Иллюзии красного - Солнцева Наталья - Страница 33

Во всем этом была изрядная доля иронии. На самом деле он никогда не верил во что-то подобное. Но можно позволить себе пошутить? Иногда?

Ника начали преследовать кошмары. Ему снился гнилостный запах подземелья, бурая плесень, темные углы склепа, с колышущимися тенями, белое лицо трупа, красивое и жуткое, бледные руки, которые тянутся из гроба к его горлу, и… он просыпался, деревенея от страха. Весь в поту, вскакивал, несся в ванную, где под горячим душем безуспешно пытался смыть с себя следы страшных прикосновений. Жирная, липкая паутина, которая была повсюду – в полуразрушенных коридорах, оплетала каменный саркофаг, казалось, прилипла к телу. Скорбящий ангел заламывал бронзовые ручки, равнодушно взирало каменное распятие… Суетились под ногами огромные крысы…

Две последние ночи подряд приходила черноволосая красавица, неслышно ступая, приближалась к изголовью постели, смотрела горящими глазами, велела принести обратно серьгу. Дескать, несподручно ей без нее, некрасиво. А если не вернут, то…

Вален будил его, приносил воды.

– Чего ты орешь? Спать невозможно.

– Вален! Давай вернем ей серьгу! От греха подальше! А? Давай! – он начинал жалобно скулить, размазывая по лицу слезы, шептал, задыхаясь, – Хуже будет! Чует мое сердце…

– Что ты несешь, идиот? – злился Вален. – Вещь продана. Понял? Заруби себе на носу. Твой папаша вон сколько денег нам отвалил! А ты все ноешь! Из-за тебя вторую достать не удалось… Эх, тогда бы мы в Крым махнули! – мечтательно закатывал он глаза. – Теперь уж не взять ее, даже я не смогу. – Он сплюнул. – Как вспомню… Жрать неделю не мог!

Наутро Ник решил сходить в церковь. Выйдя из метро, пошел пешком. Сквозь деревья проступали красные стены храма, большой желтый купол, ажурная колокольня. Он с опаской, суетливо и неумело крестился, оглядываясь, не видит ли кто, не смеется ли… С трудом волоча ноги, внезапно налившиеся свинцом, подошел к двери, не решаясь ступить в ладанный сумрак, пряча глаза. В глубине поблескивал золотом иконостас, дрожали огоньки свечей. Ник топтался у двери. Ему казалось, что стоит только сделать несколько шагов вперед, как все поймут, что он здесь делает, какой он злодей. Того и гляди, потолок обрушится прямиком ему на голову. Такому грешнику, как он…

Ник молился, просил прощения у Бога, у святых, закрывал глаза, и… видел лицо красавицы в обрамлении черных волос. Она улыбалась темными губами, просила вернуть серьгу… Облегчения не наступало. Выйдя из храма, он бродил по городу, не замечая лета, цветущих деревьев…

Однажды, в очередной раз помолившись, Ник увидел во дворе храма невысокого полного священника, который показался ему добрым человеком. Ему хотелось поговорить с кем-то, получить утешение, услышать слова надежды. Может быть, этот священник…Ник подошел и, не успев вымолвить ни слова, расплакался.

– Что с тобой, сын мой?

Отец Ксенофонт действительно был веселым и добродушным. Чужие слезы трогали его и вызывали желание утешить. Ник схватился за полы его черного одеяния, умоляя выслушать.

– Я, наверное, сумасшедший, – забормотал Ник, всхлипывая и оглядываясь, как будто кто-то мог подслушать его разговор со священником. Внезапно он посмотрел на себя как бы со стороны, холодным и бесстрастным взглядом. Боже, какое он представлял из себя жалкое зрелище! Отцу Ксенофонту, должно быть, противно стоять с ним рядом. – Я боюсь! – Ник жаловался, как ребенок. Его зубы так стучали, что он не мог толком говорить.

Священник увлек его в небольшое полутемное помещение, усадил на длинную деревянную лавку, дал воды.

– Это святая вода?

– Пей, не бойся! Это вода из чистого источника, освященная.

Ник едва мог держать кружку, его руки тряслись. Он уже хотел было все рассказать, но вовремя вспомнил, что дал слово Валену держать их дела в секрете. Вален очень рассердится, если узнает, что Ник проболтался.

