Кроссворд игральных автоматов - Соколов Глеб Станиславович - Страница 12

– Не понял?

– Видишь ли, не собираюсь тратить силы и время на то, что не обещает гарантированного результата. Для меня восемь главных букв в жизни – это «гарантия».

Как следовало из слов, Виталик тоже был современным человеком. От окончательного «осовременивания», отделяло одно: он не признавал диет. Особенно морковных.

– Кстати, ты не дождался, пока автосалон выпишет тебе документы и съехал, – продолжал он. – А среди всего прочего, они должны были выдать гарантию. В случае поломки, можно ремонтировать «рено» без денег.

– Гарантия в чистом виде существует только на кладбище! – презрительно бросил Скотопасских. – Только там заказчик стопроцентно уверен в результате.

– Там я в последнее время и работаю. Мне нужна надежная, кладбищенская гарантия, что ты заполучишь в руки дядин миллион. Без кладбищенской гарантии не могу делать в проект никаких инвестиций. Ты и так обошелся слишком дорого. Не забывай о пятистах долларах, которые должен. Плюс расходы, понесенные потом: такси, пиво, еда, перфоратор… Не могу болтаться по городу в убыток. Предлагаю выгодную сделку. Поскольку все равно будешь миллионером, а одиннадцать тысяч в сравнении с миллионом – никакие не деньги, подари «рено». Автомобиль никак не оформлен. Что стоит вписать меня владельцем?!…

– С ума сошел?! – возмутился Дэн. – Не могу без тачки!…

Современный человек без тачки перестает быть собой. Он превращается в египетского раба, который уныло плетется по пыльной дороге строить по заданию фараона пирамиды. Другое дело – в авто. Там он сам ощущает себя фараоном.

В Древнем Египте фараоном надо было родиться. Это было непростым делом, оно удавалось лишь одному человеку в стране. За это его почитали, как бога. У нас это может сделать каждый. Достаточно, имея деньги, вырезать объявление и подъехать по указанному адресу. В стране пирамид такое не действовало.

– В таком случае, можешь сегодня в тачке и ночевать!…

– Послушай… – резкий ответ крепостного раба не вывел Скотопасских из равновесия. Он по-прежнему отлично помнил о своих целях. – Кроме кладбищенских гарантий, о которых ты упомянул, существует масса иных…

– Например? – дерзко поинтересовался Виталик. Другу он верил меньше, чем в бога, в которого не верил вообще.

– Гарантии бывают офисными, дружескими, мимолетными…

– Все – мимо кассы. Требуются кладбищенские. Я трачу на тебя время, нервы, а главное – деньги!… Ты хочешь, чтобы поселил в своих апартаментах. А знаешь, сколько гостей столицы – мужского, а большей частью женского пола – ломали свои копья, чтобы поселиться в них?… И всем я сказал три русских буквы «ноу»!…

– Виталик, я верю: перед твоими апартаментами валяются груды изломанных копий. На каждом из них – фабричное клеймо: «Сделано в Ростове», в Воронеже, Самаре, Екатеринбурге. На худой конец, в Душанбе или Хорезмской области. Харьков и Полтаву я даже не упоминаю. Но я выдвигаю то, что не могли предложить барышни. Мой конек – дружба будущего миллионера. Долларового, заметь!… Не каждый день будущий миллионер распахивает объятия. Цени!…

– Все это фигня! – трезво подытожил могильщик. Дорогой он хорошо выспался и теперь в голове было просторно. Чем меньше мыслей, тем проще выбрать из них верную. Кошелев сделал это:

– Реальный обладатель любой, пусть самой захудалой квартиры в Москве, бьет будущего долларового миллионера, как карточный туз кроет шестерку. Скажу тебе, обладай ты хоть миллиардом в долларах, но будущим, достаточно простой комнаты в коммуналке, чтобы тебя уничтожить. Вези в Москву!… Не забудь про долг. Если хочешь, чтобы тебя поддерживал, нужны кладбищенские гарантии. Ни офисные, ни складские, ни даже таможенные. Кладбищенские!… Только такие признаю. Как хорошее пиво должно быть импортным, так и гарантии, чтобы я их принял, должны быть кладбищенскими! Баста! Аминь! Хоп!

12. Мочевой пузырь нервной системы

Зобкина влекли в неволю. Тарахтел милицейский «уазик», окошки в отделении для опасных злодеев зарешечены.

