Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 53

Глава сорок первая

Прочитав докладную записку, Нкураду положил её в сейф и по селектору сообщил секретарю, что он в течение часа будет недоступен. Потом он набрал известный ему одному код на пульте дистанционного управления аудиокомплекса, украшавшего кабинет. Стойка с аппаратурой плавно отъехала в сторону. Нкураду, несмотря на тучность, легко проник в маленький проем, открывшийся за отъехавшей стойкой. Там в глубине закутка на письменном столе была установлена клавиатура. Пробежавшись по клавишам, Президент Лиги вызвал на связь Кондора.

Глава сорок вторая

Куда можно идти среди ночи по острому снегу, когда пар изо рта обдает тебя холодом и садится на ресницы. Такой зимы не было много лет. Никто не ждал обильного снега, морозов, от которых уже все давно отвыкли. Уже давно все выбросили и лыжи, и санки, и даже коньки. Зима, по неведомым причинам, ушла из быта людей и осталась в сказках. Как ни странно, зиме сильнее всех радовалась Танильга, хоть и видела она их гораздо больше, чем я. Вот и шли мы с ней по ночному лесу, и светила нам только полная луна, делавшая сугробы голубыми и совсем неземными.

– Майер, ты знаешь, я ни на секунду не могла представить, что это твоя работа, – неожиданно прервала романтическое молчание Танильга.

– Ты о чем? – не понял я.

– Ну вот, неужели непонятно. Я про эту грандиозную провокацию. С якобы прилетевшими инопланетянами.

– Ну конечно, – съязвил я, – прилет чужих на Землю для тебя нечто совсем невообразимое.

– Зачем ты так! – обиделась Танильга. – Я совсем о другом!

– Слушай, а мы не заблудимся? – внезапно она переменила тему. – Лес-то совсем такой… Ну… Нежилой.

– Да брось, о чем ты? Ты за свои годы лет могла бы выучить все леса в округе и в слепую ходить по всей планете! Кстати, Сусанина не ваши прихлопнули?

Я не знаю почему, но после того разговора с Танильгой, я потерял способность к адекватному общению с ней. Все время тянуло на глупость.

– Я понимаю, это ирония, – констатировала Танильга.

Обидеться, удивиться, улыбнуться, рассердиться… Я все никак не мог привыкнуть к тому, что она не может этого, а спросить – боюсь. Или не боюсь?

– Майер, а ты понял, что произошло с Саймоном? – только потом я догадался, что Танильга как будто прочла мои мысли. Но это потом. Наверное, когда уже было поздно…

– Бабаев сказал, что это эффект лавинного старения. Что-то про гормональный хаос на фоне разблокировки спящих участков мозга, – я точно и не помнил, что он ещё мне рассказывал. – Он так сам и не разобрался толком.

– В течение жизни сотен и тысяч поколений мы шли к единству. Только отказ от личного и понимание главной идеи может объединить общество. Так нас учили. Потом и методы разработали, – странно, с каждым днем Танильга теряла свою, так меня поражавшую, способность говорить веско, как Большая Энциклопедия. Сейчас мне даже показалось, что её голос дрожал. Но, наверное, у нее просто сбивалось дыхание на морозе.

– Много лет назад, когда отец уже в сотый раз мне заявил, что я дура и от меня нашей цели никакой пользы не будет, что я должна следить за собой и прочее…

– Танильга, ты не дура! – я остановился и, схватив её за рукав куртки, развернул лицом к себе. В темноте ничего не было видно. Даже неадекватная этой ночью луна не помогала. – Ты умница. Ты…

– Майер, я хочу чувствовать, как ты. Как вы. Я… – голос её дрогнул.

– Как я могу это сделать?

– Ты сделал такое с Саймоном. Только ты, и не зря тебя боялись. Ты можешь снять блок. То, что отделяет меня от вас.

– Но ведь ты помнишь, что случилось с Саймоном! – заорал я. – Да и я чуть было не стал…

– Мне все равно, что со мной будет после этого, – жестко проговорила Танильга. – Я хочу на миг взглянуть на этот мир так, как смотришь на него ты.

– А я хочу продолжать видеть тебя такой, какая ты есть сейчас! Я не хочу потерять ещё и тебя! – я почему-то сказал то, что никогда не говорил самому себе.

– Майер, – Танильга произнесла почти шепотом. – Я здесь только потому, что здесь ты. Сделай это ради меня. Я не хочу дальше жить так. Я не понимаю себя. Я теряюсь между этих двух… Пусть я уйду отсюда чувствуя, чем просто уйду. Как калькулятор с севшими батарейками.

– Танильга, не надо. Все ещё образуется.