Кроссворд игральных автоматов - Соколов Глеб Станиславович - Страница 30

30. И гарнир, и макароны

Бацука вышел из туалета. Осмотрелся – ни справа, ни слева на этаже – никого. Зобкинбац и боялся, и одновременно разбирало любопытство. Что происходит на этой чертовой фирме?!

Пошел по коридору. Еще некоторое время назад собирался бежать из «Хаум Раум» без оглядки. Теперь: нет. Он попытается выведать что-нибудь.

Кишка коридора заворачивала вправо. Что за поворотом – не видно. Словно нашло неожиданное наитие: шажки стали осторожными, крадущимися. Бацука выглянул за угол.

Впереди на некотором расстоянии от него по освещенному коридору шел человек: светлое кашемировое пальто, поднятый воротник, шарф. Человек остановился, словно бы засомневавшись, в правильную ли сторону идет, начал поворачиваться… Зобкинбац мгновенно скрылся за угол.

Секунд через десять он выглянул: человек стоял на прежнем месте, – смотрел в стену перед собой и, должно быть, ничего не видел. Какие-то собственные мысли занимали его. Вчерашнего билайновца поразило: лицо господина замотано шарфом до самых глаз…

Наконец загадочный человек опять повернулся к Бацуке спиной, медленно пошел по коридору. Зобкинбац двинулся следом. Будучи новичком в здании, не знал, куда ведет тонкая кишка между белыми стенами, отражавшими ослепительный свет ламп.

– Ты что, не видишь: я иду?… Понимаешь, хочется иногда макарошек!…

– Псих, ты меня перепачкал с ног до головы! – стонал Зобкин. – Куда я такой денусь? У меня нет другого костюма. Какие макароны?! Я весь в липкой гадости!

– Это соус…

– О, боже!… В ответственный момент наткнутся на тебя с кастрюлей макарон… Что же это такое?!

– Это очень изысканный, очень сложный соус из множества компонентов. Покупаю в иностранных магазинах. В разных концах Москвы. Каждое из пятнышек на твоем костюме обошлось не меньше, чем в доллар. Изгваздал тебя самым дорогим соусом на «Хаум Раум». Сказать по правде, проварить твой костюм в большой кастрюле, бульон получится недурный!

– Убил меня! Просто убил! Как в таком виде покажусь перед начальником?! Сегодня первый рабочий день!… Что подумает? Где мог так извозиться?!…

– Умоляю, не рассказывай никому… На нашей фирме строжайше запрещено готовить. Руководство не переносит запахов кухни. Считается, это отталкивает клиентов. Только чай и кофе. Меня уже ловили с макаронами… Потому испугался, когда почувствовал: кто-то крадется. Опрокинул со страха кастрюлю!… Понимаешь, у меня уже есть предупреждение! Выдашь, мне конец… Пощади!

– За что все эти неудачи на мою голову?!

Загадочного господина, замотанного шарфом, нигде не было видно – успел войти в одну из дверей. Прочь потрусил и человек с кастрюлей. Бацука остался один возле маленькой кухоньки, встроенной в стенную нишу. Здесь стоял чайник, несколько банок с чаем и кофе. Маленькая допотопная электроплитка использовалась, должно быть, вместе вон с той кастрюлькой для натурального кофе по-турецки…

Но кое-кто тайно готовил здесь макароны с соусом!

Поскольку шеф уже предупреждал макаронщика, то может подфартить: Зобкинбац решил потребовать от «Хаум Раум» компенсацию, – доложить, что один из сотрудников вывалил на него макароны с соусом, пожаловаться, что нет денег на обновку… Мол, раз соус ваш, фирменный, то забирайте пиджак с соусом себе, а мне выдайте на новый.

У раздражительного Дэна такое заявление вряд ли будет иметь успех. Что ему до коллег, готовящих вопреки корпоративным правилам, обед прямо в офисе? Другое дело – руководитель фирмы. Тот должен понимать шире.

Бацука медленно шел по коридору. О том, чтобы отмыться, речи не было. Костюм восстановлению не подлежал.

Где только искать шефа? Он забыл дорогу в его кабинет. Зайти что ли в какую-нибудь из дверей и спросить.

Зобкинбац нажал на ручку, вошел в комнату. Пуста… Обставлена со вкусом и в известном смысле роскошно. Это не каморка рядовых пахарей. Здесь обитает птичка как минимум повышенного полета…

Дверь в смежную комнату широко открыта, оттуда доносится разговор. Собеседники курят. Дым от дорогих сигарет чувствуется и здесь. Бацука втянул носом воздух. Легкие следы никотина его успокаивали.

