Испанские шахматы - Солнцева Наталья - Страница 17

– Утро вечера мудренее, – назидательно произнесла пожилая соседка. – При белом свете в голову приходят дельные мысли. Не то что на ночь глядя!

– А ну вас… – махнул он рукой и направился к двери Полины.

Варвара с неожиданной прытью метнулась за ним. Опасаясь, как бы подруга не выболтала правды, она поспешила предупредить нежелательное развитие событий.

– Ты куда? – сварливо спросила старушка, загораживая Виктору дорогу. – Полюшку тревожить нельзя, она хворает!

– Грёза у нее?

– Может быть, – не моргнув глазом, солгала Варвара. – У Полины недавно приступ случился, ее одну оставлять не годится. Вероятно, Грёза сидит с ней. А ты ступай проспись, потом и разговаривать будешь.

Виктор слегка остыл. Не исключено, что он спьяну обознался и черный автомобиль, проехавший мимо него по улице, не имел никакого отношения к Глинскому. Следовательно, этот нахальный тип к Грёзе не приходил, и все ревнивые подозрения Виктора основаны только на неуверенности в себе. Ему не стоит видеть в Глинском более удачливого соперника. Разве этот самовлюбленный пройдоха – пара Грёзе? Он же ни во что не ставит таких, как она. Сомнет походя крылышки мотыльку да и забудет.

– Ладно, пойду к себе, – согласился Виктор.

Варвара с облегчением вздохнула, улыбнулась по-стариковски, не разжимая губ:

– Правильно, Витюша.

Он повернулся, смерил ее долгим неодобрительным взглядом. Замучили вы, дескать, Грёзу своей немощью и болезнями, ни днем, ни ночью покоя от вас нет. Никаких условий для личной жизни!

– Сюда никто не приходил? – все-таки спросил он. – Насчет переезда?

– Поздно уже, – развела руками соседка.

Она не хотела обманывать, но и упоминать о визите Глинского не сочла нужным. Может, и не сложится у них с Грёзой серьезных отношений, зачем зря Виктора будоражить? Мужчины, они к себе бесконечно снисходительны, а к женщинам излишне требовательны. Не стоит давать им повода для ревности.

Варвара с Полиной прочили своей любимице счастливое замужество, а Виктор не являлся, по их мнению, достойным претендентом на руку и сердце Грёзы. Куда больше годился ей в женихи директор агентства «Перун».

Старушки как раз пили зеленый чай с мятой и беседовали о пропавших из сундучка покойной Фаины шахматных фигурках, когда услышали шум подъезжающей машины и увидели из кухонного окна господина Глинского во всей красе, с огромным пакетом в руках. Там, без сомнения, были подарки.

– Бьюсь об заклад, что молодой человек приехал свататься, – прислушиваясь к происходящему в коридоре, заявила Варвара.

Пожилые дамы страдали глухотой, поэтому им оставалось только строить догадки. Но то, что Грёза через час вышла во двор под руку с Глинским, воодушевило старушек.

– Какая шубка! – в один голос воскликнули они.

– Дружеским подношением такую дорогую, роскошную вещь назвать нельзя, – заметила Варвара. – Ясно, что это подарок от жениха.

Полина согласно кивала головой, улыбалась. Повезло Грёзе! Наконец-то судьба сжалилась над бедной девочкой.

Все это пронеслось в уме Варвары Игнатьевны, пока Виктор возился с замком: выпитая водка и раздражение мешали ему попасть ключом в скважину. Когда же парень скрылся в своей квартире, пожилая дама с сознанием выполненного долга отправилась спать. Не успела она раздеться, как раздался нетерпеливый стук в дверь – это был Виктор.

– Извините, Варвара Игнатьевна, – с досадой произнес он. – Одолжите спичек! Мои закончились, не идти же в магазин? И зажигалка, как назло, сдохла!

Бывает, всплеск эмоций или похожая ситуация обостряют память – и сильный дождь, например, вызовет воспоминание о том, как человек промок и простудился, а запах сирени вернет ему ощущение первого свидания. Пусковой механизм памяти непредсказуем. Слова Виктора о спичках словно что-то включили в сознании Варвары, она на миг застыла, потом молча принесла коробок и протянула соседу.

– Спасибо, – пробормотал тот.

– Иди с богом.

Ирбелин ходил по кабинету от окна к столу и обратно, думал. Поговорить с Жоржем о Субботиной или не стоит? Если завести разговор, это вызовет у Глинского подозрения. Ну и плевать!

