Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 42

– Слушай, Майер, тебе не кажется, что как только кто-то с тобой свяжется, так сразу теряет способность адекватно излагать свои мысли? – Сай высказал очень трезвую мысль.

– Саша, расскажи все по порядку, – потребовал я в очередной раз от Митяя, – сядь, выпей воды.

От мысли о воде меня передернуло, но пиво вернуло все в спокойное русло.

– Значицца так! Вышел, значит, я утром. В магазин. За хлебом, – последнее он сказал с нажимом специально для ёрничающего Сая, – я ведь сегодня дежурный. Ну вот, иду, а там на проселочной дороге мужик. Подозрительный такой. И главное – в форму милиционера переоделся. С начала я решил, что и вправду мент тутошний.

– А на самом деле – инопланетный? – нет, манера Сая может смутить кого угодно. Может прогнать его?

– А какой же ещё?? – Митяй искренне удивился. – Я сразу прикинул, чего вдруг мент с утра в лесу, а не, скажем, на дороге с палочкой полосатой.

– С палочкой гаишник. Этот точно в лес не пойдет. – Костников незаметно присоединился к событиям.

– Ну, какая разница! – Митяй действительно не обращал внимания на мелочи. – Главное, мне что-то как стукнуло – не наш он!

– Мент – точно не наш, – Виктор стал внедрять свою жизненную позицию, – вот Вар-раван – он за народ.

– Так, Виктор, – возмутился я, – не надо собственный жизненный опыт переносить на всех. Менты тоже люди. А про своих придурков оппозиционных – помолчи.

– Ага, ты мне потом покажешь, – вот неуемный, – мента с человеческим лицом.

– Так вот, – Митяй вернул внимание к себе, – как мне стукнуло, я и решил проверить! Говорю – здравствуйте, молодой человек! А сам ему руку протягиваю, я-то помню, что говорили вчера про рукопожатия.

– Ну, и…?

– Ну, так он не стал мою руку протянутую жать! И взял, так, под козырек! А сам без фуражки! А какой нормальный руку к пустой голове прикладывать будет?

– Молодец Митяй, как ты его раскусил, – Виктор обрадовался, – точно, чужой. Боится! Ну, а ты что?

– А что я?. Вон, скрутил, приволок. Во дворе лежит. Скрученный.

– Так, пойдем смотреть, – у меня даже сомнений не было, что мы крепко вляпались. Тоже мне. Шерлокихолмсы.

Двором назвали полянку возле будки, откуда был вход в наше убежище. Та самая микроскопическая полянка. Сейчас на ней валялся человек, перевязанный толстой веревкой наподобие колбасы.

– Во, гад! Лежит, замышляет, – гордо представил Митяй. И проверил, крепко ли веревки держат добычу.

– Развяжи его, – сухо попросил я.

– А не стрельнет? – побеспокоился Виктор.

– Не успеет, – он меня начинал сердить.

Пленника развязали. Видать, из-за сильно затянутых веревок ему было нехорошо.

– Встать! – откуда у меня такой командный голос?

После нескольких попыток человек с трудом поднялся на ноги.

– Кто такой?

– Не бейте. Я во всем признаюсь! – жалобно, даже слишком, пролепетал человек.

– Признавайся, – откуда действительно у меня такие замашки следователя?

– Я больше не буду, – странным образом признался человек.

– Конечно не будешь! – веско проговорил Виктор. – Некому будет!

– Как тебя зовут? – жестом остановив словесные атаки Виктора, спросил я пленника.

– Федя, – пролепетал развязанный.

– Что значит Федя? Представься как положено! – кажется, я сильно давлю.

– Сержант Иванов, – и уже более твердым голосом, – старший сержант милиции Федор Иванов.

Подумав, он добавил:

– Участковый я тут. Вот, шел…

– Я Майер, – сказал я и протянул руку служивому.

Тот пожал её трусливым, но человеческим рукопожатием. Ничего странного.

– А почему руку не подал нашему сотруднику? Когда он протянул? – эко я!

– Да? Ну… Так я, эта…, участковый. При исполнении. Положено официально с незнакомыми! А вдруг он проверяющий? – в логике милиционеру отказать было нельзя.

– А фуражка где его? – Митяй возмутился от всей души. – Спросите у него, где его фуражка!

