Кроссворд игральных автоматов - Соколов Глеб Станиславович - Страница 21

– Мне больше нравится «рено»… Кстати, вон моя машина… Не хочешь осмотреть?

Он показал куда-то на другую сторону площади. Изящного «рено» с места, на котором стояли, не было видно.

– У нее коробка передач автоматическая? – спросила Дай.

– Нет…

– Тогда и смотреть не буду… Не понимаю, как можно по нескольку часов в день дергать за стручок…

– Какой стручок? – Скотопасских чувствовал, что теряется.

Не каждой женщине было дано сбить его с толку. Более того, те, которым это под силу, до сих пор на жизненном пути не попадались.

– Стручок?… Ну тот, которым переключают передачки. Да хоть бы и не стручок. Какая разница?… Ты когда-нибудь ездил на «ленд ровере»?… Там все делается автоматически…

– На «ленд ровере»?! – Дэна возмутила наглая ложь.

– Ты просто не видел нового «ленд ровера»!…

– Я не видел нового «ленд ровера»?!… Да знаешь, с кем говоришь?!…

– Ладно, пойдем посмотрим твою колымагу. Боюсь, если этого не сделаем, расстроишься – не сможешь закончить маркетингового исследования. Тебе не заплатят и никогда не приобретешь нормальную тачку!…

– Не приобрету?!… Да я – долларовый миллионер!

Скотопасских полагал: имеет право на маленькую ложь. Миллион дяди Мэтью почти в кармане.

– Миллионер?! – без энтузиазма переспросила Даша. – Чем тут хвастаться?!… Знаешь, сколько в Америке миллионеров?… Каждый десятый. Денис, в наше время миллионером стать не сложно. Любой нормальный молодой человек может сделать миллион, если не будет ленится, за год, максимум – два. Миллиард – другое дело. Для миллиарда нужен опыт, хорошее образование… Возьми пакеты… Осторожней…

Она протянула Скотопасских вещи и налегке двинулась к машине.

Дэн переваривал услышанное. Было обидно за миллион долларов. Прежде казалось: сумма, которой можно гордится. Теперь, вопреки разуму, в душу закралось сомнение.

– Кстати, ты чэармен оф зе боард? – спросила она.

– Что? – не сразу въехал Дэн, погруженный в горькие мысли.

– Я говорю, ты уже чэармен оф зе боард?…

– Нет… Нет… – ответил он. Тут же подумал «Зачем признался?!… Начинаю делать ошибки, сдавать позиции! Проклятая усталость!… Ничего, завтра найду сумку, отдохну. Первое – хорошенько выспаться. Сниму номер в «Метрополе». Отлежусь… После этого посмотрим, кто из нас больший чэармен!»

– Да-а… – протянула Даша. – Смотрю, тебя не слишком продвигают. Так до старости проторчишь в Москве… Я себя поставила четко… На следующей неделе собрание акционеров утверждает меня чэармен оф зе боард, а там не за горами работа в Нью-йоркской штаб-квартире. Москва обрыдла… Здесь нет перспективы!… Все вытоптано другими слонами. Кругом валяются кучи чужого навоза, нигде не встретишь зеленой травки!… Послушай, где твоя тачка?! Как ты умудрился пройти столько пешком?

– Сам не знаю…

Это было правдой.

Он сгибался под тяжестью пакетов.

– Что у тебя там?

– Все мои вещи!

Скотопасских поднял на нее глаза: а он думал, она соврет…

– Я вообще не люблю вещей!… То есть, обожаю хорошие дорогие шмотки… Но хранить, распихивать по шкафам. Раз в полгода бросаю и переезжаю на новую квартиру… Ладно, что тебе купить?!… Надеюсь, не потребуешь шампанского?

– Шампанского? – переспросил Дэн.

Что-то в этой девушке ставило его в тупик.

– Да. Один мой знакомый… В Париже… Имел обыкновение зайти в магазинчик… Знаешь, такой из самых скромных…

– Знакомый?…

– Магазинчик!… Знакомый – тоже скромный… Заходил он в скромный магазинчик, отталкивал от прилавка султана Брунея и брал бутылочку шампанского. Разумеется, самую скромную. Тысячи за полторы… Евро… Выходил на улицу, срывал пробку… Ждал когда чуть-чуть сойдет пена. Выпивал остаток залпом. И так по три-четыре раза в день. В жару даже чаще…

– Сейчас холодно… – мрачно пробормотал Дэн. – К тому же я за рулем…

– Ты что, боишься пить за рулем?! – с презрением спросила она. Улыбка едкого сарказма прорезала ее лицо. – Голова слабая?! Как же справляешься с маркетинговыми исследованиями?… Современный менеджер должен уметь пить!

