Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 28

В коляске сидела женщина. Тоже весьма рысистых пород. Даже отсюда было видно, что все человеческое ей чуждо.

– Аякс, ты можешь внятно сказать, что происходит? Не зря ты меня сюда позвал, – решил я в конце концов перейти к главному.

– Коней выезжают… Посмотреть на них на берегу моря, когда вдали в дымке Капри, и Везувий даже не скрыт летним маревом. Наверное, это лучшее из всего, что человек может увидеть в жизни.

– Я не могу смотреть ни на что, когда в моей жизни все кувырком! Все! Начиная с того, что Ася исчезла больше года назад и до сих пор непонятно, почему. Кончая тем, что на Земле происходит нечто совсем несуразное! За мной охотятся, меня хотят убить.

– Вот видишь, ты сам объясняешь, вполне внятно, что происходит. Хотя, порядок событий не совсем верен. Сначала – на Земле что-то происходит, потом тебя хотят убить. Потом уже подруга. А она тебе очень нужна была?

– Ну, ты и расставляешь! Ася на последнем месте!

– Ты сам давно это сделал. Именно в тот момент, когда решил жениться на ней, потому что все кругом женятся, а ты ещё нет. Но это типичная ошибка.

Тут Аякс отвлекся. По песку важно вышагивал скарабей.

– О, смотри. Кому священный жук, а кому навозный жук, – важно произнес Аякс.

У меня складывалось впечатление, что он произносит любое свое слово, как содержащее глубокий смысл. Вот и скарабей. При чем он тут?

– Он шарик говна толкает перед собой и ему кажется, что это самое главное в жизни, – ответил на мой немой вопрос Аякс. – Человек тоже всю жизнь катит впереди себя свое дерьмо. Дерьмо своей души, своей памяти, своих комплексов и ошибок. И редко когда осознает, что это дерьмо и есть самое главное в жизни.

– Наверное, самое главное, это уметь оттолкнуть это дерьмо в сторону? Чтобы не мешало? – я опять вступил в странную, вязкую дискуссию. – Тебе не кажется, Аякс, что мы, как два преподавателя философии, сидим и умничаем друг перед другом? Кто умнее скажет?

– Ну, что-то такое есть, – ответил Аякс, подбирая жука на щепку. Полюбовавшись им вблизи, Аякс отнес его на громадную кучу конского навоза.

– Вот теперь у него есть шанс начать новую жизнь, – заключил он.

– Как бы мне тоже так? – сыронизировал я.

– У тебя дерьма на десять новых хватит, – заметил Аякс.

– Очень приятно! Именно за этим я здесь?

– Это ты и так знаешь.

Легкий ветер вдоль берега поднимал песок, и на метр от земли все казалось утонувшим в грязном тумане. Послеобеденное время у моря – не самое лучшее. Даже кони со своими наездниками скрылись вдали. Наверное, на обед.

– Давай пойдем вперед, там есть станция, в город будет проще вернуться электричкой, – Аякс неопределённо махнул рукой в сторону.

– Ты спрашиваешь, что происходит? Ты прав, кто-то хочет изменить все на Земле. Но есть одна несуразица во всем. Я всегда мог предугадать любое, возможное в ближайшем будущем, объединение людей. Наши славные органы вычислили меня очень быстро. И заставили заниматься потенциальными объединениями инсургентов. До этого я зарабатывал в основном на бизнес разведке. Любой заговор спекулянтов на бирже, любое возможное организованное событие на мировом рынке. Ну и тому подобное.

– А психонавтика, секта и прочее? Это как – хобби? – проявил я осведомленность.

– Для того, чтобы припугнуть меня, органы пустили слух, что я организовал секту, в основном из педофильных побуждений. Сам понимаешь, попади я в зону с таким диагнозом… Они думали, что я могу туда попасть.

– Ну так ты все таки стал на них работать?

– Мои погружения в среду возможных диссидентских, противо-имперских и тому подобных движений окончились плохо. Диссидентство никогда не было определяющим в движениях, угрожающих империи. Как правило, это были выбрыки или психически неуравновешенных людей, или выступления тех, которыми умело манипулировали. Либо выверенная политическая игра. В общем, ничего того, с чем были бы незнакомы органы, я увидеть не мог. Но я увидел нечто более страшное. Страшное своей непонятностью. Оно стремилось и стремится в нашу жизнь. Что-то темное, не определяемое человеческими понятиями и человеческими законами. Я могу погрузиться только в ментальное поле людей. А здесь… темно. И всегда я видел там нечто, что будет противостоять этой тьме. Вернее не нечто, а некто.