Парень чувствовал: слабая жизнь более не в силах держаться в теле.

Зобкин не бился о прутья на окне, как птица о клетку, не взывал к милиционерам. Знал: смерть – избавленье.

В том, что она наступит с минуты на минуту, сомневаться не приходилось. Все болезни, как известно, происходят от нервов, и только венерические – от любви. Могучая нервная система Зобкина норовила подкорректировать последнее.

Когда его подсаживали в воронок, один из милиционеров заметил:

– Смотри, у него пятна на лице. На руках… Похож на попугая!

– Как бы он нас не заразил! Какой-нибудь сифилис подхватишь! – неприязненно сказал второй. – Приятель, ты часом ничем таким не страдаешь?

– Со мной на нервной почве может произойти любое заболевание!

– Ну сифилис-то на нервной почве не возникает, – резонно заметил первый милиционер.

– У меня от нервов может возникнуть что угодно! Даже сифилис!…

Менты грубо затолкали его в воронок.

Через некоторое время стал терять сознание. Милиционер заметил это, велел напарнику остановиться. Машина подрулила к тротуару. Толстый дядька забрался в отделение к задержанному. Потряс за плечо.

Павел открыл глаза:

– П-плохо!…

На голове образовались странные, необъяснимые вздутия. Малиновые пятна сливались друг с другом. Зоб вспух, спина скрючилась, ноги Зобкин поджимал под сидение – они отпадали…

– Не довезем! – заключил старший милиционер.

– Здесь рядом больница!… Пусть осмотрят. И нам спокойнее.

Захлопнув дверь, закрыли ее на замок, развернулись и покатили в противоположную сторону.

– Хорошо! – сдался перед неумолимой кладбищенской логикой Скотопасских. – Допустим, уступлю тебе «рено»…

Виталик вздрогнул. В смелых мечтах не предполагал такого успеха. За прошедшие сутки выручил сначала сто пятьдесят долларов с Даши Дай (но это за аренду квартиры, афера не могла считаться законченной), затем – вот это уже чистейшая прибыль – пятьсот баксов от орангутанга. Не прошло двадцати четырех часов – становится обладателем новенького автомобиля. Стоимость – одиннадцать тысяч долларов! Отличная коммерция!… Атака не только не захлебывалась, но и развивалась с ошеломительным успехом!… Главное – получить бумажки на авто, а там…

– Мне тоже требуются гарантии кладбищенские, а не дружеские, не офисные и даже не таможенные!… – проговорил Дэн с ненавистью.

– Любая гарантия, исходящая от меня, может считаться кладбищенской. Ведь я – могильщик! – справедливо заметил Кошелев. – До тех пор, пока ты не получишь свой миллион, можешь рассчитывать на мою всестороннюю поддержку: гостиничную, банно-прачечную, автотранспортную, кухонно-ресторанную… В свое время я планировал заделаться поваром. Соглашайся на условия. С этого момента в жизни не будет проблем. Будешь гоняться за своим миллионом, как сыр гонится за маслом: быстро, четко, по-современному!

Скотопасских осознал: могильщик оказался в большей степени скотиной и в меньшей – идиотом, чем предполагалось вначале. Это портило дело. План Дэна был сверстан под другую пропорцию: больше идиота и меньше скотины. Но что теперь переживать: пропорция неизменима!

Даже если бы могильщик благодаря чуду стал умнее, он бы при этом одновременно стал еще большей скотиной – хитрой и изворотливой. А если бы он стал глупее, то при этом не заделался бы меньшей скотиной: он бы просто стал скотиной тупой, грубой, сущим животным, общение с которым для каждого нормального человека – в тягость.

– Не жилец! – проговорил дежурный врач, даже не удосужившись отойти от пациента.

– Что нам делать?

– А ничего не делать… Посидите немножко, подождите в коридоре. Думаю, времени он не займет. Парнишка, видно, интеллигентный, культурный, долго не протянет… Какая профессия?…

– Домушник! Квартирный вор… Прямо в квартире поймали…

– Ах, так это преступник?! – с истомой в голосе пробормотал врач и пошел в ординаторскую. – Не ожидал… Может быть… Может быть… Да минут десять, не больше, – бросил он, обернувшись. – Окочурится, не беспокойтесь. Я ж понимаю: трудности со сбором доказательств, суд, происки адвокатов… А так – одним головорезом меньше!