Иллюзии красного - Солнцева Наталья - Страница 110

– Я не специалист. Мне его картины понравились именно сложностью и неповторимостью. А откуда он сюжеты брал?

– Да тоже из видений. Я не знаю… Послушай, какая тебе разница, где он чего брал? Я тебе одно скажу – все это Артура до добра не довело.

– Что ты имеешь в виду? Он с ума сошел, что ли?

– Хуже. Он умер.

– Отчего? Не от картин же?

– Я раньше тоже думал, что не от картин. А теперь… Словом, сам Артур родом из Харькова. Он потусовался в северной столице, потом в Москве немного, а потом здешняя толчея ему надоела, и он вернулся на родину. Там у него и крупная выставка была. Он мне позвонил, пригласил по старой памяти.

– И ты что же, поехал?

– Конечно, поехал. Сам видел, какие у него картины! Иностранцы их скупали прямо бешено. Там, в Харькове я и с женой его познакомился, Ниной. Хорошая женщина, милая. А вот Артур мне не понравился.

– Чем, интересно?

– Ну… – Гера замялся. – Смурной он какой-то был. Не радовался ничему. Оглядывался все время. Я в детстве книжки про войну любил читать, особенно про летчиков. Так там было написано, что если летчик начинал вот так оглядываться, как будто у него тик какой, – то это значит, его скоро убьют. Летчики так в бою оглядывались, чтобы немецкий самолет не зашел им в хвост. Но в бою это, конечно, нормально, а вот на земле… Понимаешь?

– Угу.

– Когда я на Артура посмотрел, что он так оглядывается, у меня это воспоминание детское, про летчиков, само в памяти всплыло. Бывает же так? Я об этом лет двадцать не думал.

– И все?

– Нет, не все, – обиделся Гера. – За кого ты меня принимаешь? Они с Ниной меня в кафе пригласили, там Артур мне рассказал, что его кто-то преследует. Честно говоря, я решил, что у него «крыша съехала». Он вообще-то считал себя гением, легенду любил рассказывать про Аполлона [50], как тот жил в пустыне, а потом создал потрясающую эстетику. Это он себя представлял Аполлоном! Скромно, да?

– Да уж.

– Так Артуру этого мало было! Он мне сообщил по секрету, что его, как Моцарта, преследует черный человек. Представляешь? Как Моцарта! Ну, я не выдержал… Засмеялся, а он обиделся. Сказал мне, что черный человек заказывал Моцарту «Реквием». Это все знают. Моцарт написал, и умер. И что он тоже умрет. Я тогда не придал этому значения, решил, что это у него психика расстроенная. А через два дня он и правда умер.

– А отчего? Может, от болезни?

– Говорят, его убили. Нас всех милиция расспрашивала, кто что видел, слышал. Ну… не расскажешь же им про черного человека? Подумают, что я сам…того. – Он выразительно покрутил пальцем у виска.

– И ты промолчал?

– Конечно! Про это все знали; Артур всем про это говорил, что за ним охотятся, преследуют. И никто ничего не сказал. Кому хочется идиотом выглядеть? К тому же неизвестно, правда это или нет.

– Обстоятельства смерти Корнилина выяснили?

– Нет. Я хотел кое-какие его вещи на память взять, позвонил Нине. Но она исчезла после похорон Артура. Наверное, испугалась, что и ее тоже…

– А вещи? Ты взял себе что-нибудь?

– Так я же говорю, Нина исчезла, и все вещи Артура исчезли. Пустая квартира осталась. Ничего… Ни картин, ни его дневников, ни эскизов. И фигурки божков, всякие мелочи – карты, четки, посуда, – как будто испарились. Ты не находишь, что это странно?

– Более чем, – ответил Влад. Артур Корнилин начинал интересовать его все больше и больше.

– У него еще коллекция камней была, минералов всяких, – тоже пропала. Вот и все. Зря я ему не поверил!

– Так у тебя ни одной его картины нет?

– Нет. Только репродукции. Я после его смерти решил делать копии и продавать на Арбате. Раз иностранцам нравится, почему не подработать? Я писал, а парень один продавал. И тут…

– Что? – Влад почувствовал, что он сейчас услышит что-то важное.

– Я Артуру не верил, а он правду говорил. Как начал я картины его, копии то есть, писать, так и начались неприятности.

– Какие?