– За это тебя и того?

– Да нет! Я сам устроил это… Манипулировать таким быдлом… Это детская игра. Они теперь уверены, что уничтожили меня. Морально и почти физически.

– Ты не сказал, кто будет противостоять этой тьме, – вернул я его в русло рассказа.

– Ты будешь. И только ты. Я понял это, когда увидел тебя с теми ребятами, в лагере.

– Их убили всех, ты знаешь?

– Их убили сразу же после победы на выборах. И вместо них пришли другие. Те, что не гладили кошку.

– Опять эта кошка! Что в той кошке? – вспыхнул я.

– Если у человека нет тактильных ощущений, он не будет гладить кошку. Это ему не нужно и не понятно.

– Ты хочешь сказать, что именно это отсутствие и есть определяющее для этих… Ну, кто грядет?

– Грядет, бредет… – пробурчал Аякс. – Тактильные ощущения могут отсутствовать у психа, у дебила. Но он бы и двух слов не связал в этом случае. Он бы, вообще, начал жизнь с того, что помер.

– Ты знаешь, когда все началось, меня преследовали предметы, совершенно чуждые на ощупь. Я думал, что у меня нарушения, – вспомнил я неприятности с часами, ручками, пуговицами.

– Началось все не тогда. Я думаю, гораздо раньше. Кто-то очень давно пытался вывести тебя на особый путь. Но это так, не зазнавайся, – весело поглядел Аякс, – тебя ждет борьба.

– Ура. – тихо сказал я. – Я сейчас пойду войска подымать. С кем бороться? Я сейчас пойду, Виктору расскажу. На самом деле тут психи, у которых пальцы не такие. Это они вентиляторы с лазерами на нас напускают, потому, что я такой умный.

– Ты сам все видишь и понимаешь. И только ты способен сделать так, что враг, а это враг, не сможет в итоге сделать ничего. Даже если он неосязаем, даже если только ты чувствуешь его.

– А почему я!?

– Ты очень умный, Майер, – важно произнес Аякс.

– Ты можешь хоть на секунду перестать говорить словами плохого перевода «Матрицы»! – Аякс совсем разозлил меня.

– Ага, значит, ты держишь ухо востро. Не обижайся и не задавай вопросов – «почему я?» Кто же, если не ты? Неужели ты думаешь – твоя жизнь навсегда сведена до уровня безумного очковтирательства, которым назывался твой бизнес? Ты, что, об этом мечтал?

– Ну, знаешь, я кроме того меньше всего мечтал быть главой движения сопротивления непонятно чему. Или кому, – признался я.

– Неправда, – кратко резюмировал Аякс. – Пойдем к станции.

Мы пошли по тропинке сквозь дюны. Но нас сразу же остановил двузубый дед в очках запредельных минусов.

– Scusi, segniori! Non recomendo andare fra questo sentiere con piedi nudi! – прошамкал он

– Чего? – не понял я.

– Serpenti qua! Sta attente!

– А…, – промычал я.

– Он сказал – осторожно змеи, – помог мне Аякс.

– Но где они? В траве что ли?

– Вот смотри. Как похоже. Кругом змеи, мужик сказал. И, мол, босиком не надо. А ты не веришь.

– Ну как… Я верю. Но не очень. Чего им на меня нападать? Иду я себе, – меня действительно совсем не пугали змеи, даже если они и были тут.

– Вот, хочешь фокус? – Аякс присел на корточки, сжимая в руке подобранный на тропинке прутик. – Подойди ближе.

– Протяни руку над травой, – показал он взглядом на окружающую тропинку растительность, – и закрой глаза.

Я не ожидал от Аякса никакого подвоха и выполнил его просьбу.

– Что ты чувствуешь? – спросил Аякс.

– Ничего. Тепло от травы…, – начал было я. И вдруг, как ударенный нежданной судорогой, сжал ладонь. В ней хрустнуло что-то холодное и неприятное. Открыв немедленно глаза, я увидел, как из моей разжимаемой ладони падает на землю мертвая змея.

– Ну и шутки у тебя, Аякс, – я даже не успел испугаться или ощутить что-то.