Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 49

– «Они хлеб у Зануды и воруют»(-)

(Шустрик)

– «Сам дурак» (-)

(Ленин)

– «Ой нет, правда! Я тоже слыхала от знакомого!»(-)

(Лысая девочка)

– «Ты вся лысая?» (-)

(Витёк)

– «Ну вы и каазлы!»(+)

(Циолковский)

«Ну вы точно все тупые козлы! Вы посмотрите, что в инете делаеться! Я уже около сотни сайтов нашел – там фоты инопланетян! Вернее кораблей ихних! Вас всех скоро замочат и желчь отнимут, а вы тут все придурки»

– «Сам дурак!»(-)

(Ленин)

– «Ленина не слушайте, он бот!»(-)

(Собака Павлова)

– «А говорят, что Ленин – это не бот, а сетевой образ Сталина!» (-)

(Иванов Иван Иванович)

– «И он это тарелки инопланетные и посылает!»(-)

(Голда Меир)

– «А вам в Израиловке, только бы шутить» (-)

(Собака Павлова)

– «Народ, вы чё???» (+)

(Наблюдатель)

«Слушайте, вы действительно тупые, как писалось выше. А вдруг и вправду это все правда? Что выбудете завтра делать? Неужели вы думаете что прилетят добренькие, как по телевизору показывают? Были бы добрые – сидели бы дома! Не надо быть таким наивными! Нужно создавать движение сопротивления! Все на борьбу с пришельцами!»

– «А будут маркитантки в этом движении? Я бы пошла J!»

(Лёля)

– «Даю уроки маркитанства. Старше 25-ти не беспокоить»(-)

(Лесной Олень)

– «Суки!» (+)

(Знаю все)

«subj»

Митяй сидел, уткнувшись почти носом в монитор, и подвывал от смеха. Он читал очередной форум, где массово обсуждались события с тарелками вокруг Земли.

– А чего оно так вышло, больше всего по форумам стали галдеть? Стоило нам начать на том, «За великую трассу», как нате…

– Это они не могут успокоиться от такой личности, как Лысая Девушка.

Митяй зарделся. Это было видно по затылку. Да, порезвились мы…

Глава тридцать седьмая

Оказывается, у нас в Империи были выборы на днях! Глупое действо, давно игнорируемое всеми, вдруг привлекло внимание. Насколько я помню, традиционно, раз за разом, оппозиция сменяла власть имущих тихо и без особой суеты. И становилась власть имущей. Но тут вдруг все пошло кувырком. Победив на выборах, дурковатые оппозиционеры, во главе с Вар-раваном заявили, что их победа – это провокация бандитских властей, и что они на самом деле победили гораздо убедительней. И стали требовать пересчета, радикальных изменений и прочей ерунды. Митинги заполнили всю столицу, и была объявлена всенародная стачка.

Это все может быть и осталось бы для нас незамеченным, но вдруг утром Виктор явился со странной повязкой на рукаве – белая лента с приклеенным зеркальцем.

– Витя, это что? Для красоты? – съязвила Саля.

– Отрази бандита! – Виктор произнес дурацкий слоган.

Спорить с ним не хотели. Но через некоторое время я, войдя в наш банкетный зал, как по привычке мы называли место наших общих сборов, обнаружил там какое-то подобие митинга. Почти вся наша команда жарко спорила. С такими же дурацкими зеркальцами на рукавах.

– Ребята, вы что, очумели? – искренне удивился я. – Вы что, в самом деле?

– А ты что? Бандитов решил поддержать? – Митяй вдруг проявил даже не активность, а агрессивность.

– Каких бандитов? – я действительно ничего не понимал.

– Решаются судьбы империи! – и Сай заговорил как-то странно. – Пока мы тут с одним врагом боремся – другой враг будет повержен нашей оппозицией! Вар-раван – наш президент!

– Женя, да пусть хоть царь, шуметь-то зачем? Что, у нас других президентов не было? Какая разница? У нас тут свои заботы!

– Ты пойди посмотри на лица молодежи на площади! Они светлы! У нас наконец будет свобода!

– Какая такая свобода? – недоумевал я.

– Ты, как всегда, ничего не понимаешь, – гордо заявил Сай. – Мы принесем нашу победу над чужими на алтарь победы Вар-равана!

Какой-то бред. Почему Сай заговорил лозунгами? Какие такие победы и алтари? Надо с Бабаевым поговорить, может нам добавляют в воду какую-то химию?

