

Александр Ильич облысел, раздобрел, его движения приобрели достоинство и плавность. Мужчины расположились в кабинете, где на столе стояло пиво, креветки, нарезанная тонкими кусочками семга, сыр и оливки.

– Я вообще-то по делу, Саша, – сказал Артем. – Но сначала отдам должное угощению. Ты все такой же гурман.

– Одна из радостей жизни! – добродушно захохотал Мерцалов. – Водки мне теперь нельзя… так что приходится довольствоваться малым.

– Чего вдруг?

– Язва, давление… – вздохнул адвокат. – Это все работа! Сплошные нервы. Ну, давай.

Он сразу выпил половину огромного запотевшего стакана.

– Теперь можно и о деле.

– Ты Салахова давно знаешь? – спросил Артем.

– Я так и думал, – отправляя в рот кусочек семги, сказал Мерцалов. – Тебя что-то настораживает? Плохой клиент?

– Не в том дело… Извини, но почему ты сам не взялся помочь ему?

– У него специфическая просьба, связанная с сыском, наружным наблюдением, как я понял. Это не мое. Я адвокат, моя область – право.

– Но у тебя же есть люди…

– Брось! – Мерцалов махнул пухлой рукой. – Какие это специалисты? Так… мальчики на подхвате. А ты – профессионал. Не буду же я рекомендовать уважаемому человеку кого попало? Я должен блюсти репутацию! Юрий Арсеньевич оч-чень серьезный мужчина, с ним шутки плохи.

– Что же он со своей женой разобраться не может?

– У каждого свои слабости, мой друг! – назидательно произнес Мерцалов. – Женщины… они, брат, существа из иного мира. Нам с ними бывает ох как непросто!

Только сейчас Артем заметил на толстом пальце адвоката обручальное кольцо.

– Саша! Ты женился?!

Мерцалов откинулся на спинку кресла всем своим тучным телом и мечтательно закатил глаза.

– Представь себе, Тема! Рискнул на старости лет… Сколько можно одному куковать?

– Никитского помнишь? – как бы между прочим, спросил Артем и заметил, как адвокат сразу напрягся.

– Как не помнить? А почему интересуешься?

Артем молча пил пиво, пока Мерцалов терялся в догадках.

– Понимаю, – наконец выдавил хозяин кабинета. – Тайна клиента. Значит, опять что-то вытворил милейший Дмитрий Сергеевич?

– Да нет… Просто захотелось поговорить о старых знакомых.

– Никитский! – фыркнул адвокат. – Вечно вокруг него неприятности. Причем смолоду! Помнишь, его подозревали в убийстве Авроры?

Артем кивнул.

– Так вот. Это с ним не впервые! Будучи студентом, Дима встречался с одной девушкой… а потом ее убили.

– Что? Кто? – удивился Пономарев. Такого поворота он не ожидал. – Убийцу нашли?

– Нет… Кажется, это была групповуха… Девушку изнасиловали и убили. Произошло все поздно вечером или ночью. Куда она шла и как попала на окраину города, я уже не помню. Но… Диму тогда долго таскали в милицию… Доказать ничего не смогли. Экспертиза показала, что нападавших было несколько, и от Никитского отстали. Он был примерным студентом, с плохими компаниями не водился… в общем, его оставили в покое. Все поверили, что он ни при чем. Кроме меня…

– Почему?

– Видишь ли… эта девушка была подругой моей первой жены, Насти. Знаешь, как девчонки дружат – никаких секретов друг от друга. Вот Настя мне как-то и призналась, что ее подруга боялась Димы. Будто бы он хотел ее убить. Бред, конечно! Никто тогда не придал этому значения. Я сам вспомнил об этом только когда погибла Аврора, и мы с Димой оба оказались под подозрением. Мне сразу пришло в голову, что это он убил Городецкую. Признаюсь, ошибся. Ведь убийства прекратились! Значит, маньяк либо умер, либо уехал. А Никитский продолжает жить в Питере, на той же улице, руководит той же фирмой.

– Да, странно…

– А что, опять всплыла эта старая история? Кого-то убили?

– Пока нет.

– Ф-фу… как ты меня напугал, – вытирая салфеткой пот со лба, сказал Мерцалов.

– Саша, а почему ты тогда мне не рассказал всего?

Мерцалов вскочил с кресла и начал шагать по кабинету из угла в угол, размахивая руками и тяжело отдуваясь.

– Я же адвокат, Тема! И прекрасно понимал, как такие показания могут отразиться на следствии. Ведь тогда вина Никитского не была доказана. Девушку убивала группа! Зачем было ворошить прошлое?

Артем вышел от Мерцалова с тяжелым сердцем. Тени давно забытых событий омрачали и без того неяркое петербургское лето…