– А как с этой метелкой? Хотя прошлый раз про слонов она хорошо сказала. Понравилось. Только я не поняла, кого имела ввиду? Слон – ты?

– Хватит со слонами. Миллион исчез. Скотч не знает, куда подевался.

– Скотч?… Когда ты с ним разговаривал?…

– Пятнадцать… Нет, семнадцать минут назад. Если быть точным.

– Где он?…

– В этом здании…

– Слушай, сними с лица шарф. Тебе не жарко?… Я с открытым окном пиджак снимаю. Батареи не регулируются. Печет, как на сковороде!

– Запечет еще сильнее, когда узнаешь, что собираюсь сказать.

Бацука весь превратился в слух.

– Итак, Константин, вы уже передали депозит в бухгалтерию?

– Вовсе нет… Понимаете, с наличными какая-то беда. Видели, что произошло?… Офигеть можно, правда?

Константин глупо улыбнулся.

Хоппер фон Поппер Первый вытаращился на него. Виноград продолжал:

– Взял я денежки, и тю-тю! А зачем тю-тю, почему отдал – сам не знаю. Одно слово, офигеть! Смущают дорогие машины. Завелся и сделал глупость…

– Кто завелся? Машина?

– Машина-то завелся. Но деньги тю-тю я. Потому что тоже завелся. Возбуждаюсь на автотранспорт.

– Этому?… Скотопасских отдали!…

– Ему!… Кому же еще? Кто у нас здесь самый крутой!… Не вы же с вашим старым «ауди»… Прискорбный факт, но с ним нужно считаться. Теперь уж ничего не поделаешь!… Придется снова выдать мне пятнадцать тысяч. Уж как хотите. Или надо требовать долг со Скотопасских. Я ни в чем не виноват. Середина рабочего дня. У меня обед. Я перед обедом таких вопросов никогда не решаю. Лезет и лезет…

– Куда лезет?…

– Я бы сказал на кого… К кому… Ко мне в карман лезет.

– Вы соображаете, что говорите? – изумился Хоппер фон Поппер Первый.

– Дэн, – обратился Виноград к коллеге. – Хочу признаться тебе в одной вещи: у меня не было права отдавать деньги. Я завладел ими случайно. Понимаешь, шел-шел, вдруг вижу: Первопоппер… Скажи, что я здесь теряю? Закис, ожирел, кураж потерян безвозвратно. Давно бы уже на другой фирме скакал, как козел.

– Перспективный козел! – добавил Дэн.

– А здесь Первопоппер жизни не даст. Заест. Стабильность ему подавай! Ровный уровень продаж с постоянным плавным повышением. Что я, планер что ли?

– Слушай, чем воняет?…

– Шибает в нос! Макароны с индийскими приправами!…

– Что такое?… Я не заказывала. Признайся, звонил в «Пиццу на дом»?

Прежде, чем Бацука сообразил, о чем речь, из смежной комнаты выскочила баба.

– Как вы меня назвали? Первопоппер? Очень любопытно!…

– Он всегда так вас называет! Хочет обидеть!… – заявил Дэн.

Скотопасских, Хоппер фон Поппер Первый и Константин Виноградов по-прежнему стояли посреди пустого коридора.

– Первое время я не мог понять… – продолжал откровенничать Дэн. – Кто попер? Кого попер? А потом взял и понял: это вы попер!

– Я – фон Поппер! С двумя пэ! – вознегодовал начальник.

Одна из дверей – их по сторонам коридора было множество – открылась. Оттуда вышла Люся Тупозаглотышева. Несколько мгновений, ковыряя в носу, стояла на месте. Потом заметила Дэна, не спеша направилась к нему.

К этому моменту до Винограда дошел смысл сказанного Скотопасских.

– Выставляешь перед начальником?! Ты – подлец!… – воскликнул Константин.

– Неплохо! – удивился Дэн. – Ты же только что сам хотел уволиться. Я хочу помочь. Открывают тебе перспективу.

Косте стало стыдно:

– Ладно, извини за подлеца… Но насчет увольнения: не хочу рубить сплеча. Мне надо подумать… – он повернулся к Первопопперу. – На то, что я сказал, не обращайте внимания… Это я репетирую новую пиар акцию!