– Ну, и где твоя фуражка? – строго спросил я.

– Эта… Забыл. Дома.

– Так, отведите товарища внутрь и постарайтесь успокоить, – резюмировал я. – Саша (это Костникову) – займись им.

Когда мы остались на поляне без гостя, я взревел.

– Ну что? Какого ты решил тут самодеятельностью заниматься? Тоже мне, Чингачгук – кожаный змей! Ты его бил?

– Да ты что? Зачем мне его бить, – возмутился Митяй. Потом подумав, добавил, – так только, пару раз. С носака.

– А что мы теперь с этим делать будем? Что с мужиком делать? Отпустить домой с извинениями? Чтобы через час тут ОМОН нас потрошил? Идиот!

– А может, договориться? Ну, по-людски? – Виктор попробовал спасти ситуацию. – Мол, обознались.

Ага – обознались, думали ты плохой мент, а, оказалось, хороший, – язвил я. – Или ещё лучше, ой извини, мы думали ты инопланетянин, а ты – ещё хуже, мент! И никому ни слова? Мы, мол, секретные.

– Ну, я же как лучше хотел, – загрустил Митяй.

– Хочешь, как лучше, – обойдись без инициативы.

Это я собрался мир спасать от чумы? Это мы – последний оплот земного сопротивления? Да сборище придурков мы! Хотя, поймать бы такого настоящего…

– Так, с пацаном этим, Федей, обходиться вежливо и не задирать, – это я Виктору. – А сейчас – все внутрь. И не высовываться, пока не позову.

Федя угрюмо сидел на диванчике в банкетном зале. Было очевидно, что он понял – ничего плохого с ним больше не сделают и теперь ему стало жалко себя. Пойманного неизвестно кем, посаженного неизвестно куда и зачем.

– Федя, – начал я трудный разговор, – ты понимаешь, тут произошла страшная ошибка.

– Как не понимать. Сам частенько, – Федя неожиданно легко включился в разговор. – Я вот чего без фуражки-то форменной. Вчера я проверял сигнал, мол, по такому-то адресу самогон гонят. Ну понятно, гонют все. А тут пришла информация, что бабка Сабина гонит бурду и народ травит. Ну я с инспекцией пошел. Ну, оказалось, врут. Нормальный самогон. Вреда никакого. Но вот фуражку забыл. Ну, это же понять можно. Служба-то трудная и утомительная. А вы меня отпустите.

– Видите ли, Федор, – начал было я.

– Понятно, так всегда отвечают, когда не хотят отпустить, – грустно произнес служивый. – А что же тогда со мной?

И тут я решил попробовать объяснить ему все. Череда событий пронеслась в моем мозгу волной.

– Ой, – схватившись за голову от неожиданного потока видений, пискнул милиционер, – что это?

Потом подумав, продолжил:

– Во как у вас. Все не по-людски.

– Не трепись, – Митяй вмешался, все ещё надеясь, что его поступок расценят как правильный и полезный – так надо! Слушай старших!

– А вот оно что, – слегка потускневшим голосом произнес Федор, – не просто тут. Никогда не думал, что можно так под черепушку залезть и все по полочкам разложить.

По-моему, невербальное общение получается у меня лучше и лучше.

– Я с вами, – решительно сказал Федор, – надо поймать кого-то из этих гадов. Митяй был прав. Только драться не надо было. Но я его понимаю. Сам такой. Только так ловить нельзя! Вот у нас всегда по службе ориентировки дают. И фоторобот. Нету фоторобота?

Федя, сам того не желая, подвел меня к интересной мысли.

Собрав в зале всех, я постарался изложить свою идею.

– Сейчас я попытаюсь показать вам лица всех тех, кто мог иметь отношение к чужим. Если вдруг где-то и как-то увидите одного из них – надо ловить! Но без самодеятельности.

Закрыв глаза я стал прокручивать в памяти всех, с кем меня свела судьба за это время. Отбрасывая своих и фиксируясь на чужих. По-моему, удалось.

– Это у нас так принято планерки проводить, – угрюмо пошутил Виктор, – привыкай.

– Я, кажется, знаю одного из этой ориентировки, – Федя прервал молчание. – он наш депутат районный.

– Вот, блин, – только смог произнести я, – развели депутатов на нашу голову.