Я не стал спорить и, затворив дверь, пошел в компьютерный зал, туда, откуда мы так успешно начали сводить весь мир с ума страшилками про прилетевшие тарелки. Там сидела Саля и грустно смотрела в монитор.

– Мне кажется, что мир сошел с ума. Только эти выборы. Вчера все было нормально, обычная жизнь, а теперь… Вон – лагерь на Черной площади разбили. И постоянный рок-концерт. Требуют, чтобы Вар-раван штурмовал Кремль. Зачем, если он победил на выборах?

– Саля – наверное, это просто психоз. Так давили по всем средствам информации, что нам вот-вот свинец настанет. Вот и реакция такая. Да фигня это все. Но хоть ты на это не реагируешь. Подожди пару дней – все забудется.

– Я давно «Хонду» не выводила, – грустно сказала Саля. – Такое кругом творится. Когда ещё я до нее доберусь.

– Да что так грустно? Саля! Пусть другие грустят! А давай потом, ну, когда всё это кончится, ахнем наперегонки по шоссе вдоль моря. Когда шторм будет. Чтобы брызги в шлем летели. Чтобы со светофора на козе! – размечтался я. – Чтобы ничего нас не интересовало, кроме этой безумной гонки.

– Ты романтик, Майер. Был им и будешь. А по снегу не слабо? – вдруг встрепенулась Саля. – У меня резина шипованая!

– Так морду отморозит, – сразу скис я.

– А у меня есть два шлема. Лётных! – Саля от предвкушения даже вскочила. – Давай, Майер! Никто не узнает. Мы убежим!

– От кого мы убежим? – не понял я.

– Да какая разница, от кого? Главное – убежать. А моя «Хонда» и двоих вытянет! «Нибелунг» с форсированным движком!

Не люблю ездить на мотоцикле на заднем сиденье. Особенно, когда Саля за рулем. Во-первых, несется, как сумасшедшая, а во-вторых, как я могу нормально держаться в седле? Уж не за талию её обнимать? А ещё Саля любит прыгать на своей «Хонде». Как чуть какой рельеф дороги способствующий, так сразу.

Сначала никак не удавалось набрать приличную скорость. Заснеженное шоссе от бункера к городу не расчищалось уже много дней. Заднее колесо мотоцикла при каждой попытке дать газ норовило обогнать переднее и завалить нас в мягкий снег. Потом мы вырулили на трассу и тут Саля забыла обо всем.

Шоссе несло нас к городу. Вот уже пропало ощущение, что я балласт на заднем сиденье. Каждый изгиб трассы повторялся всем телом, слившимся с машиной. Я даже не чувствовал, что не я веду «Хонду», я просто слился с ней, с шоссе, с зимним солнцем, низко светившим справа.

Мы влетели в город, повергнув в ступор гаишников на въездном посту. Однако, они почему-то не прервали наш дерзкий рейс, а только выронили свистки из блестящих на солнце жирных губ.

– Не обращай внимания, – раздался Салин голос в наушнике коммуникатора (мотоцикл был оборудован и таким мелким удобством) – мне номера госбезопасность выдавала. Да и не трогают мотоциклистов. Нас не догонят! И не тронут. Поехали к центру? Там митинг.

Идея мне понравилась. Действительно, на эту толпу стоило глянуть. Чем же они наших ребят так привлекли?

То, что Черная площадь полна народу, стало заметно издалека. Еле приткнувшись с «Хондой» на обочине, мы стали продираться сквозь толпу, что становилось все труднее и труднее. Кучи народа, шлепающего прямо по проезжей части, хаотические стоянки, грязь и пикеты тормозили нас. Когда площадь была уже совсем рядом, пришлось припарковаться. Ну что же – беспорядок и грязь – основное необходимое условие революции. Хотя, какая к чертям революция. Фронда, да ещё дурно пахнущая…

– Товарищи! – нам преградил путь мальчик лет пятнадцати, с ног до головы увешенный зеркальцами. – Будьте бдительны!

– Ты чего тут…, – начал я сразу резко и злобно.

– Тут ступенька скользкая, – не дал мне закончить мальчик, – не споткнитесь.

Ступенька была действительно очень скользкая. Отряхивая от снега мою куртку и помогая удержаться на ногах, пока я приходил в себя после падения, Саля сказала:

– Это у них игра такая. Мол, революционеры вежливые и добрые. И помогают освободить страну от бандитов.