Ставок больше нет - Соколов Глеб Станиславович - Страница 8

– Бегство означает признание вины!.. – глубокомысленно произнес старичок. – Я же предупреждал вас. Автомобиль явно принадлежит службе охраны президента… Что за день такой?!.. Вы не в курсе: это… Ну то, что произошло на «Южной»…

– А что произошло на «Южной»?! Я не знаю! – выкрикнул, теряя самообладание, Антон.

Ответить старикан не успел… Поравнявшись с тем местом у стены, на котором стояли двое, «вольво» резко затормозило. Водительская дверь распахнулась и оттуда выскочил тот самый шофер, которого Антон видел утром. Хотя перед началом рабочего дня лицезрел его несколько минут, запомнил достаточно хорошо.

Бросил быстрый взгляд по сторонам, – Рубцову показалось: даже медленное движение автомобилей по набережной прекратилось, – все были заняты только тем, что следили за дерзким человеком из «вольво». А тот, словно убедившись – ему ничто не угрожает, ринулся быстрым шагом к двоим, стоявшим у стены.

Тут Антон сплоховал… Он послушался старичка.

Хрыч неожиданно произнес:

– Беги парень, я его задержу!..

Рубцов сначала сделал несколько шагов в сторону – видя это утренний водитель прибавил шагу: не интересовал старичок, смотрел только на парня. Антон быстро пошел прочь, потом побежал.

Не оборачивался. Когда сделал это, увидел: непонятный старикашка по-прежнему торчит у Кремлевской стены, шоферюга прыгает обратно в «вольво», хлопает дверцей и, резко тронувшись с места, мчит по тротуару в сторону ускользающего Антона.

Рубцов ловко воспользовался ситуацией («А нужно ли мне все это?! чего я бегу?!»). Но рассуждать – некогда. Он ринулся в гущу автомобилей. Те в очередной раз остановились – густой поток почти не двигался. Побежал по узкому промежутку между рядами. Выскочил на противоположный тротуар, – узкую полоску набережной, возвышавшуюся над Москвой-рекой. «Вольво» замедлилось, – проскочить между автомобилями водитель мог только бросив легковушку. Однако этого делать не стал.

Антон побежал быстрее. Был уверен, – если шоферюга немедленно не кинется в погоню на своих двоих – шансов настичь беглеца не останется.

Уже не с такой скоростью, как до этого, «вольво» проехало некоторое расстояние по тротуару и остановилось.

Рубцов вновь перебежал мимо едва ползших автомобилей на тротуар у Кремлевской стены. Здесь он разглядел – шведская легковушка удалялась от него задним ходом. Старикашка по-прежнему стоял на том месте, где покинул его Антон.

«Зачем я бежал и что все это означает?!» Мысли в голове молодого человека роились. Теперь он был готов сам поспешить за «шведкой», чтобы узнать ответ… Только глянув на индикатор времени на своем мобильнике, решил двигаться к Великому Ивану – до назначенного свидания оставалось меньше пяти минут.

Андропов по-прежнему сидел на полу между собственным креслом и рабочим столом. В его руках был лист бумаги, тщательно сложенный в несколько раз – чтобы уместился в тайнике.

Послание выпало из «ларчика» прямо на голову адресата – у Юрия Владимировича было ощущение, как если бы с неба, от самого бога на него свалилось письмо с предсказанием судьбы.

Он узнал этот почерк – Брежневскую руку он не спутал бы ни с какой другой. Суеверный ужас охватил убежденного атеиста Андропова. Послание это в прямом смысле можно было назвать посланием с того света: писавший его Брежнев был уверен – Андропов получит его уже когда предшественник будет гнить в сырой могиле. Волосы на запястьях Генерального секретаря встали дыбом. Раскрывая «коробочку» он ожидал чего угодно: следов, оставленных заговорщиками, доказательства какой-то постыдной медицинской тайны Брежнева… Но что Леонид Ильич вот таким экстравагантным способом захочет передать ему некую информацию!..

Предшественник знал – Андропов, как профессионал, не пропускает ни одной мелочи. То, на что не обратили внимание хозяйственники – странный дефект рабочего стола, обязательно его заинтересует. Учитывая некоторую специфику ситуации, Андропов наверняка попытается выяснить как можно больше деталей самостоятельно, как можно дольше не привлекая помощников… Брежнев рассчитал правильно!..

«Такое послание не может быть ординарным… Оно обязательно перевернет мою жизнь!» – думал Андропов и руки его, разворачивавшие сложенный лист бумаги, дрожали.

Он начал читать. Рукописные строки плясали перед глазами. Брежнев и здесь обращался к нему, как к любимчику – запросто и тепло…

«Юра, Сталин – гений. До этого рябого грузина доперло то, что не смогли узнать все русские цари с их голубой кровью… Юра, СССР угрожает смертельная опасность. Во всем этом я боюсь признаться даже жене…»

Андропов читал послание дальше. По мере знакомства с этим документом, ему становилось все хуже. Чудовищное волнение, которое он испытывал, вмиг обострило все хронические болячки.

Он не расслышал, как дверь в кабинет отворилась. За порог прошел человек. Увидев торчащие из под стола ноги Генерального секретаря, человек преодолел короткое расстояние бегом.

– Что?!.. Что с вами?!..

Он уже тянулся к телефону, чтобы немедленно вызвать врача, но ослабевший, однако не потерявший трезвости духа Андропов жестом остановил его. Протянул письмо.

Человек принялся пробегать строки одну за другой. На лице его ничего не отражалось. Однако Андропов чувствовал: чтец испытывает те же эмоции, что и он сам.

– Боже мой, Петрович, как же мы с тобой… Блин!.. Все советские люди… – проговорил вдруг Андропов.

Затем он схватился за край стола. Резким движением поднялся с пола. Читавший, поглощенный содержанием листа бумаги, не обращал на него никакого внимания.

Андропов побледнел. Оперся обеими руками на стол. Чудовищная боль накатила неожиданно. Так быстро, что он не успел даже застонать. Теряя сознание он задел рукой плечо читавшего и рухнул на пол.

Еще секунд тридцать человек не отрывался от Брежневского послания – пока не прочел его до конца. Несколько мгновений он колебался, затем аккуратно сложил лист бумаги и убрал его во внутренний карман пиджака.

Посмотрел на лежавшего на полу руководителя Советского государства.