– Не круглые же сутки?! – притворно взмолился Дэн. – Сегодня в обед так нажрался – по дороге на переговоры три раза выпускал из рук рулевое колесо. Можешь представить, каково управлять автомобилем, когда ноги сваливаются с педалей, задние машины в зеркале двоятся…

– И при этом нужно дергать за стручок! – завершила она за него. – Конечно, когда не можешь себе позволить машины лучше чем «рено»… Ладно! Ты молод и у тебя есть шанс исправится.

Она зашла в маленький ночной магазинчик. Через три минуты появилась, сжимая в кулаке новенькую зажигалку.

Закурили.

– Поехали к тебе, – предложила Даша. – Эта дура меня утомляет…

– Какая дура? – Дэн выпустил из носа сигаретный дым.

– Моя подруга. Наверное, не встретив меня в аэропорту, укатила к своему слону…

– К какому слону?

– К такому, который вытоптал все вокруг и навалил повсеместно своих куч!… – зло отрезала Даша. – Ему западло, если кто-нибудь рядом будет резвиться на нежно-зеленой травке. Поэтому ее уничтожает!… В нашем зоопарке большие перемены: люди и звери поменялись местами. Но не каждому удается прыгать, как кенгуру! Кстати, знаешь, как меня дразнили в детстве?

– Кенгуру?

– Нет, слониха!… Я была высокая и толстая.

– А у кого больше кучи: у кенгуру или у слонов? – Скотопасских вновь выпустил дым.

– У слонов!

– Тогда хочу быть слоном!…

– Чтобы вытаптывать зеленую травку? Сейчас ты больше похож на вулканчик. Из тебя курится дым.

– Очень опасный вулканчик!… Для окружающих… Готовый извергнуть из себя огнедышащую лаву!

– Только блевать не надо! – сказала Даша и рассмеялась.

Дэн снисходительно улыбнулся.

«А в ней что-то есть! – отрешенно подумал он. – Такое Му-Му жаль топить!… Но ведь я – не Герасим, чтобы вечно вошкаться с одной болонкой…»

21. Бэк ту зе хата

Пока Чэармен и Чэарменша обсуждали некоторые детали жизни зоопарка, на другом конце Москвы в квартире серо-белого девятиэтажного дома сработал будильник. Электронное нутро издавало надсадный, противный звук. Смолкнуть мог в двух случаях: при нажатии длинной черной клавиши и при истощении батареи. Последняя была новой и, хоть и произведена в Китае, маленький желтолицый, косоглазый Ли, обливаясь в Шанхайскую жару едким потом, вложил в нее немалую часть китайской души. Потому энергия в батарейке не заканчивалась…

Спавший этажом выше нервный господин, чей диван стоял как раз над кроватью, – возле нее пищал будильник, – давно проснулся. Батарейка не заканчивалась – будильник издавал тонкий, отчаянный визг. Господин попытался узнать, который час, пошарил рукой по тумбочке. В темноте спросонья свалил оттуда здоровенный металлический будильник, – произведен на московском часовом заводе.

Когда механическое будилово весом в килограмм с шумом грохнулось на пол, Иван Харепробойцев, спавший этажом ниже, – пол господина был для него потолком, – проснулся. Оторвал голову от подушки, сообразил что рядом визжит электронный будильник, аккуратно нажал продолговатую черную клавишу.

Звук прекратился…

Так господин этажом выше лишился механического друга, который верой и правдой служил ему более тридцати лет, – позже выяснилось, что отремонтировать нельзя.

Харепробойцев не думал, что происходит над потолком: «Что такое?! Зачем поставил будильник?… Сколько времени?»

Никогда прежде не заводил будильника, – привык вставать, когда угодно избалованному организму.

Тут вспомнил… Прежде всего, что заснул лишь полчаса назад…

Проследив за изящным французским автомобильчиком, – в нем передвигались по городу Скотособакин с товарищем, – Иван занес в книжечку улицу, номера дома, подъезда. Отправился к себе. Поставил будильник на конец ночи, – иметь время собраться неспеша (собирался всегда тяжело), с первыми признаками рассвета отправиться к скотособакинской базе.