– А можно мне взять воды с собой? – он подумал, что сможет все обрызгать в квартире святой водой, и призраки оставят его в покое.

– Ты чем-то испуган, сын мой? – поинтересовался священник, набирая воду в пластиковую бутылку, которых множество стояло на подоконнике. – Вот, возьми. Окропи все, что нужно. И сам пей. От испуга очень помогает.

– Я попал во власть дьявола, – неожиданно для самого себя произнес Ник. Эти слова показались ему насквозь фальшивыми, и не выражали того, что он чувствовал. Но как сказать по-другому, он не знал.

Отец Ксенофонт почему-то улыбнулся.

– Дьяволу дает силу человек, – сказал он. – Ты сам создаешь своего дьявола. И сам мучишь себя. Не хочешь рассказать, в чем дело?

Перед глазами Ника возникла висящая в воздухе фигура в плаще с капюшоном, от которой веяло могильным холодом, или даже еще страшнее. Хотя что может быть хуже? Он запутался. Почему Вален ничего не видел? Выходит, священник прав, и он, Ник, сам вообразил все это и сражался со своим собственным воображением? Тогда он просто-напросто сумасшедший. Этот вывод его не обрадовал. Он болен? Желание все рассказать священнику пропало.

Отец Ксенофонт смотрел на странного посетителя с жалостью. Он открыл высокий шкаф, достал несколько пучков сушеной травы.

– Возьми, сын мой, будешь пить чай перед сном. Это душица и мята. И молись, молись Господу нашему.

– Я не умею.

– Купи молитвенник.

Ник приобрел несколько иконок, крестиков, молитвенник и десяток больших свеч. Заказал заупокойный молебен для Александры, мысленно умоляя оставить его в покое. Почему она не преследует Валена? Ник побрел домой пешком. Его ничто не радовало. Неужели он никогда уже не сможет жить так, как раньше? Внезапно прошлое показалось ему удивительно свободным, беззаботным и прекрасным, как новогодний праздник, который исчез навсегда. Он снова заплакал, украдкой вытирая слезы.

Вален встретил друга, лежа на диване и читая письма, которые Вика передала ему вместе с дневником. После того, как серьга была продана, он некоторое время наслаждался приятным и сытым бездельем. Но потом его вновь потянуло на приключения. Дважды им с Ником колоссально повезло! Подумывая о новых поисках, Вален вспомнил о письмах, которые отбросил без внимания. Теперь он понял, какую ценность представляли эти ветхие истертые листочки. Нужно прочитать их вновь, и обдумать каждую деталь. Он во что бы то ни стало найдет дом, о котором пишет эта Марго… Если, конечно, особняк сохранился.

Вален не сразу сообразил, что делает Ник, который носился из прихожей в комнату, из комнаты в кухню, и поливал все водой из большой пластиковой бутылки. Потом он зажег свечу и стал носить ее туда-сюда, что-то приговаривая себе под нос.

– Что ты делаешь?

– Отстань! – Ник был страшно расстроен. – Во что ты втянул меня?

– Послушай, чертов трус, у тебя есть деньги! И много! А что ты сделал для этого? Пару раз ковырнул лопатой? И ты еще недоволен? Где твоя благодарность? Да прекрати скакать из стороны в сторону со своей дурацкой свечой, меня это раздражает! Ты мешаешь мне думать!

Вален был в бешенстве. Этот Ник все портит. У них так славно все получалось! Им везло. А это в таких делах самое главное. Что за вода, которой он все вокруг облил? Черт, чем он занимается? Похоже, он рехнулся от страха!

– Ник, – обратился к нему Вален гораздо спокойнее. – Чего ты боишься? Никто ничего про нас не знает. Золото мы продали, серьгу тоже.

– Ты не понимаешь! – возразил Ник с жаром. – Ту девушку, Александру… про которую написано в дневнике… ее задушил призрак. А теперь он охотится за нами.

– С чего ты взял?

– Ну… не сама же она себя задушила? Это все из-за серег. Из-за них! Нужно вернуть серьгу обратно!

– Что ты несешь? Кому вернуть? Там ничего нет – одна тухлятина. – Вален почувствовал, как волна тошноты подступила к горлу.

– Я сегодня опять был в церкви, молился. Потом шел домой, пешком, и думал. Знаешь, что мне пришло в голову? Призрак охотился за Александрой, пока она была жива, а потом… когда…Он просто охранял склеп.