– Ну… на лестнице упал, ногу подвернул. Две недели провалялся. Потом пожар в мастерской… Хорошо еще, пожарники вовремя приехали!

– И много сгорело?

– Да почти ничего.

– Так может, это просто совпадения? – спросил Влад.

– Это может и совпадения. – Гера помолчал, раздумывая, сказать, или нет. Решил все же сказать. Он наклонился к Владу и прошептал ему на ухо:

– Ко мне недавно тоже черный человек приходил! Представляешь?

Влад не поверил своим ушам. К этому-то зачем? Неужели из-за копий?

– А что он хотел? Заказать тебе что-нибудь?

Гера пожал плечами.

– Да нет… он меня про Артура расспрашивал. Кто такой? Где живет? С кого картины рисовал? Были ли у него натурщицы?

Гера вдруг замолчал на полуслове и уставился на Влада.

– Он меня спрашивал почти то же самое, что и ты.

– Понятно. Ты ему рассказал?

– Еще бы! – художник аж подпрыгнул от возмущения. – Попробовал бы я ему не рассказать! Он меня чуть не убил!

– А как он выглядел?

– Весь в черном, и лицо… сосредоточенно-суровое. Другой бы от страха не заметил, но у художников зрительная память развита значительно сильнее, чем любая другая. И на переносице у него глубокая складка. С таким, знаешь, – лучше не шутить.

– Узнать смог бы?

– Как тебя. Запомнил на всю жизнь. Он меня как начал трясти! Если бы я был деревом, то все мои листья облетели бы.

В тот же день вечером Влад и Сиур подъехали к развалинам Велинского поместья Баскаковых. Пустырь встретил их непрерывным хором сверчков. На темном бархате неба стояла полная луна, круглая, как серебряная тарелка. Кое-как забросанное землей место раскопок нашли быстро.

Два противогаза и сварочный аппарат лежали в машине. К сожалению, они не понадобились. Подземелье, простоявшее столько лет, по непонятным причинам обвалилось, засыпав толстым слоем земли и камней склеп, гроб и вторую серьгу с чудесным рубином. Достать ее, в ближайшее время, во всяком случае, не представлялось возможным.

– Как такие крепкие своды могли обсыпаться? – удивлялся Влад. – Раньше подвалы строили на века. Может, взрыв?

– Кому тут взрывать? – усомнился Сиур, но задумался. Тщательно осмотрел поверхность, пожал плечами. – А что? Может быть. Делать нечего, поехали. Столько земли мы с тобой вдвоем все равно не перекопаем.

Они сели на заросший травой остаток кирпичной кладки, закурили. Высокие звезды рассыпались по ночному небу, как светящиеся горошинки. Закричала птица, которая так пугала Ника, взлетела из густого кустарника, громко хлопая крыльями.

– Как ты думаешь, откуда взялись эти серьги?

– Ну… – Сиур задумался. – Мишель Протасов подарил их Александре в Лондоне. Почему именно там?

– Чертовщина! – отозвался Влад.

– Да нет. Британия имела колонии в Индии. Может быть, кто-нибудь привез серьги оттуда? А Мишель их купил… или выиграл. В карты, например.

– Вряд ли удастся это выяснить.

– А вдруг?

Влад ничего не ответил. Перспектива не казалась ему столь радужной.

– Что теперь будем делать?

– Я думаю, нужно ехать в Харьков. Там, на месте, мы сможем поближе познакомиться с интересным парнем Артуром Корнилиным.

– Так он же умер, – возразил Влад.

– У любого человека, даже самого неприметного, есть окружение, которое не умирает вместе с ним. А у творческой личности – тем более. Артур Корнилин написал много картин, он вел дневники, записки, собирал коллекции. Не могло же все это испариться? У него осталась жена, в конце концов.

– Почему она исчезла? Может, догадывалась, кто убил Артура и за что? Или боялась за свою жизнь?

– И то, и другое возможно. Харьков даст ответы на многие вопросы.

– Другого выхода нет. Гера мне рассказал кое-что, но этого мало. Вот бы раздобыть дневники Корнилина!

– Слушай, Влад, – неожиданно перебил его Сиур. – Как ты думаешь, там, где раньше были Помпеи, что-то сохранилось? В бывших каменоломнях должен лежать скелет мужчины, и на нем, или около него – очень древний магический амулет, талисман или медальон – как это правильно называется? Ты думаешь, есть шанс его достать? Он же никуда не делся за все эти годы…