После утреннего совещания он не выдержал и попросил директора агентства задержаться.

– Вручил подарок?

– Да, – просто ответил тот.

– И как? Она… не удивилась?

– Удивилась, – осторожно произнес Жорж. – Чуть-чуть. Но шубка из голубой норки растопила лед в ее сердце.

– Да что ты? – неприятно усмехнулся Ирбелин.

Они оба уже не упоминали о расселении жильцов приобретаемого дома, эта проблема считалась решенной: квартиры были подобраны, представлены потенциальным владельцам, которые дали предварительное согласие. Даже для Курочкиных нашелся подходящий вариант, многодетному семейству удалось выбить две смежные комнаты без удобств в общежитии завода, где трудился отец. Только Виктор Лопаткин еще колебался, но и с ним переговоры шли успешно.

– А что у тебя с этой… девицей Субботиной… интрижка завязалась? – скривился Ирбелин.

Он сам не знал, какой ответ мог бы ему понравиться.

– Вроде того, – неохотно признался Жорж.

Молодой человек ждал от патрона ответной откровенности, но не дождался.

– Будешь с ней встречаться? – спросил тот.

– Хотел бы. Необычная девушка со странным именем Грёза… совершенно не похожая ни на одну из женщин, с которыми мне доводилось иметь… отношения.

Мимолетное выражение в глазах Жоржа – сладостная отрешенность, присущая любовному томлению, подействовало на Ирбелина, как красная тряпка на быка.

– Что ты себе позволяешь, Глинский? – прорычал он, багровея. – Волочиться за сиротой от скуки, от пресыщенности развратными бабами – это… низость! Ты ведь бросишь ее, как бросал всех своих любовниц! Ты сломаешь девочке жизнь и пойдешь дальше, не оглядываясь и беззаботно насвистывая.

Лицо Жоржа помертвело, а Ирбелина бросило в жар. Они уставились друг на друга, как два разъяренных самца, готовых кинуться в драку.

– Впрочем, какое мое дело?! – первым опомнился босс. – Ф-ф-фу-у-у-у… ну и денек сегодня. Наверное, магнитная буря, солнечный выброс…

– Как бы не так, – не последовал его примеру Глинский. – Солнце тут ни при чем. Вы сами имеете виды на Субботину, патрон? Понимаю. У вас зоркий глаз! Вы раньше меня разглядели в жалкой замухрышке интересную женщину. Думаете, я поверил в сказки про благотворительность?

– Ты чертовски умен, Жорж. Это тебя или погубит, или выведет в люди. Но прошу, оставь девочку в покое. Иначе…

– Что? – нахмурился Глинский. – Ну что вы со мной сделаете? Уволите? Разорите? Или «закажете»? Это смешно. Я предлагаю честный поединок – вы ухаживаете, я ухаживаю, и пусть нас рассудит… любовь.

– Любо-о-овь?! Какие слова ты, оказывается, знаешь, щенок! – не на шутку взбесился Ирбелин. – Много ты понимаешь в любви! Как ты смеешь мне предлагать поединок? Сопляк ты еще… жизни не нюхал… молокосос…

Он схватился за сердце и, задыхаясь, откинулся на спинку кресла.

– Вам плохо? – наклонился к нему Жорж. – Лекарство есть? Может, воды?

– Пошел… вон…

Глинский вызвал из приемной секретаршу, она принесла таблетки, распахнула настежь окно. Сказала коротко:

– Уходите.

– Это серьезно?

– Надеюсь, нет, – укоризненно произнесла она, показывая глазами на дверь. – Идите же! Ему нужно отдохнуть.

На ватных от напряжения ногах директор агентства «Перун» – уже, возможно, бывший – покинул кабинет господина Ирбелина. Он не собирался уступать ему девушку ни при каких обстоятельствах. Увольнения он не боялся, знал, что работу найдет легко, да и патрон – не какой-нибудь мафиози, вполне респектабельный бизнесмен, который не станет рисковать репутацией и вступать в конфликт с законом из-за смазливой девчушки.

При последней мысли Жоржа обжег стыд – Грёза не заслуживает такой оценки.

– Все угрозы Ирбелина – чистый блеф, – прошептал он, спускаясь по лестнице к выходу из офиса. – Патрон взбеленился и потерял власть над собой. Небось уже жалеет о вырвавшихся у него словах.